Читать книгу "Благородный дом. Роман о Гонконге - Джеймс Клавелл"

— Время есть много, мисси, — тут же сказал глазастый шофер. — Благородный Дом эта улица, высокий дом, десять, пятнадцать минут ничего.

— Хорошо.

«Такова жизнь. Когда-нибудь у меня будет свой „роллс-ройс“, аккуратно одетый, вежливый и спокойный шофер-китаец, и не нужно будет переживать из-за цен на бензин. Никогда. Может — наконец-то — именно здесь я получу свое „выходное пособие“, „отвальные“». Она улыбнулась про себя…

Линк первым объяснил, что это такое. Он тогда назвал эти деньги «посылальными». Надо всего лишь сказать «а пошёл ты» кому-то или чему-то.

— Такие деньги имеют самую высокую цену в мире… но и достаются самой дорогой ценой. Если будешь работать на меня — со мной, но на меня, — я помогу тебе получить твои «посылальные». Но не знаю, Кейси, захочешь ли ты платить такую цену.

— Какую?

— Не знаю. Знаю, что она бывает разной — у каждого своя — и всегда больше, чем ты готов заплатить.

— А у тебя было так?

— О да…

«Так, — размышляла она, — пока эту цену нельзя было назвать слишком высокой. Я получаю пятьдесят две тысячи долларов в год, мне дают много денег на расходы, работа расширяет кругозор. Но слишком много забирает государство, и остается совсем недостаточно, чтобы назвать эти деньги „отвальными“».

— Такие деньги получают, срывая большой куш, — объяснял Линк, — а не берут из наличности.

«Сколько мне нужно?»

Подобным вопросом она никогда не задавалась.

«Пятьсот тысяч долларов? При семи процентах такая сумма будет приносить тридцать пять тысяч в год, но это без налогов. Может, стоит подумать о мексиканской правительственной гарантии — одиннадцать процентов минус один процент им за услуги? Все равно это облагается налогом. В свободных от налога облигациях при четырех процентах сумма составит двадцать тысяч, но облигации — штука опасная, а своими „отвальными“ ты рисковать не станешь».

— Первое правило такое, Кейси, — растолковывал Линк. — Никогда не подвергать эти деньги риску. Никогда. — И с губ его слетел милый смешок, который всегда её обезоруживал. — Никогда не подвергать риску свои «посылальные», за исключением одного или двух раз, когда ты на это решишься.

«Миллион? Два? Три? Переключайся на встречу, и хватит мечтать, — сказала она себе. — Мечтать я не буду, но моя цена — два миллиона наличными в банке. Свободных от налогообложения. Вот что мне нужно. Два миллиона при пяти и одной четверти процента без налогообложения — это сто пять тысяч в год. И при этом у меня и у моей семьи всегда будет все, что я хочу, в более чем достаточном количестве. Но как получить два миллиона, свободных от налогообложения? Не знаю. Но почему-то кажется, что здесь то самое место».

«Роллс-ройс» вдруг остановился. Между плотными рядами машин, двухэтажных автобусов, такси, маленьких и больших грузовиков, повозок, велосипедов, ручных тележек, а кое-где и рикш лавировало множество пешеходов. В этот утренний час пик тысячи людей сновали туда-сюда, появляясь из переулков и боковых улочек или исчезая в них. Они, как горох, сыпались с тротуаров на проезжую часть. Целые потоки людей-муравьев.

Кейси провела солидное исследование, прежде чем отправиться в Гонконг, но все же оказалась не готова к его невероятной перенаселенности.

— Ничего подобного в жизни не видела, Линк, — сказала она утром, когда он приехал в гостиницу, как раз перед её отъездом на встречу. — Когда мы ехали сюда из аэропорта, шёл уже одинннадцатый час, но народу на улицах было море, тысячи — в том числе и детей, — и всё — рестораны, рынки, магазины — ещё работало.

— Люди — это выгода. Иначе зачем мы здесь?

— За тем, чтобы захватить Благородный Дом Азии при тайной помощи и в сговоре с Иудой Искариотом — Джоном Чэнем.

Линк засмеялся вместе с ней.

— Позволь уточнить. Мы здесь для того, чтобы заключить сделку с компанией «Струанз» и осмотреться.

— Значит, планы меняются?

— Тактические, да. Стратегия остается той же.

— А чем вызвана такая перемена, Линк?

— Вчера вечером позвонил Чарли. Мы приобрели ещё двести тысяч акций «Ротвелл-Горнт».

— Значит, заявка на «Струанз» лишь для отвода глаз, а настоящая цель — «Ротвелл-Горнт»?

— Целей у нас по-прежнему три: «Струанз», «Ротвелл-Горнт» и «Эйшн пропертиз». Осмотримся и выждем. Если все будет складываться благоприятно, атакуем. Если нет, можем сделать пять, может быть, восемь миллионов в этом году на прямой сделке со «Струанз». То есть снимем сливки.

— Ты приехал сюда не за пятью-восемью миллионами. Какова истинная цель?

— Получить удовольствие.

«Роллс-ройс» продвинулся на несколько ярдов и опять встал. Они приближались к Сентрал, и движение становилось ещё более плотным. «Ах, Линк, за твоим удовольствием стоит такое пиратство».

— Это первый раз Гонконг, мисси? — ворвалось в её раздумья.

— Да, первый. Я прилетела вчера вечером.

— А-а, очень хорошо. Погода очень плохая ничего. Очень пахнет, очень влажный. Всегда влажный летом. Первый день очень красивый, хейя?

Первый день начался с резкого сигнала многодиапазонного приёмника-передатчика «ситизен», который выдернул её из сна. И с Джеронимо.

Это кодовое слово означало «опасность — будь осторожен». Она приняла душ и быстро оделась, ещё не представляя, откуда может исходить угроза. Не успела она надеть контактные линзы, как зазвонил телефон.

— Это суперинтендент Армстронг. Прошу прощения за беспокойство в столь ранний час, мисс Чолок, но нельзя ли нам встретиться на минутку?

— Конечно, суперинтендент. — Она подумала. — Дайте мне пять минут, и встретимся в ресторане.

Они встретились, и он стал задавать вопросы, сказав лишь, что на борту самолёта обнаружена контрабанда.

— Вы давно работаете у мистера Бартлетта?

— Полных шесть лет.

— Были ли раньше проблемы с полицией? Любые?

— Вы имеете в виду — у меня или у него?

— У него. Или у вас.

— Никаких не было. А что обнаружено на борту, суперинтендент?

— Такое впечатление, что вас это не слишком беспокоит.

— А с чего мне беспокоиться? Я ничего противозаконного не совершала, Линк тоже. Что касается экипажа, это тщательно подобранные профессионалы, и я сомневаюсь, что они имеют какое-то отношение к контрабанде. Это ведь наркотики, верно? Что за наркотики?

— Откуда вы взяли, что это наркотики?

— Разве не это сюда провозят контрабандой?

— Это очень крупная партия оружия.

— Что?

Было ещё множество вопросов, на большинство которых она ответила. Потом Армстронг ушел. Она допила кофе и отказалась от теплых французских булочек домашнего приготовления, которые — в четвертый раз! — предложил ей накрахмаленный и улыбающийся мальчик-официант. Они напомнили те, что она ела три года назад на юге Франции.