Читать книгу "Опять ягодка - Владимир Качан"

«Нет, никуда ты от меня сегодня не денешься, – думал Стефан, плотоядно наблюдая за тем, как она тщательно вытирает рот бумажной салфеткой, которую вслед за тем складывает вчетверо и аккуратно кладет рядом с тарелкой. – Уж как же я тебя сегодня оттрахаю!» – заводил он себя заранее. Уже глагол «отлюбить» на повестке дня не стоял, весь этот Версаль был совсем ни к чему в той акции, которую он планировал. Нет! Только грубое, животное, почти насилие, самец и самка – только так!

Кася, будучи девушкой чуткой, уловила в его глазах нечто новое, а именно – растущее желание. Женская интуиция подсказывала ей перспективы грядущего вечера, но это ее почему-то не пугало, а напротив – заманивало, разжигало, возбуждало. А перспектива была вполне определенная, подсказанная интуицией еще в родимой Сызрани. Решение зрело. Оно было подспудным, скрытным, но вполне допускалось, что в Москве ее ожидает потеря девичьей чести, то есть переход в статус женщины. Потерять девичью честь хотелось уже давно, это дело, прямо скажем, затянулось, а уже было пора, и Стефан для первого опыта очень даже подходил. Кася надеялась, что все будет небольно, красиво и нежно, и последующая память о первом контакте ничем не будет оскорблена. А Стефан к моменту выхода из ресторана уже сообразил, – куда они могут поехать. Был у него приятель, Леха Набоков, веселый такой прохвост, который даже внешне походил на клоуна Олега Попова или на гоголевского Ноздрева, как мы его себе представляем. Леха жил на Арбате и имел там две комнаты в коммунальной квартире с одним соседом, который его побаивался и вел себя тихо, не мешал. Леха был личностью довольно мутной и таинственной. А врать умел настолько убедительно, энергично и талантливо, с такой фантазией и яркими деталями, что его собеседникам даже в голову не приходило заподозрить в Лехе обыкновенного болтуна, потому что он был как раз трепачом необыкновенным, виртуозом в своем роде, и его хотелось слушать. И слушатель только намного позднее понимал, что каким-то образом поддался гипнозу его красноречия и сам себе удивлялся: как он мог поверить в тот бред, который Леха преподнес ему как сенсационную правду. Например, что он был пятикратным чемпионом СССР по парусному спорту. На эту туфту и Стефан однажды попался во время совместного обеда, когда в ход пошла вторая бутылка водки. Тогда Леха небрежно, вскользь, якобы не придавая сказанному никакого значения, открыл Стефану малоизвестный факт своей биографии.

– То есть?! – протрезвел на мгновение потрясенный Стефан. – Как это пятикратный? Ты что же, пять лет выигрывал чемпионат страны? Да ты что? Я бы и в Болгарии об этом знал. И все бы знали. В какие годы? Врешь, наверное… – сомневался болгарин, проживший наибольшую часть жизни не у себя на родине, а в Москве.

– Не веришь, дурачок, так я тебе объясню. В парусном спорте несколько классов яхт, чтоб ты знал. «Торнадо», «Финн» и так далее. Вот три года на разных яхтах я и ходил, понял! Или, как сказали бы вы, сухопутные крысы, – «плавал». У нас говорят – «ходил». У нас, яхтсменов! Теперь усвоил?

Стефан усвоил, но ненадолго. Все рассказанное о своем спортивном прошлом, однако, не помешало мнимому чемпиону опозорить себя перед Стефаном и его подругой и перед членами Рижского яхт-клуба. Леха в прошлом году приезжал на отдых в Латвию. Тогда же, когда туда приехал и Стефан с очередной «невестой».

Рига в нашем рассказе играет важную роль и для Каси, и, как мы увидим впоследствии, для Семена. Что же касается второстепенных персонажей, то и они каким-то образом в нужное время оказывались в этой географической точке, тем самым облегчая рассказчику задачу искать другое подходящее место действия. «Зачем далеко ходить, возьмем Китай», – говорил подчиненным один номенклатурный работник, когда хотел привести какой-нибудь живой пример. Так и здесь – к чему искать что-то другое, если есть Латвия, тем более что именно там все и происходило и является в основном чистой правдой.

