Читать книгу "Осколки Русского зеркала - Александр Холин"

– Ты очень красивая, – подал голос Давид. – Хотя и хулиганка.

– Красивая хулиганка? – уточнила девушка.

– Очень красивая, – согласился тот.

– Красивее не бывает? – не унималась его собеседница.

– Может и бывает, да только я не видел.

Давид немного помедлил и спросил:

– Послушай, не хочешь ли сказать, как тебя зовут? Ведь я ещё ночью назвал своё имя, но никакого алаверды не последовало.

Девушка одной рукой полуобняла своего парня, другой рукой, с зажатым в пальцах пёрышком, принялась щекотать щёки Давида и, наигравшись вдоволь, сказала:

– Знаешь, у меня с именем тоже не всё в порядке. И тоже родители виноваты. Я тебе, конечно же, расскажу, но позже. Сейчас зови меня просто Бусинкой.

– Почему Бусинкой? – удивился Давид.

– Ну, всё тебе прямо сразу знать хочется! – возмутилась девушка. – Ведь говорят же: не сразу Москва строилась.

– Так это Москва, – хмыкнул парень. – В любом доме прежде, чем появятся кухни, спальни и прихожие, надо над фундаментом стены возвести и крышу настелить. А мы с тобой уже в спальне! Причём, я без всяких задних мыслей сразу начал о себе рассказывать. Пусть ещё не слишком много, но имя назвал сразу. Ты не хочешь, чтобы я знал имя, данное родителями, но про Бусинку, мне кажется, должна рассказать.

– Ну, хорошо, – согласилась его собеседница. – Только не ревнуй, пожалуйста. И давай поиграем: я тебе что-то рассказываю из своего прошлого, ты мне.

– Договорились.

– Так вот. В девятом классе у меня была первая любовь. До этого почти все мои подружки умели с мальчиками обращаться, а у меня как-то не получалось. Вернее, мне это не нужно было. А тут влюбился в меня одноклассник, Юра. Это случилось, когда мы в Петербург на экскурсию поехали.

– То есть, в Ленинбург, – уточнил Давид.

– Ага, – подтвердила девушка. – Не перебивай, пожалуйста. А то я вообще ничего рассказывать не буду. Наша классная руководительница, Алла Павловна, когда узнала, что дожив до девятого класса, почти никто из нас в Питере не был, организовала нам поездку. Деньги выделили родители пополам со школьным профсоюзом. В общем, в первый день у нас запланировано было путешествие по наземным островам города, во второй – путешествие по каналам, три дня на Эрмитаж и последний день на Исаакиевский собор и Александро-Невскую Лавру. Так вот, когда путешествовали по каналам, под одним из мостов нам показали маленькую медную статуэтку чижика. Говорят, что именно из-за этой статуэтки возникла песенка: «– Чижик-пыжик, где ты был? – На Фонтанке водку пил…». И ещё с этой статуэткой была связана одна романтическая любовная история. Вероятно, я восхищалась громче всех, потому что на следующий день Юрка притащил мне этого чижика и признался в любви. К тому же, бронзовая птичка держала в клюве настоящую жемчужину, которую я тут же назвала бусинкой. Юрке понравилось и он закрепил за мной это прозвище. Только я до сих пор не представляю, как смог мальчишка в чужом городе украсть из-под моста статуэтку чижика?! Но это случилось. И ничего, что чижик украден, ведь этим государством с 1918 года управляют преступники, у которых за кражу больших денег выделяют место в правительстве, а за кражу какой-нибудь мелочи – пожизненно в лагеря без разрешения на переписку. Для меня Юрка выглядел, как занимающий место в депутатской думе. И я…

Девушка вдруг запнулась и замолчала. Давид взглянул ей в глаза и увидел, что они полны слёз, готовых сорваться по щекам обильным водопадом.

– Понятно, – кивнул парень. – Ты поверила парню, а его увела из-под носа близкая подруга.

– Как ты догадался? – Бусинка подняла глаза на Давида, но готовых сорваться слёз уже не было видно.

