Читать книгу "Без шума и пыли - Светлана Алешина"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Верить, конечно, не слепо, а с поправкой на возможные разочарования. Еще необходимо развивать в себе умение созерцать, много читать, но до определенного момента, до тех пор, пока не почувствуешь, что книга мира с шелестом открылась перед твоим чутким, любящим сердцем.
Главный для меня закон существования сводится к простому, но наполненному переливчатым и разноголосым смыслом глаголу «любить». Это единственное, по сути, что должен уметь человек, чтобы сознавать себя полноценным и нужным. Есть такое понятие — «человек мыслящий» и такое — «человек играющий», пора говорить о «человеке любящем».
Киоскерша протянула мне сдачу, удивленно глядя на меня: наверное, ее поразило мое задумчиво-отрешенное выражение лица. Я села в машину и развернула газету. Перелистнув несколько страниц, нашла рекламное объявление агентства «Афродита»: «… проводит конкурсный отбор на высокооплачиваемую работу девушек не моложе шестнадцати лет, не ниже метра семидесяти пяти…»
Ниже были даны телефоны и адрес. Улица Пахмутовой, сорок три. В центре. Я включила зажигание и плавно тронулась с места.
После припадка истерической радости в «Сириусе» на меня накатило мечтательное и грустное настроение. Сердце сжималось сладостно-щемяще, хотелось думать о чем угодно, только не об этом проклятом убийстве, которое я обязалась расследовать.
А тут еще выглянуло солнце, превратив город в лучистый топаз. Я ехала вдоль оживленных тротуаров, запруженных толпами прохожих. Тонкий рассеянный свет облекал их прозрачной желтизной, попадая же на стекла витрин, отскакивал ослепительно хлесткими бликами. В моем сознании по-прежнему маячил образ брата супруги Замуруева, но наряду с ним возникло и начинало потихонечку густеть и компоноваться бесформенное облако печальной любовной истории, которая, по мнению манекенщиц, и была причиной гибели Алексея.
Хотя дух трезвого мышления, некий сидящий во мне умудренный опытом старичок, протестовал против такого романтического поворота событий. Неужели век потребления так необратимо испортил нас, что мы только с большим трудом можем допустить существование в реальной жизни, рядом с нами шекспировских персонажей? Мы привыкли все объяснять унылым коммерческим расчетом и выгодой.
Я остановила машину у четырехэтажного дома, на розоватом фасаде которого рельефно выступал орнамент из листьев и стеблей аканта. Мило. Агентство занимало весь второй этаж. Я приветливо улыбнулась консьержке — подслеповатой толстушке неопределенного возраста, — не преминув показать ей удостоверение, и стала не спеша подниматься по широкой лестнице, застеленной изрядно истоптанной посетителями красной ковровой дорожкой.
Я намеревалась прояснить всю эту историю с Терещенко. Вполне возможно, что это даст новое направление моим мыслям, поможет понять что-то важное. То обстоятельство, что Замуруев, говоря народным языком, был бабником, заставило меня пересмотреть мой весьма односторонний взгляд на сложившуюся ситуацию.
Если принять во внимание женскую месть, то число женщин, которые решили свести с Замуруевым счеты при помощи стрихнина, может быть огромным. Меня насторожило сообщение Людмилы о трогательном прощании Алексея с немолодой богачкой. Кто она, какое место занимала в его жизни? Нужно также было учитывать, что в случае с Замуруевым могло иметь место пересечение конкурентно-коммерческих и личных интересов. Это, конечно, затруднило бы дело, но ведь и жизнь сама по себе бежит от однозначных оценок.
Я постучала в высокую двустворчатую, выкрашенную бежевой краской дверь, на которой висела табличка: «Зал репетиций». До меня доносилась приятная плавная музыка. Я открыла дверь и проникла в тускло освещенное помещение. По сцене в шикарных вечерних платьях двигались манекенщицы. Рядом с подиумом на низеньком стульчике сидел пожилой мужчина. Я приблизилась так, чтобы получше рассмотреть его. Это был руководитель.
Седоволосый и степенный, он сидел на своем стульчике, гордо выпрямив спину и устремив одухотворенный творческой работой взор на сцену. Его благородный лоб был иссечен глубокими продольными морщинами, вокруг глаз появлялись гусиные лапки, когда его лицо озарялось снисходительной мягкой улыбкой. На нем были темно-зеленая рубашка, черные жилет и брюки, вокруг шеи был повязан черный в изумрудный горошек шелковый платок. На мизинце левой руки тускло светился обсидиан.
— Лариса, — сочный вежливый голос джентльмена был под стать его благородной наружности, — не нужно так жестикулировать, мягче, женственнее.
— Лев Леонидович, сейчас же наш выход, помните, вы говорили, что это дефиле будет смешанным? Тогда почему они так встали? — Наполовину выступивший из-за темных кулис высокий курчавый блондин неодобрительно посмотрел на столпившихся на сцене девушек, а потом перевел вопросительный взгляд на директора.
— Павлик, ты же не был на последней репетиции, мы все решили переиграть, тебе что, ребята не сказали? — терпеливо объяснил Лев Леонидович. — Обратись к ним.
Павлик пожал плечами и скрылся за кулисами.
— Еще раз все сначала. Улыбки, улыбки, попрошу вас не забывать. Радость, удовольствие, свежесть. — Привстав, Лев Леонидович с артистической грацией всплеснул руками: — Музыку!
В зал полились аранжированные в современном ключе «Времена года» Вивальди. Девушки начали свое триумфальное шествие.
— Лев Леонидович, извините, — обратилась я шепотом к мэтру, — здравствуйте, я из газеты «Свидетель».
Я широко улыбнулась. Лев Леонидович минуту пребывал в замешательстве, но потом громко прошептал:
— Но позвольте, мы никого не приглашали…
Он продолжал удивленно смотреть на меня, и я сочла нужным пояснить:
— Я к вам по личному вопросу.
— По личному? — Казалось, мое пояснение озадачило его еще больше.
— Мне нужно срочно поговорить с Терещенко Лилией. Мне говорили, что она работает у вас.
— Да-а, — протянул Лев Леонидович, продолжая недоверчиво коситься на меня, — но сейчас ее нет.
— А где она? — спросила я.
— Я бы сам хотел это знать, — усмехнулся Лев Леонидович. — Анжела, Анжела, дай же ей пройти.
Музыка стихла. По залу пробежал растерянный шепот. Руководитель имел в виду темноволосую девушку в жемчужно-синем сильно декольтированном платье, которая столкнулась со статной блондинкой в маленьком черном платье a la Шанель. Это и была Анжела. Она с невозмутимым видом посмотрела на мэтра, скептически пожала плечами и заняла исходную позицию.
— Начинаем все сначала, будьте предельно внимательными!
Живые звуки Вивальди опять заполнили зал, манекенщицы точно куклы задвигались по подиуму.
— Так, значит, она не явилась на работу? — снова обратилась я ко Льву Леонидовичу.
— Не вышла, — хмуро отозвался он. — С утра ее ждем.
Я почувствовала, как под ложечкой неприятно засосало.
— У нее есть телефон?
— Нет, девочки говорят, что она снимает квартиру. Соня, — окликнул он стоящую в правом углу сцены жгучую брюнетку с красивыми чувственными губами и пышной прической, — подойди, пожалуйста, сюда, побеседуй с нашей гостьей.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Без шума и пыли - Светлана Алешина», после закрытия браузера.