Читать книгу "Чудо в пушистых перьях - Татьяна Полякова"

Я тревожно огляделась, но поблизости не было ни души, тогдая взяла и подергала за ручку, дверь не открылась. Еще три ручки я подергала стем же результатом, вторично огляделась и отправилась восвояси.

В общем, погоня за Нинкой и обнаружение джипа никакихвидимых результатов не дали, передо мной стоял все тот же проклятый вопрос: чтоделать? В конце концов я решила, что утро вечера мудренее, и легла спать.

Стемнело, Юрик громко вздыхал на кухне, а бабка дваждыпокидала свою комнату, обращаясь к соседу с вопросом:

— Юрик, ты один здесь? — Как видно, боялась, чтоЮрик опять кого-нибудь притащит. Сосед выглядел пришибленным и по-прежнемупочти трезвым, и это тоже беспокоило.

Наконец мне удалось уснуть, но и во сне мне являлись тоджипы, то шляпы, то наряд милиции, то встревоженная бабка, так что, когда яутром пробудилась, ничего мудреного мне в голову не пришло. Стало даже хуже —реши теперь я позвонить в милицию, пришлось бы объяснять, почему я не сообщилао трупе сразу. И Володю не предупредишь, во-первых, у меня нет его телефона,во-вторых, он сегодня улетает в Питер, а может, уже улетел. Когда Володявернется, неизвестно, а все это время в багажнике его машины…

Я тяжко вздохнула, почесала в затылке и, позвонив всправочное, попросила телефон городской автоинспекции. Дежурный ответил сражуже, я назвала номер джипа и бодро поинтересовалась: не ищет ли его кто?Дежурный о пропаже ничего не знал, но номер записал, а я сбегала к гаражам иубедилась, что джип там все еще стоит.

— Чего ты мечешься? — спросила меня Варвара, когдая вернулась от гаражей.

— Здравствуйте, — ответила я.

— Здравствуй, — кивнула она. — Джип — тотсамый, на котором Нинка с хахалем приехала, его ребятня видела, Юрик проверял.А принадлежит он Толстолобову Николаю Ивановичу. Знаешь такого?

— Нет, — мотнула я головой и озадаченно спросила всвою очередь:

— Откуда сведения?

— У Марьи Дмитриевны из двенадцатой квартиры племянникработает в ГАИ.

— Ясно, — вздохнула я и побрела в свою комнату,нашла записную книжку и принялась ее листать, фамилии Коли с бультерьером уменя не было, но отчество точно Иванович. «Ох, как все запущенно», —охнула я, приоткрыла дверь и крикнула:

— Варвара Васильевна, а нельзя узнать адрес этогоТолстолобова?

— Можно, — ответила бабка, появляясь в моейкомнате с листом бумаги в руке. — Я подумала, что адрес не помешает ичтоб, значит, человека дважды не беспокоить… — На листке был записан адрес, тотсамый, что значился в моей записной книжке. Сомнения отпали, Шляпа — мойзнакомый Коля, прибыл он на джипе вместе с Нинкой, которая нагло врет, чтознать его не знает. Теперь мне совершенно ясно, что она замешана впреступлении, иначе чего бы ей врать? Шляпа лежит в багажнике, его джип стоитвозле гаражей, и пока до этого нет никому никакого дела. Может, как-то удастсяотсидеться, ни во что не вмешиваясь?

При этой мысли мне сделалось стыдно. Совершено преступление,а я всячески отлыниваю от ответственности. Конечно, в деле много загадочного… Кпримеру, если Шляпа приехал с Нинкой, с какой стати он оказался на нашей кухне?Может, он спускался по лестнице, встретил Юрика, и тот предложил ему выпить,после чего Шляпа взял да и умер? А кто, в этом случае, запихнул его в багажник?И зачем Нинка врет, что он жив, если он и не жив вовсе? Поразмышляв немного, ярешила, что с этими вопросами лучше обратиться к Нинке, и поднялась этажомвыше. Бабка с Юрасиком вышли на лестничную клетку и замерли, подняв головы, а япринялась звонить, потом стучать. Нинка открыть не пожелала.

— Дома она, — крикнул Юрик. — Я с семи часову окна, а она рано не встает. Не могла Нинка никуда уйти.

Я с удвоенным рвением звонила и стучала, заинтригованныесоседи выглядывали изо всех дверей, и лишь одна Нинка не проявляла интереса.Любой человек давно бы оглох от шума, поднятого мной. Выходило, Юрасик еепроворонил и она смогла выскользнуть незамеченной.

Вернувшись к себе, я попробовала приготовить на завтракчто-нибудь вкусненькое, но в конце концов ограничилась яичницей и чашкой кофе.Время стремительно неслось вперед, а я так ничего и не решила. К концу завтракая поняла, что сама не в состоянии справиться с ситуацией. Мне требовался совет.И тогда я отправилась к папуле.

Папуля проживал на другом конце города, состоя в гражданскомбраке с женщиной по имени Земфира. На самом-то деле ее звали Зинкой, была онапрофессиональной гадалкой, чем и зарабатывала на жизнь себе и папе. Папуля уменя философ и художник, человек исключительно творческий. Картины егопродавались из рук вон плохо, но удивляло это только папу, последователи ипочитатели таланта утверждали, что папулино время еще не пришло, что народ ещене созрел и не готов воспринять его творчество, и только после папиной смертиего поймут и оценят. «Да поздно будет», — злорадно добавлял в этом местепапуля. Сторонникам и почитателям он доверял и неоднократно говорил мне: «Когдая умру, ты наконец поймешь, что твой отец — гений». То, что папуля гений, я итак знала, так что его кончина мне без надобности, отвечала на это совершенноискренне я потому что все так и было. Может, папуля посредственный художник, ногениальности у него не отнимешь. К тому же папулю я люблю, хотя и мамуля у насхоть куда. К счастью, виделись мы с ней нечасто, это я потому так говорю, чтожить рядом с гениями совсем нелегко, а мамуля у нас тоже гении Она писала стихии занималась поисками смысла жизни, разъезжая с этой целью по нашей огромнойстране. (Она б могла поехать и за границу но денег на это не было.) Папа жепредпочитал оседлость, поэтому мама искала смысл то с летчиком гражданскойавиации, то с шахтером из Кузбасса, то со штурманом из Владивостока, покаокончательно не растворилась на просторах Родины, по забывчивости не вернувшисьдомой.

Мы с папой ждали ее года полтора, потом мама объявилась вМагадане, откуда прислала нам письмо Она звала к себе, сообщала, что сильновыросла как творческая личность, и в доказательство приложила к письмуксерокопию книжки стихов, изданную фондом инвалидов. Слово «инвалиды» папунапугало. Он всерьез забеспокоился за маму, но, как я уже сказала, сам онтяготел к оседлому образу жизни и в Магадан послал меня. Было мне тогда летшестнадцать, и поездка меня порадовала, тем более что лететь надо былосамолетом. Маму я в Магадане не застала, она отправилась в Красноярский край смолодым предпринимателем, а из Красноярского края в Биробиджан. Мамапутешествовала, ну и я пыталась не отстать, пока не закончились деньги иканикулы.