– Очень просто, – улыбнулся он. – У меня произошла аналогичная история. Мы с тобой просто похожи.

– Ты находишь? – ответила улыбкой Бусинка. – Ну-ка, иди сюда.

Она поднялась с постели, потянула за собой Давида и подвела его к зеркалу. Их взлохмаченные головы отразились в большом настенном зеркале, но сразу признать лицо девушки похожей на физиономию парня было нельзя. Тем не менее, девушка отметила:

– А ведь действительно, чем-то похожи. Наверное, недаром я потянулась к тебе там, в метро.

– Недаром, – согласился Давид. – Я даже благодарен теперь привидению путевого обходчика за то, что он нас познакомил.

– Я тоже. Но теперь твоя очередь что-нибудь рассказать.

– Хорошо, – согласился Давид. – Я наверно расскажу тебе о преодолении трусости.

– Интересно.

– Ты тоже не перебивай, а то не буду ничего рассказывать. Собственно, я об этом ещё никому не рассказывал. Так что готовь уши, – парень вернулся на постель, а Бусинка уселась рядом. – Мне было одиннадцать лет, и район Кунцево, где жила наша семья, тогда ещё считался не Москвой.

– То есть как это?

– Пригород. Даже линия метро кончалась на Пионерской, а дальше – трамваем или автобусом. У нас, кунцевских, были задачи поважнее, чем думать о прокладке метрополитена или с горячим энтузиазмом уезжать на какую-нибудь «комсомольскую» стройку, где половина комсомольцев – уголовники строгого режима. У нас был свой режим – дворовый. То есть дворовые команды в футбол, хоккей, теннис, плаванье и куча других видов спорта, но ни дня без драки!

Дрались по любому поводу, в основном из-за девчонок. Ты не поверишь, только подравшись – двор на двор, тут же мирились и расходились по домам закадычными друзьями, чтобы назавтра снова встретиться и помахать кулачками. У меня тогда была самая клёвая девчонка нашего двора Лариска. Ты ведь знаешь, что девочки взрослеют гораздо раньше, чем мальчишки. Так вот, моей Лариске, скорее всего, нужен был хоть какой-то сексуальный опыт, над чем я ещё не задумывался. А жаль, потому что она тайком от меня познакомилась с парнем постарше и тот, желая силой доказать своё превосходство, устроил мне «пятый угол». То есть восемь человек со штакетником в руках пустили меня, как мячик, по кругу, ударами не давая упасть. Результат – напрочь перебита левая рука.

– Где? – удивилась девушка. – Я даже не заметила.

Она принялась пристально рассматривать левую руку Давида и нашла, наконец, старые отметины:

– Ага. Вот. И здесь ещё!

– Я тогда отшучивался: настоящего мужчину может украсить только шрам! Целый месяц провалялся в больнице. Кроме родителей ко мне приходили друзья и однажды сказали, что выловили всех восьмерых и наставили таких же отметин, какие получил я. Вся фишка в том, что моего обидчика среди них не было. Он натравил на меня своих друзей, а те за свою подлость – кучей на одного – получили, что заработали. Только вот Лариска бросила меня. Это первая, говорят, незабываемая потеря. Но и здесь всё бы прошло не так трагично, если бы тренер не объявил мне о том, что с перебитой рукой пора навсегда забыть о плаванье. Правда, я ещё продолжал ходить на занятия. Даже добился третьего взрослого разряда, то есть стометровку проплыл за минуту двадцать три секунды, но это был финиш. И вот тогда я впервые за всю свою сознательную жизнь испугался: способен ли я вообще на что-то? Не повлечёт ли за собой незапланированная инвалидность каких-то побочных явлений, перепрыгнуть через которые не хватит ни каких человеческих сил? Это был даже не испуг, а животная трусость, когда хочется, как страусу, зарыться головой в песок, ничего не видеть и не слышать, ни о чём не задумываться, не подавать признаков жизни! Спасло меня только то, что третьего разряда я всё-таки добился! А ты добилась того, что мне захотелось всё рассказать именно тебе. Прямо зомбирование какое-то!