Читать книгу "Сентиментальный убийца - Марина Серова"

Я коснулась пальцами пуговицы на своем пиджаке и сжала ее что есть силы.

Конечно, со стороны это могло восприниматься как нервное движение застигнутой врасплох женщины, но тот, кто так подумал, допустил серьезную ошибку.

Потому что в пуговице, весьма объемном полом теле, сработанном под самую что ни не есть обыкновенную пластиковую кругляшку, содержался один примечательный резервуар. Пластиком там и не пахло, зато порой пахло довольно неприятным угольно-черным веществом, выходящим из пуговицы при определенного рода нажиме на нее и создающим превосходную дымовую завесу, при этом изрядно раздражающим нетренированную носоглотку с дальнейшим проникновением в легкие.

Конечно, в бессознательное состояние этот милый туман повергнуть не мог, но хлопот доставлял преизрядно — особенно тому, кто вовремя не зажмурил глаза и тем паче не задержал дыхание.

Мгновенным касательным движением я перевела свою дымовальную пуговицу в боевое положение, и клубы черного дыма, как разорвавшая упаковку спрессованная под чудовищным давлением вата, едва ли не в доли секунды захлестнули просторную прихожую.

Кто-то глотнул дым и мучительно, с рваным хрипом закашлялся. Очевидно, не ожидал такого поворота событий.

Впрочем, к нему быстро присоединились двое злоумышленников.

Мои руки скользнули по двери, но тотчас же я поняла, что просто не успею открыть ее. Не смогу — на ощупь-то. Если бы я жила в этой квартире хотя бы два дня, то мне это, возможно, и удалось бы, но сейчас… нет, едва ли.

Я рванулась вперед, схватив за руку Геннадия Ивановича, и бросилась с ним к ближайшей двери, ведущей в комнаты. Как и ожидалось, я наткнулась на одного из молодых людей.

Вероятно, того, что был с «узи», потому что послышалась короткая сухая очередь, потом какой-то грохот — и наконец, воздух прорезал хриплый вопль:

— Не стрелять… ссука!!!

Я с силой вытянула руку вперед и, судя по ощущениям, попала парню прямо в переносицу.

Судя по шуму, сопоставимому с грохотом от падения массивного шкафа, тому не пришлось по вкусу подобное мое поведение.

Путь в комнаты был свободен.

Мы взбежали по лестнице, ведущей на второй уровень. Впрочем, взбежали — это громко сказано: бежала одна я, а Турунтаев волочился за мной, как груженная отборным хламом волжская баржа за могучим бурлаком.

Тут, естественно, уже не было дымовой завесы, да и в прихожей она начала рассеиваться, потому как была кратковременной — срок ее существования исчислялся буквально несколькими секундами.

Тут загорелся свет, и мы наткнулись еще на двоих: человек, заказывавший Турунтаева, явно не поскупился на расходы и нанял целый взвод бравых вояк.

Впрочем, они оказались не столь уж и бравыми.

Хотя внешний вид их определенно заставлял заподозрить нешуточные боевые амбиции, особенно у лохматого рыжего верзилы в черной «косухе», которые носят преимущественно байкеры и металлисты-грайндкоровцы. Он сорвал с сиденья свою толстую задницу и вскинул на меня пистолет, а потом, сдержанно, но удивительно мерзко ухмыляясь, коротко, басом, произнес:

— Ррруки, падла!

— Ух, какой ты крутой, — сказала я, спокойно поднимая руки и поправляя одной из них прическу. — А где куртку такую купил? Не в секонд-хенде? А то у меня на днях один знакомый бомжик… удивительно милый человек… такую же точно сдал туда.

Он сдавленно пролаял матерную ругань и решительно шагнул к нам. Турунтаев, который, несмотря на его беспомощное состояние, успел вытянуть из кармана мобильник, задрожал и выронил телефон на ковер.

— Сколько же вас тут, ребята? — продолжала я. — Просто какая-то калидонская охота… центрально-африканское сафари. Высокий класс, как говорил Авессалом Владимирович Изнуренков.

Он совершенно напрасно слушал мой бред и не следил за рукой, поправляющей волосы. Впрочем, ведь в этом пункте я исполняла его приказ: «Руки вверх!»

Тоже мне… «ну где же вы девчонки, девчонки, девчонки… короткие юбчонки…»

…Конечно, разве простой смертный может подозревать о таких хитрющих штучках, как, скажем, живописная заколка с пулей смещенного центра тяжести? Такая, какая сидела у меня в голове, то есть в волосах.

Заколка, а не пуля, конечно.

Потому что пуля… о, пуля в следующую секунду сидела в голове этого рыжего недоумка. Он даже не успел ничего сделать, не успел даже простонать, потому что против его переносицы возникла маленькая дырочка, быстро расползшаяся в бесформенную кровавую кляксу.

Пуля была маленькая, она не отбросила мою жертву, как то бывает при стрельбе из «стволов» большого калибра. Она просто вошла в голову в районе нижней части лба, а вышла из правого уха, порвав мочку.

Вот это и называется пуля со смещенным центром тяжести. Теоретически она может попасть, скажем, в затылок, а выйти из пятки или хоть из прямой кишки — ее пути не менее неисповедимы, чем…

Впрочем, не стоит грешить, допуская подобные вольные сравнения.

Второй, совершенно лысый худой парень, пронзительно, по-бабьи взвизгнул и бросился на меня. Тут я, не мудрствуя лукаво, уклонилась от его первого, по-мамаевски стихийного наскока, а потом от всей души зарядила в солнечное сплетение.

Правой ногой.

Потому что, как говорится, неохота руки марать…

Этот второй буквально задохнулся от боли, его отбросило к окну и переломило пополам. Пытаясь сохранить равновесие и восстановить дыхание, он конвульсивно хватанул руками первое, что попалось… а именно одно из тех плотно прикрытых жалюзи, недавно удостоившихся моей похвалы.

Равновесия лысый, естественно, не удержал и свалился прямо на обогреватель «Dragon de longhi», а сверху на него рухнуло сорванное жалюзи.

В этот момент в комнату ворвались те трое, с которыми я столь коварно обошлась в прихожей. Они все еще кашляли и моргали, как наглотавшиеся тополиного пуха коровы, но вид у них был еще более угрожающий.

— Драная шалава!

Я инстинктивно припала к полу и бросилась за кресло, подтягивая к себе Геннадия Ивановича. В кресло тут же вошла целая автоматная очередь, и я подумала, что в роли барьера оно долго не продержится.

Я выхватила из сумочки пистолет «К-56», стреляющий парализующими дротиками, и выстрелила в определенно намеревавшегося достичь нас парня с «узи», на переносице которого тлела внушительная ссадина.

По всей видимости, это след от моего удара.

Однако я недооценила своего противника: ему удалось уклониться от губительной металлической иголочки, тонко пропевшей в воздухе и вонзившейся, кажется, в книжный шкаф.

Тут мальчики поняли, что Восьмое марта уже прошло и что преподнести мне подарок в лице самих себя им так просто не удастся.

Придется начинать более осторожную тотальную осаду.