Читать книгу "Свои - Валентин Черных"

— Еще не знаю.

— Иди в офицеры, — сказала Маша. — Из тебя хороший офицер получится.

— Как определяешь?

— Из тебя вообще хваткий мужик должен получиться. И дерешься ты с первого класса. Говорят, никому не уступаешь. А сейчас весь Красногородск гудит, что ты наподдал сыну самого секретаря райкома. И молодец. Их бить надо. Вообще, тебя уважают.

— Кто? — спросил я.

— Да бабы. Все хозяйство ведешь. Тебя в пример ставят. Правда, говорят, заносчивый очень. Не всегда здороваешься.

— Буду здороваться, — пообещал я.

— Мне пора домой, — сказала Маша. — Жених уже ждет.

Я помог закрыть магазин, сумка ее оказалась тяжелой.

— Ты ее не дотащишь, — сказал я. — Что в ней, кирпичи?

— Консервные банки. Лосось, шпроты. Готовлюсь к свадьбе.

— Я донесу до твоего дома.

— Не надо, чтобы нас видели вместе.

— Да ладно, никто ничего не подумает. Я же еще школьник.

— Ну, спасибо.

Я донес ей сумку. Она поцеловала меня на прощание. Это был первый благодарный поцелуй женщины.

Теперь я знаю, что первый сексуальный опыт запоминается на всю жизнь. Еще долго с каждой новой женщиной я буду вспоминать трех своих первых женщин. Мне, наверное, повезло. Первые мои женщины приняли меня с такой страстью и раскованностью, что я еще долгие годы сравнивал их с другими женщинами. В те годы скованность и даже каменность женщины в сексе считались чуть ли не хорошим тоном, и самые страстные обязательно демонстрировали неопытность и пассивность. Мне повезло, я начинал с нестандартными женщинами. Теперь, когда я взрослый и очень опытный, могу посоветовать всем женщинам: будьте раскованными. Позволяйте себе все, чего хочется вам и вашим мужчинам. Мужчины запоминают и любят только таких.

ПОСЛЕДНИЙ ДЕТСКИЙ ПЕРИОД

Мне не очень запомнились последние месяцы перед окончанием средней школы. Вера приходила ко мне, и к весне мы с ней освоили еще восемь позиций, некоторые очень неудобные, и после прохождения этого курса я никогда ими не пользовался. Остальные Вера осваивала без меня, вернее, с кем-то другим. Если она ставила цель, то всегда добивалась ее.

«Не моя» Маша вышла замуж. Я долго не ходил в магазин, а когда пришел, увидел, что она беременна.

— Может быть, это твой, — сказала она, поглаживая живот.

Некоторое время я в это верил, но когда она родила, понял, что ребенок все-таки не мой. Она родила в апреле девочку, а от меня должна была бы родить в июне. Я не уверен, что девочка — дочь заготовителя, но девочка, потом, естественно, девушка оказалась красивой, рыжеволосой. Заготовителя перевели в Псков с повышением. Через много лет, зайдя в Пскове в универсам, я увидел юную рыжеволосую Машу за кассовым аппаратом, за соседним аппаратом сидела тоже Маша, тоже рыжеволосая. Мать и дочь работали в одной смене. Они, конечно, меня узнали. Маша попросила ее подменить. Мы обнялись и расцеловались. Маша явно затянула свой поцелуй — пусть увидит как можно больше народа, что она знакома и целуется с известным артистом. Она заставила меня пройти в служебные помещения, познакомила с директрисой универсама, молодой, четкой и суховатой женщиной в хорошем костюме, красивой и спортивной. Маша суетилась, куда-то побежала. Я попросил разрешения закурить.

— Вы с Машей знакомы еще по Красногородску?

— Да, — подтвердил я, увидев, что директриса делает подсчеты, я это всегда определял по почти незаметному торможению взгляда и еще менее заметному шевелению губ, это остается с детства, когда учатся считать.

— Но ее дочь — не моя дочь.

— Вы умеете читать мысли?

— Нет, только выражения лиц.

— Я всегда считала, что актеры в основном не очень умны, теперь я переменю свою точку зрения.

Не меняйте. Если есть талант, ума надо немного. Когда я учился в Институте кино, то очень умных актеров переводили на режиссерское или киноведческое отделение. Актеры умны своей наблюдательностью. Они же — лицедеи.

— Маша очень гордится знакомством с вами. Не впрямую, скорее намеками дает понять, что ее дочь от вас. Я-то знаю, что этого не могло быть. Она родила, когда вам было шестнадцать лет.

— Вы хорошо знаете мою биографию.

— Я же голосовала за вас, читала вашу биографию, а у меня, как у экономиста, хорошая память на цифры.

— В принципе ее дочь могла быть и моей дочерью. Я был ее любовником. Но всего один раз. Через неделю она выходила замуж.

Мне директриса нравилась, и я ей хотел понравиться своей откровенностью.

— А как ее дочь? — спросил я.

— Подворовывает по-мелкому. Обсчитывает покупателей. Маша тоже обсчитывает. Но она хороший психолог, она обсчитывает богатых и интеллигентов, а Настя — халда. Она обсчитывает каждого третьего. Я ее уволю.

— Переведите на другое место, где нельзя никого обсчитать.

— В торговле такого места нет. К тому же она с детства усвоила, что каждый вечер надо что-то принести домой. Я своим продавцам никак не могу внушить, что воровать невыгодно. Мы продаем дорого. А если человек платит дорого, он должен быть уверен, что товар качественный и здесь не обманывают.

— Она еще в обучаемом возрасте…

— Нет, — усмехнулась директриса. — Это поколение всегда будет воровать, следующее будет более разумным.

Наш разговор прерывался телефонными звонками, директриса отвечала коротко. Ее ответы сводились к «да» или «нет», которые обрамлялись отработанным до автоматизма «Извините», «Простите», «Не обижайтесь, в следующий раз обязательно». Я подумал, что она могла бы переключить телефон на одного из своих заместителей, но она, вероятно, тоже читала по лицам.

— Извините, — сказала она, — я жду звонка от одного из главных наших поставщиков по опту. Он не решает вопросы с заместителями. Через десять минут в универсаме обеденный перерыв, девочки собирают стол, они хотели бы вас угостить.

— Вы будете? — спросил я.

— Конечно, — ответила она и улыбнулась. Я ей нравился, она мне тоже, но я уже абсолютно точно знал, что у нас никогда не будет романа. Некогда, она, наверное, занята не меньше, чем я; судя по обручальному кольцу, она замужем, и роман с киноартистом ей совсем ни к чему, об этом почти наверняка узнают. Как преступник почти всегда оставляет следы, так и известный артист редко остается неузнанным, и даже если не узнают, то запомнят, есть такая особенность человеческого подсознания — если кто-то видел актера несколько раз, может и не вспомнить, но будет мучиться: где я его видел?

Продавцы собрались в комнате психологической разгрузки. Цветы, аквариумы с разноцветными рыбками, тренажеры, чтобы снять напряжение с мышц ног.

Я запомнил этот стол. На нем было все лучшее, что я видел в витринах универсама. Не обошлось без шампанского. Поднимали тосты за меня, я поднимал за них. Спрашивали об актерах и актрисах, кто с кем живет, кто развелся, кто на ком женился. Обычно на своих выступлениях я отделывался отработанной формулировкой: