Читать книгу "Автомобили по Кларксону - Джереми Кларксон"

Я стукнул себя по лбу жестом Бенни Хилла, поняв наконец, что же это такое. Это был Mondeo. Может быть. Скорее всего. Наверное. Нет, это был не Mondeo.

И тогда я начал злиться. Такого со мной еще ни разу не случалось. Я всегда гордился тем, что если бы я стал свидетелем преступления, то был бы идеальным свидетелем, который бы в точности описал полиции марку машины, на которой скрылись преступники, какой у нее был двигатель, в каком состоянии она находилась и в каком именно положении находился дворник заднего стекла.

И вот я еду по M40 за некоей машиной и не могу понять, что же это за марка. Из багажника могла показаться голова похищенного знаменитого скакового жеребца Шергара, с заднего сиденья мне мог помахать рукой таинственно исчезнувший лорд Лукан — а я бы даже не смог сказать, что это была за машина! Поэтому я приблизился к ней вплотную и к своему ужасу понял, что передо мной Renault Safrane — вариант, который даже не пришел в голову.

На следующий день я рассказал об этом происшествии своему коллеге в баре. В ответ он просто показал мне за спину и попросил назвать марку машины-универсала, которая только что выехала из-за поворота. Я понял, что это «японец» и, скорее всего, Nissan Sunny. Оказалось, Mazda. Что ж, я оказался прав хотя бы наполовину.

Вот с этих-то пор я и начал считать число машин, марку которых не мог узнать в лицо. Счет пошел на сотни. Между прочим, это обстоятельство грозит мне большими неприятностями. Боюсь, что в один прекрасный день на съемках телепередачи Top Gear я начну распинаться об одной модели, а машина окажется совсем другой. А может, это уже случилось и Vantage на самом деле был Wartburg?

Но даже если этого никогда не случится, то что интересного я вообще могу теперь сказать об автомобилях? Если машина А выглядит в точности как машина Б, обе имеют одинаковое оснащение, одинаковые двигатели, одинаковую цену, то по каким критериям человек сможет решить, какую из двух ему покупать?

В следующий раз, когда меня спросят, какая машина лучше — Nissan Primera или Ford Mondeo, я отвечу: «Да без понятия!» А если меня спросят, как выглядит универсал Nissan Sunny, мне придется признаться в том, что не имею об этом ни малейшего представления. А дело вот в чем. Мы не можем исправить ситуацию, потому что автомобили всего лишь отражают сложившуюся в мире ситуацию. Недавно я купил дом, который ничем не отличается от соседних домов и вообще от каждого второго дома в Лондоне. Агент по недвижимости сказал, что этот дом неповторимый, так как потолок в моей ванной имеет небольшой наклон. Ух ты!

Пойдите в Сити и попробуйте найти кого-либо, чья прическа отличается от прически а-ля старший сержант и в костюме которого будет что-нибудь еще, кроме костюмности.

На прошлой неделе я был в Весте-Енде, в баре для холостяков под названием Caspars, и у меня создалось впечатление, что каждый мужчина перед его посещением выдавил себе на голову полтюбика воска для волос. Каждая девушка в нем прямо на месте побрызгалась спреем, хотя это, если поразмыслить, не так уж и плохо. Я уверен, что они все замечательные ребята, но я не могу отличить ни одну современную голливудскую звезду от другой. Кто такой Кифер Сазерленд и чем он отличается от Эмилио Эстевеса или Чарли Шина? Одинаковые холодильники. Одинаковые мы. Все так же, как и везде. Поэтому дизайнеры автомобилей вряд ли должны нести ответственность за то, что они делают одинаковые автомобили. Завтра я надену свои «левайсы» задом наперед. И покрашу холодильник в зеленый цвет.