Поэтому представьте себе довольно узкий канал, вдоль забетонированных бортов которого расположились красавицы яхты. Именно парусные, без всяких моторов. Из вспомогательных средств – только весла. А так – парус, только парус, с которым, естественно, надо уметь управляться. Но у нас же есть пятикратный чемпион, к нему сюда на пару дней приехал его старый друг Стефан с подругой. Стефану был забронирован номер в той же гостинице, где жил Леха. В программу двух-трехдневного пребывания Стефана в Юрмале была включена обязательная прогулка на яхте. И вот осуществление этого пункта программы началось. Литр армянского коньяка в придачу к словесным уверениям Лехи в яхтсменском прошлом и в том, что он бывалый моряк и просоленный и просмоленный морской волк, должны были убедить дежурного по яхт-клубу, что яхту на пару часов этим людям доверить можно. Правда, Леха в предварительной беседе с дежурным почему-то не упомянул о своем многократном чемпионстве, и Стефан удивился – почему это он не использует в разговоре такой козырь. Потом только станет досадно, что ничто его не насторожило тогда – уж больно хороший, ясный и теплый день выдался. Прогулка на яхте обещала быть приятной и оздоровительной. Потом Стефан со смехом будет вспоминать, что дежурный в тот день просто очень хотел выпить, и если бы не это обстоятельство, то, по причине своей осведомленности обо всем, что касалось парусного спорта, он нипочем не поверил бы в то, что Леха – бывший чемпион, яхту дать воздержался бы. А Леха, в свою очередь, благоразумно умолчал о своем феноменальном спортивном прошлом.

Словом, яхту получили, взошли на нее – и не без труда, но отчалили. Все дело в том, что надо было пройти по довольно узкому каналу – шириной метров в двадцать – вперед несколько сот метров, чтобы попасть в главную латвийскую водную артерию – реку Даугаву, которая, в свою очередь, вскоре уже впадает в Рижский залив, то есть в Балтийское море. Позор выразился в том, что даже канал преодолеть не удалось, река Даугава так и не смогла принять в свои объятия «чемпиона» и его пассажиров. Яхта билась в цементные борта канала с отчаянием заключенного, который, сойдя с ума, бьется головой о стены своей одиночной камеры. Когда тронулись и подняли парус, яхта направилась не вперед, к реке, а ринулась поперек, к противоположной стороне канала. Ткнувшись в нее носом, но, по счастью, ничего не повредив, она остановилась и как-то сама развернулась в нужную сторону.

– Меняем галс! – исступленно завопил капитан. Пассажиры в морской терминологии были не то что не сильны, а можно сказать – вообще никак и никаким боком. Тогда, профессионально, как пират, ругаясь, «чемпион» сам поменял галс, что, как выяснилось, было сменой положения паруса. Этого оказалось достаточно для строптивой яхты, которая тут же бросилась наискосок к исходной точке плавания. С ополовиненной бутылкой коньяка в руке из деревянной будки вышел дежурный, который, исполняя профессиональную обязанность, наблюдал, как группа отчаливает. Но при второй смене галса, когда яхта снова устремилась поперек канала и ее движение стало окончательно зигзагообразным – понаблюдать за этим необычайным аттракционом вышли на берег буквально все, имевшие к яхт-клубу хоть малейшее отношение, в том числе и настоящие яхтсмены. Их хохот сотрясал водную гладь канала и должен был привести хотя бы в минимальное смущение морского волка Леху. Ничуть не бывало! Внушительным басом он орал на собравшуюся аудиторию: «Что вы ржете, крысы! Какую яхту вы мне подсунули?! Какого черта! – орал он, уже совершенно не стесняясь подруги Стефана. – Что за подстава, суки!» В ответ с берега раздался дружный свист. «Чемпиона» освистали. В ответ он виртуозно отматерил их всех, их матерей, сестер и жен, и это, пожалуй, было единственным доказательством принадлежности Лехи, по крайней мере, к пьяному портовому сброду. Он не боялся, что его на берегу встретят дракой, так как сам умел драться непревзойденно, эффектно и даже артистично. Дежурный скомандовал с берега: «Все! Завязывай! Давай причаливай! Хватит!»