Читать книгу "Игра теней - Наталья Рощина"

Незванов устал бороться со слепой материнской любовью, которую Марина обрушивала на их дочь. Он не раз пытался говорить с женой о том, что она может испортить девочку, вырастить ее избалованной эгоисткой, не считающейся ни с чьим мнением, но Марина удивленно поднимала черные брови и смеялась в ответ:

– Она такая маленькая, Сережа. Неужели ты думаешь, что она понимает значение таких взрослых слов, как «эгоизм», «мнение»? Она – маленький компьютер, живущий за счет своих нехитрых желаний. Почему она не может получить то, чего хочет? Она не просит луну с неба.

– Пока не просит. Она не нужна ей, – безнадежно отмахнулся Незванов. В его больших серых глазах застыло отчаяние. Он тоже любит дочку, но Марина всякий раз переливает через край. Он уже не понимает, чего она хочет от него, какого отношения к малышке? – Не сходи с ума, Машка.

– И слушать не хочу, – Марина действительно закрывала уши руками, качала головой. Она пропускала мимо ушей все, что касалось критики методов ее воспитания. – Кстати, ты обещал начать заниматься с ней йогой. Она не понимает, что это значит, но само слово ее очень привлекает. Ты не откажешь малышке в этом удовольствии? К тому же это полезно для здоровья.

– Обязательно. В субботу и начнем. Ты ведь знаешь, что в будний день у меня совершенно нет времени.

– Должно быть время, дорогой, – назидательно произносила Марина каждый раз, когда Сергей ссылался на цейтнот. – Речь идет о твоей дочери, заметь. В конце концов смысл нашей жизни в детях, их успехах.

Последнее время Сергей предпочитал не спорить с женой, тем более что несколько дней назад она сообщила ему невероятную новость – у них будет ребенок. Марина почему-то сообщила об этом вскользь, когда Незванов уже стоял в прихожей. Он подхватил жену на руки, поцеловал. Он знал, что у них еще будут дети. Марина всегда подчеркивала, что Лидочке нужны братья или сестры. Их будет трое-четверо, и ко всем она будет относиться одинаково тепло, с одинаковой материнской любовью.

– Я счастлив, – прошептал Сергей. – А Лидочке ты уже сказала?

– Нет, тебе первому. Я найду момент, чтобы поговорить с ней об этом. Мы должны проявлять к ней максимум внимания, чтобы она не почувствовала себя одинокой, заброшенной.

– О чем ты говоришь? – удивление Сергея росло. – Почему она должна чувствовать себя заброшенной?

– Я и говорю, что не должна, – взволнованно ответила Марина. Поправляя Сергею шарф, она поинтересовалась: – В твоих перспективных планах нет намека на реальное увеличение нашей жилплощади?

– Пятилетку в три года, – засмеялся Незванов. – Придется поднапрячься.

– Хорошо, значит, надежда есть.

Марине очень хотелось, чтобы у ее детей была отдельная комната, в которую она бы входила по вечерам, поправляла одеяла, взбивала подушки, слушала бесконечные рассказы своих чад. И чтобы у нее с Сергеем была спальня, а по вечерам все собирались в большой гостиной. Это была мечта. Марина знала, что Незванов не бросается словами, и была уверена в том, что со временем все это будет. Но оттягивать рождение второго ребенка не хотела. Двадцать четыре года исполнилось ей двадцать пятого марта этого года. Возраст для материнства самый подходящий – золотая середина. Может быть, родится мальчик. Сергей мечтает о сыне. Комплекс мужчины – только сын делает его существование наполненным настоящим смыслом. Глупость какая! Дочь всегда будет рядом, а мальчишки. Марина вдруг подумала о себе и о своей матери – нет и намека на близкие отношения, желание общаться. Нет, на это не стоит равняться – это крайность, не пример. И вообще ей все равно, кто родится. Она будет любить всех своих детей. Это смысл ее жизни – семья и дети. Она и в университет приехала поступать из-за безудержного желания поскорее найти свою любовь и наконец покинуть родительский дом, где она всегда была лишней. Марина не испытывала особого интереса к учебе, и единственное, что поддерживало ее энтузиазм, – надежда на настоящее чувство, которое она была обязана испытать. Кажется, студенческие годы она провела достаточно бурно. Было о чем вспомнить, но мало с кем она делилась происходившим в ее жизни. Все тайные увлечения и мысли Марина доверяла дневнику, который пообещала себе уничтожить, как только выйдет замуж. Записи, хранящиеся в этой толстой тетради, были подобны бомбе. Попади она в чужие руки – взорвется, и последствия непредсказуемы. Но самое интересное, что свое обещание Марина не выполнила: став женой Незванова, она не смогла расстаться с заветной тетрадью. Не смогла в один миг разорвать то, что доверяла своему молчаливому слушателю. Спрятав дневник подальше, она все-таки решила продлить ему жизнь. Для чего? Марина хранила частичку своей души на страницах, густо исписанных ее мелким почерком. Разве могла она уничтожить саму себя?

Марина давно забыла привычку доверять накипевшее бумаге. Как-то не было необходимости. Ее жизнь стала другой, абсолютно другой. В ней не было больше ощущения ненужности, оторванности, одиночества и боязни оказаться совершенно незащищенной перед огромным миром. Незванов сумел дать ей ощущение стабильности и уверенности, и возникающие время от времени проблемы не приобретали неразрешимого характера.

Единственное «но», от которого Марина не могла избавиться при всем своем желании, – тайна Лидочкиного отцовства. Прошло уже столько времени. Сергей безгранично верил ей, недоверию не было даже крохотного места в его сердце. Мелкие недоразумения, естественно возникающие в отношениях между людьми, выяснялись сразу, не раздувались до невообразимых пределов. Сергей не имел привычки обсуждать с немногочисленными друзьями то, что происходит в его доме. Он не позволял даже родителям категорически настаивать на чем-то, касающемся его семьи, его отношений с Мариной. Делал он это очень деликатно, мягко. Марина наблюдала за тем, как бережно и достойно он строит их жизнь и восхищалась его умением созидать. Она постоянно чему-то училась у него. Ей было с ним невероятно интересно.

Со временем Марина поняла, что ее отношение к мужу стало другим. Если в самом начале она просто сделала расчетливый шаг, согласившись стать его женой, то с каждым днем все чаще ощущала возрастающую необходимость в общении с Сергеем, близость. Незванов незаметно стал частичкой ее самой. Его искренняя любовь вызвала у Марины взаимное чувство. Это новое восприятие человека, ставшего любящим мужем и отцом, делало Марину все более уверенной в себе, счастливой. Больше не было ущербного ощущения невозможности взаимности, как это было с Мариной всегда. Раньше получалось, что любила она – не любили ее, боготворили ее – она отвечала холодом равнодушия. Наконец она обрела то, о чем мечтает любая женщина.

Незванов представлялся ей мужчиной не от мира сего. В нем не было агрессии, желания подавлять, главенствовать. Он находил покой в лишенной напряженности и недомолвок домашней обстановке, общении с дочкой. Сергей обладал способностью обходить острые углы, не замечать недостатков любимых людей. Это касалось и его родителей, и жены, и самых близких друзей. Незванов великодушно закрывал глаза на их недостатки, совершенно справедливо полагая, что они есть у всех, и не стоит вступать в конфликт из-за этого. Его не по годам мудрое отношение к жизни вызывало у Марины легкую зависть и желание восторгаться этим мужчиной.