Однажды я подвозил этого чудика из Top Gear

Даю слово, что принц Чарльз никогда не станет королем. Это не из-за его семейных проблем, хотя человек, отпустивший от себя леди Ди, явно сумасшедший. Это никак не связано и с его склонностью беседовать с деревьями и его предполагаемым влечением к женским прокладкам и никак не связано даже с тем фактом, что Бренда будет цепляться за королевские драгоценности до тех пор, пока он не станет покупать проездной на автобус.

А потом после дорогостоящей коронации у него останется так мало времени до того момента, как скипетр и державу перехватит Вильям. Нет, Чарльз никогда не станет королем, потому что, если и дальше все будет продолжаться так, как оно есть, этот титул перестанет существовать. Тем не менее он может стать императором.

В этой роли он сможет повелевать своим народом и выпускать законы, по которым будет преступлением не быть желтым, а Вестминстерское аббатство станет по выходным продавать посетителям свежую рыбу.

Как вы могли заметить, я из кожи вон лезу от гордости, что я англичанин, и надеюсь, что Маастрихтский договор об образовании Евросоюза кончится там, откуда и возник, — в задней части тела Жака Делора. Но я также и реалист. Я знаю, чем все закончится. Голова королевы исчезнет с почтовых марок, на место фунта стерлингов придет евро, ореховое масло переименуют в ореховый соус, а сосиски попадут под запрет.

Все это не так уж и плохо. Наконец-то мы начнем понимать европейцев. Например, мы уже знаем, что у немцев отсутствует чувство юмора, а греки абсолютно бесполезная нация. Мы знаем, что французы грубияны, итальянцы сумасшедшие, а голландцы — это скопище порнографов, смолящих марихуану.

Мы можем включить нашу английскую отчужденность и выдерживать букву Маастрихта, но ни в коем случае не его дух. Намного хуже будет, если Великобритания станет третьим японским островом.

Я считаю, мы должны до глубины души быть благодарны японским автопроизводителям, которые решили вкладывать свои миллиарды именно в нашу страну, но также мы не должны забывать и о том, что на «земле надежды и славы» автомобилей Ford на 30 процентов больше, чем Honda, Nissan и Toyota, вместе взятых.

Но я не понимаю японцев. Я не знаю, как они устроены изнутри и почему им удалось добиться таких больших успехов в такое короткое время. А еще не хотелось бы заострять на этом особого внимания, но я до дрожи боюсь японцев.

Именно поэтому я хочу, чтобы кто-нибудь сорвал стоп-кран. У нас в стране есть их заводы по производству электроники и автомобилей, а на Риджент-стрит есть их магазины. У нас есть курсы делового японского для бизнесменов и рестораны, в которых подают рыбу, все еще трепыхающуюся на тарелке. Все, хватит, спасибо.

Но нет, теперь они подмяли под себя и целые общественные институты. Как пишет моя местная газета, Лондонский клуб таксистов, членство в котором открыто для всякого по имени Рег, Сид или Арчи, запрашивает транспортное управление (его отдел по выдаче лицензий), можно ли им теперь использовать Nissan Serena вместо черных кебов. Между прочим, это самое глупое действие из всех, о которых я слышал в своей жизни.

Председатель этого клуба Джим Уэллс сказал, что хотел бы купить такое транспортное средство, которое можно будет продать через год за те же деньги. Слышь, приятель, а мы все этого не хотим? Еще он сказал, что черный кеб стоит 22 тысячи фунтов, а Serena на семь тысяч меньше. К тому же, добавил он, в Nissan вмещается восемь человек.

Не вмещается. Возьмем хотя бы этот факт. Если Арчи сидит за рулем, то ему вряд ли захочется, чтобы кто-нибудь сидел рядом с ним. Так что переднее сиденье отпадает автоматически. Сзади вмещается пятеро, но те, кто сидит во втором ряду, не могут выйти до тех пор, пока не выйдет первый ряд. В нормальном лондонском кебе места рассчитаны на пять человек, и каждый пассажир может без проблем войти и выйти, не побеспокоив при этом других.