Читать книгу "За тех, кто в морге - Светлана Алешина"

Хотя поток машин и был небольшим, но, как я уже неоднократно замечала, чем ближе к ночи, тем неохотнее водители вспоминают о правилах движения. А может быть, это связано с тем, что по ночам выезжают только те, кто просто ездить не умеет и надеется, что их не остановят гаишники?

Я не стала додумывать до конца эту ценную мысль, отложив ее на потом. Сейчас было важнее не упустить «шестерку». Аркадий Павлович вел свои «Жигули» в полном противоречии с моим наблюдением — аккуратно и неторопливо, прижимаясь к бордюру. Все было понятно: кому-кому, а ему уж никак не нужно было встречаться с гаишниками на узкой дороге. Я просто представить себе не могла, как ему можно было бы объяснить присутствие трупа в машине. Нашел? Подложили? Пошутили? Чушь какая-то.

Фима, напряженно сжимая руками руль, подался чуть вперед и, не отрывая взгляда от дороги, прикурил. Я сидела рядом с ним, Маринка — сзади. Отмахнувшись от дыма Фиминой сигареты, я вынула из сумки фотоаппарат, поздно сообразив, что фотографировать нужно было раньше, когда я заглядывала в салон. Выругав себя, но, разумеется, не вслух, чтобы никто не слышал, я поднесла к глазам фотоаппарат.

— Фима, не тряси! — тут же скомандовала Маринка.

— Это не я, это дорога такая попалась, — пробормотал Фима, как-то умудряясь вести машину мягче.

Не знаю, как ему это удавалось. В тот момент, когда я очень тщательно прицелилась, чтобы сфотографировать удаляющуюся от меня задницу Аркадиной машины, случилось неожиданное. «Жигули», не прекращая движения, подпрыгнули, из-под них вырвалось пламя, тут же сменившееся клубами непроницаемого дыма. Раздался взрыв, наша «Ауди» получила легкий удар взрывной волной. Фима выругался, но сумел выровнять движение, взяв влево.

Пока мы объезжали горящие «Жигули», я успела сделать еще четыре или пять снимков и только после этого, убрав фотоаппарат, пришла в себя. Наблюдая через объектив аппарата все, что случилось, я еще не совсем отдавала себе отчет в полной реальности происходящего.

— А что это было? — в растерянности пробормотала я, туповато наблюдая, как быстро догорает машина шталмейстера.

Фима прижался к обочине и остановил свою «Ауди». Я выскочила из нее и сделала еще парочку снимков.

— Его подорвали, ты видела, да? Его подорвали! Миной! Бомбой! — возбужденно кричала Маринка, размахивая руками.

Фима в это время крутил головой и, увидев показавшиеся вдали две милицейские машины, потянул Маринку за руку:

— Уезжаем отсюда, девочки, уезжаем! — проговорил он. — Сейчас начнут подбирать свидетелей. Нам это надо? Нам это не надо!

Щелкнув еще разок фотоаппаратом просто так, уже по инерции, я забралась на свое место, и, вдвоем с Фимой убедив Маринку тоже сесть, мы завернули за угол и поехали ко мне домой. Сумасшедший день наконец-то закончился, чему я была очень даже рада.

Глава 7

Почти всю дорогу до моего дома мы провели в молчании. Мне кажется, я даже немного задремала. Да это и неудивительно, денек сегодня выдался чересчур уж длинным и содержательным. Когда Фима дотронулся до моего плеча, я открыла глаза и увидела, что мы стоим уже напротив моего подъезда и освещаем его фарами.

— Лихач какой, — проворчала я. — Мог бы так и не гнать.

— Мог бы, — улыбнулся мне Фима. — Особенно если учесть, что стоим мы здесь уже минут десять, а ты все никак не можешь проснуться.

— Я не спала! — отчеканила я и резко обернулась назад, вспомнив про Маринку.

Маринка раскинулась на заднем сиденье «Ауди», как на своей родной кровати, и самым пошлым образом дрыхла, да еще и немного прихрапывала при этом — честное слово, не вру. Послушав ее храп вовсе не для того, чтобы Фима в лишний раз убедился, что с Маринкой ему связываться просто неинтересно, нет, а для того, чтобы поверить, что мне не мерещится, я бросила в нее сумочкой. В самом деле, сколько же можно спать, если мы давно приехали? Маринка вздрогнула и протерла свои невинные глазки.

— А… что?.. — спросила она, оглядываясь по сторонам.

Пощурившись на наши довольные лица, а потом на свет божий за окном, Маринка сообразила:

— Уже приехали? А ты скорый, Фима, как поезд!

Непонятно, что она имела в виду, но, распахнув дверцу машины, Маринка вышла на улицу и, не оглядываясь, пошла к подъезду. Я озадаченно посмотрела ей вслед. Как она, интересно, собирается заходить, если ключи от квартиры у меня?

Я повернулась к Фиме.

— Не буду тебя задерживать, — сказала я. — Спасибо за все.

— Пожалуйста, — вздохнул Фима. — Но я вообще-то никуда не спешу. Я почему-то сказал жене, что задержусь до утра.

— Ну скоро ты там?! — прокричала мне Маринка, добредшая наконец до подъезда. — Завтра договоришь!

— Вот видишь, что делается в мире, — сказала я Фиме. — Езжай, обрадуй жену незапланированным возвращением.

— А что толку?! — с надрывом воскликнул Фима и, вздохнув, словно он взгромоздил на себя всю печаль мира, пожелал мне спокойной ночи.

— Я тебе завтра позвоню! — пообещала я.

Фима только кивнул и ничего не сказал.

Я вышла из машины и помахала вслед зеленой «Ауди», подмигнувшей мне, когда она выезжала со двора.

— Ну ты, сестрица Аленушка, — Маринка зевала во весь рот и, покачиваясь у подъездной двери, смотрела на меня, — кончай это кино к чертовой матери! С утра перестрелка, потом покойники, раскатывающие на машине, а в конце главная героиня, пускающая слезу на задний бампер машины своего адвоката! Пошли домой, мне еще голову мыть, а я и не ужинала!

Я промолчала, хотя романтика уже и так была опошлена грубой прозой жизни, и, пройдя мимо Маринки, быстро поднялась на свой этаж.

Весь следующий час мы занимались всякой ерундой, в основном делили ванную и пили чай — для кофе было слишком позднее время, а потом, когда все необходимые подготовительные процедуры для завтрашней красоты были совершены, Маринка решила посвятить несколько оставшихся перед сном минут глубоким аналитическим размышлениям. Мы легли спать в большой комнате на соседних диванах.

— Все ясно как дважды два, — заявила она, косясь на мою сигарету, но закурить не решаясь — она же не курит. — Это Палыч, старый жулик, убил Сикамбра и, сообразив, что мы его раскусили, решил покончить жизнь самоубийством. Во, блин! — вскрикнула она и даже ударила себя по коленке от восторга перед самой собой. — Ведь старый же, лысый, никому не нужный, можно сказать, пердун, а посмотри-ка, сумел умереть самым модным способом — подорвался в машине!

— Ты считаешь, он сам себя подорвал? — с сомнением спросила я.

— Как будто ты считаешь по-другому, — с сарказмом произнесла Маринка. — Это же очевидно! О-че-вид-но! Понимаешь ты это или нет?

— Нет, не понимаю! — упрямо сказала я. — Ты вспомни, как он торопился уехать и с какими нервами забежал обратно в гараж, когда его позвали! Это не похоже на самоубийство! Его убили, убили как раз в тот момент, когда он пытался спрятать концы в воду, то есть увезти куда-то труп Сикамбра, избавиться от него!