Читать книгу "Туманность Андромеды - Иван Ефремов"

Мвен Мас долго стоял на балконе обсерватории, вглядываясь в полузнакомые очертания зданий.

На невысоком плато поодаль высилась гигантская алюминиевая арка, перечёркнутая девятью параллельными рядами алюминиевых полос, разделённых промежутками опалово-кремовых и серебристо-белых пластических стёкол — здание Совета Звездоплавания. Перед ним стоял памятник первым людям, вышедшим на просторы космоса. Склон крутейшей горы в облаках и вихрях заканчивался звездолётом старинного типа — рыбообразной ракетой, нацелившей заострённый нос в ещё недоступную высоту. Цепочка людей, поддерживая друг друга, с неимоверными усилиями карабкалась вверх, спирально обвивая подножие памятника, — лётчики ракетных кораблей, физики, астрономы, биологи, смелые писатели-фантасты… Рассвет уже рдел на корпусе древнего звездолёта и на лёгких ажурных контурах зданий, а Мвен Мас всё ещё мерил балкон широкими шагами. Ещё ни разу он не испытывал такого потрясения. Воспитанный в общих правилах эры Великого Кольца, он прошёл суровую физическую закалку и с успехом выполнил свои подвиги Геркулеса. Так в память прекрасных мифов Древней Эллады назывались трудные дела, выполнявшиеся каждым молодым человеком в конце школьного периода. Если юноша справлялся с подвигами, то считался достойным приступить к высшей ступени образования.

Мвен Мас устроил водоснабжение рудника в Западном Тибете, восстановил араукариевый лес на плоскогорье Нахэбта в Южной Америке и истреблял акул, вновь появившихся у берегов Австралии. Его жизненная закалка и выдающиеся способности позволили ему выдержать многие годы настойчивого учения и подготовить себя к тяжёлой и ответственной деятельности. Сегодня, в первый же час его новой работы, случилась встреча с родным Земле миром, и в его душе появилось что-то новое. С тревогой Мвен Мас чувствовал, что в нём открылась какая-то бездна, над которой он ходил все годы своей жизни, не подозревая о её существовании. Так непереносимо сильна жажда новой встречи с планетой звезды Эпсилон Тукана — этим миром, будто возникшим по образам лучших сказок земного человечества. Не забыть ему краснокожей девушки, её простёртых зовущих рук, нежных полураскрывшихся губ!..

И то, что чудовищное расстояние в двести девяносто световых лет, недоступное никаким возможностям земной техники, отделяло его от чудесного мира, не ослабляло, а только усиливало жгучую мечту.

В душе Мвена Маса выросло нечто живущее теперь само по себе и непокорное контролю воли и спокойного разума. Африканец жил, почти отшельнически погрузившись в занятия, ещё никогда не любил и не испытывал ничего похожего на тревогу и небывалую радость, зароненную в его душу сегодняшней встречей через громадные поля пространства и времени.

Глава третья В плену тьмы

На оранжевых столбиках указателей анамезонного горючего чёрные толстые стрелки стояли на нулях. Курс звездолёта пока не отклонялся от железной звезды, так как скорость была ещё велика и корабль неуклонно приближался к жуткому, невидимому для человеческих глаз светилу.

Эрг Ноор с помощью астронавигатора, дрожа от напряжения и слабости, уселся за счётную машину. Планетарные двигатели, отключённые от робота-рулевого, утихли.

— Ингрид, что такое железная звезда? — тихо спросил Кэй Бэр, всё это время недвижно простоявший за спиной астронома.

— Невидимая звезда спектрального класса T, погасшая, но ещё не остывшая окончательно или не разогревшаяся снова. Она светит длинноволновыми колебаниями тепловой части спектра — чёрным для нас инфракрасным светом — и становится видимой лишь через электронный инвертор[21]. Сова, видящая тепловые инфракрасные лучи, могла бы её обнаружить.

— Почему же она железная?

— На всех, какие сейчас изучены, в спектре и составе много железа. Поэтому если звезда велика, то её масса и поле тяготения огромны. Боюсь, что мы встретились именно с такой…

— Что же теперь?

— Не знаю. Видишь сам — у нас нет горючего. Но мы продолжаем лететь прямо на звезду. Надо затормозить «Тантру» до скорости в одну тысячную абсолютной, при которой возможно достаточное угловое отклонение. Если не хватит и планетарного горючего, то звездолёт будет постепенно приближаться к звезде, пока не упадёт. — Ингрид нервно дёрнула головой, и Бэр ласково погладил её по голой, покрывшейся гусиной кожей руке.

Начальник экспедиции перешёл к пульту управления и сосредоточился на приборах. Молчали все, не смея дышать, молчала и только что проснувшаяся Низа Крит, инстинктивно поняв всю опасность положения. Горючего могло хватить лишь на замедление корабля, но с потерей скорости звездолёту становилось всё труднее вырваться без моторов из цепкого притяжения железной звезды. Если бы «Тантра» не подошла так близко и Лин сообразил бы вовремя… Впрочем, какое утешение в этих пустых «если»?

Прошло около трёх часов, и Эрг Ноор наконец решился. «Тантра» содрогнулась от мощных толчков триггерных моторов. Ход корабля замедлялся час, другой, третий, четвёртый. Неуловимое движение начальника — ужасная дурнота у всех людей. Страшное коричневое светило исчезло из переднего экрана, переместилось на второй. Незримые цепи тяготения продолжали тянуться к кораблю, отражаясь в приборах. Он рванул рукоятки к себе — двигатели остановились.

— Вырвались! — с облегчением шепнул Пел Лин. Начальник медленно перевёл взгляд на него:

— Нет! Остался лишь запретный запас горючего для орбитального обращения и посадки.

— Что же делать?

— Ждать! Я отклонил немного звездолёт. Но мы проходим слишком близко. Идёт борьба между тяготением звезды и уменьшающейся скоростью «Тантры». Она летит сейчас как лунная ракета. Если мы сможем оторваться от звезды, тогда пойдём к Солнцу. Правда, время путешествия сильно возрастёт. Лет через тридцать мы пошлём сигнал вызова, а ещё через восемь лет придёт помощь…

— Тридцать восемь лет! — едва слышно шепнул Бэр на ухо Ингрид.

Та резко дёрнула его за рукав и отвернулась.

Эрг Ноор откинулся в кресле и опустил руки на колени. Молчали люди, тихо пели приборы. Другая, нестройная и оттого казавшаяся угрожающей мелодия вплеталась в песнь настройки навигационных приборов. Почти физически ощутимый зов железной звезды, реальная сила её чёрной массы, гнавшейся за потерявшим свою мощь кораблём.

Щёки Низы Крит горели, сердце учащённо колотилось. Девушке становилось невыносимо это бездейственное ожидание.

…Медленно проходили часы. Один за другим в центральном посту появлялись проснувшиеся члены экспедиции. Число молчальников увеличивалось, пока все четырнадцать человек не оказались в сборе.

Замедление корабля понизило его скорость, которая стала меньше скорости убегания[22]. «Тантра» не могла уйти от железной звезды. Забывшие о сне и пище люди не покидали поста управления много тоскливых часов, в которые курс «Тантры» искривлялся всё более, пока корабль не понёсся по роковому орбитальному эллипсу. Судьба «Тантры» стала ясна каждому.