Читать книгу "Юлия - Алексей Митрофанов"

Сергей заметил, что среди пиджачной мужской публики в ресторане только он один был в мотоциклетных доспехах.

Вернулся Ващенко. Уже не садясь, процедил свысока.

– Мы согласны. Сергей встал.

– Вот и ладно. Операторы, звук, техника и монтаж будут ваши. Еще вы предоставите транспорт мне и моей редакторше. Она поедет со мной и будет собирать материал отдельно.

Ващенко возмущенно поднял брови.

– Расходы по Кларе я беру на себя, – успокоил его Лобенко, – при полной стопроцентной предоплате.

Ващенко расплатился. Они вышли на улицу.

– Давай хоть половину вперед, – умоляюще протянул Ващенко.

– Никаких половин! – отрезал Сергей.

Он надел тонированный шлем, завел мотор и, слившись с мотоциклом, с мощным гулом унесся вверх по Тверской.

Глава 16

Деньги пересчитывали на лавочке в чахлом и пыльном скверике у проезжей части. Сергей приехал в черно-красном кожаном мотоциклетном костюме. «Совсем как ковбой Мальборо, – подумал Ващенко, – или как его там?»

– Неудачное вы место выбрали, – с опаской сказал он, чуть приподняв крышку кейса и то и дело оглядываясь.

– Место нормальное, – уверил его Сергей. – Не в первый раз.

Он подставил рюкзак.

– Сыпьте! Ващенко опешил.

– Погодите. Тут деньги, – произнес он как человек, знающий им цену, – и большие. Надо пересчитать, все чин чином.

Сергей махнул рукой.

– Чего считать? Стодолларовая бумажка весит один грамм. Сто евро – примерно столько же. Полтора миллиона – пятнадцать килограмм. Плюс вес рюкзака четыреста грамм. Всего должно быть пятнадцать килограмм четыреста грамм. Ващенко смотрел на него во все глаза.

– Скорее, скорее, я опаздываю! – поторопил его Сергей.

Выждав, чтобы не было прохожих, тот бережно пересыпал деньги из дипломата в рюкзак. Почему-то у него возникло ощущение, что он бросает пачки в мусоропровод.

– Однажды в банке, – стал рассказывать Ващенко, чтобы отвлечься от тягостных предчувствий, – мне дали деньги в упаковке. Операционистка на моих глазах рвала склейки и считала купюры на машинке. Потом упаковывала заново. И все равно одного листа я в итоге недосчитался. Вот как они так делают?

Лобенко его не слушал. Он взвесил рюкзак на карманном безмене.

– Ну вот, как в аптеке! – весело воскликнул он. – Пятнадцать килограмм четыреста грамм. А ты боялся!

Он хлопнул Ващенко по плечу и небрежно закрепил рюкзак на заднем сиденье. За его действиями хищника, ухватившего добычу, Ващенко наблюдал с ужасом жертвы ограбления.

– Сергей, расписку напиши, пожалуйста! – попросил он вдруг ослабевшим голосом.

– Вот еще! – отмахнулся тот. – Расписку я апостолу Петру буду писать у святого престола. До встречи в эфире, камрад! – пошутил он.

Ващенко почувствовал слабость в ногах. Лихо вскочив на мотоцикл, Лобенко газанул с места. Но не успел он отъехать, как рюкзак свалился на асфальт. Ващенко стремглав кинулся к нему.

– Ты что?! Так рисковать! На открытом месте! Это же Москва, епт! Дадут по башке, рюкзак схватят – и ходу!

Глаза его бегали по сторонам, перескакивая с проезжающих мимо автомобилей на редких пешеходов поодаль. Казалось, они вращаются вокруг головы.

– Не боись, старичок! – успокоил его Сергей. – У нас это в порядке вещей. На мне же не написано: «Внимание, везу много денег!». Кстати, на этом самом месте я от Березы по тридцать килограммов купюр брал. Извини, домой не могу пригласить, у меня там шлюха сидит.

Он примотал рюкзак покрепче, накрыл сеткой, и вскоре гул его мотоцикла растворился в общем шуме проезжей части. Ващенко стоял ошеломленный, потом достал из кармана телефон и стал тыкать в кнопки дрожащими пальцами.

Глава 17

В Киев Лобенко, Клара и Ващенко поехали поездом. Сергей на всякий случай захватил собственную цифровую камеру. В купе больше молчали. Сергей читал местные газеты, которые покупал на станциях. Иногда уходил в тамбур курить. Смотрел в окно на заснеженные украинские поля, покинутые много лет назад. Сейчас их поливал дождь.

В Киеве на вокзале назойливо лезли в глаза плакаты противоборствующих сторон. На «оранжевых» было написано: «Так!», «Ющенко – в президенты!» и еще что-то. На «бело-голубых» – портрет Януковича и надпись: «Виктор, мы тебе верим!». Под портретом нарисовано сердце, но без стрелы.

Сергей проследил, чтобы из багажного вагона аккуратно выгрузили его мотоцикл, захваченный из Москвы. Со старым другом он не собирался расставаться и в командировке – не устоял перед соблазном погонять по киевским улицам.

– Осторожнее, краску не поцарапайте! – командовал он носильщикам.

Москвичей встречали украинские товарищи. Первым протянул руку лысоватый полноватый человек лет тридцати пяти.

– Игнат Лазарук, – представился он, – координатор команды Виктора Федоровича.

– Лобенко, – назвался Сергей, – телекиллер. Лазарук расплылся в приветливой улыбке.

– Счастлив знакомству! – Он подхватил Кларин чемодан. – Пойдемте к автобусу, поедем сразу на телевидение.

За ними прислали «РАФ», у которого, как у «скорой», откидывался весь зад, поэтому мотоцикл разместился без затруднений. Дорогой Игнат Лазарук и Владимир Ващенко рассказывали, где собирается народ, какие средства агитации применяют они и какие – противники. Сопоставляли результаты предварительных опросов.

Сергей наклонился к Кларе.

– Как тебе Киев? – спросил он. Клара оторвалась от окна.

– Честно? – спросила она.

– Да.

– Первое впечатление – постсоветское говно, – заявила Клара без оглядки на присутствующих. – Я мечтаю о Милане или Риме. Заработать бы кучу денег и уехать туда. Завела бы маленькую белую собачку и гуляла каждый вечер у фонтана Треви.

Сергей хмыкнул. Киевляне замолчали и переглянулись.

Глава 18

Коридоры телестудии бурлили. Слышались возгласы: «Лобенко из Москвы приехал!» Сергей то и дело останавливался, чтобы дать автограф.

Команда собралась в совещательной комнате. Клара накинулась на опоздавшего Сергея.

– Где ты ходишь, бля? Работаешь или нет? Не упускаешь случая покрасоваться. Тут важные вещи обсуждаются.

Координатор Лазарук, тот самый, что встретил гостей на вокзале, излагал свою позицию.

– Нужно бить по главному зверю. Чего нам размениваться на мелочи? Он хочет разорвать славянские связи, утащить Украину под Запад. Его поддерживают УНА-УНСО и прочие бандеровцы. Он и сам с Бандеровщины.

Лобенко проникся патетикой Лазарука.