Читать книгу "Черный крест. 13 страшных медицинских историй - Андрей Шляхов"

– Зиночка, принесите мне, пожалуйста, карты наших инвалидов и участников войны. Что-то захотелось привести их в порядок, не иначе как со дня на день проверка придет.

– Хорошо! – Зина обрадовалась возможности размяться и почесать язычок с другими сестрами в регистратуре.

Следом за Зиной ушла пациентка. Она еще ковыляла к двери, а на столе у Антона уже появился заветный пузырек, поставленный таким образом, чтобы слово «Спирт» было хорошо видно тем, кто сидит сбоку на «пациентском» стуле.

– Видите, Борис Сергеевич, и четверти часа вы не прождали, – сказал Антон появившемуся на пороге Бореньке.

– Мне эти четверть часа показались годом, – ответил Боренька. – Что-то так плохо мне сегодня...

– Ой, прошу прощения, – Антон, словно вспомнив что-то важное, хлопнул себя по лбу и вскочил на ноги, – я буквально на минуточку. Срочное дело. Вы тут посидите, я кабинет запирать не стану...

С озабоченным видом вышел из кабинета, прошелся быстрым шагом до кабинета уролога Игоря Самуиловича, ткнулся в запертую дверь (Игорь Самуилович болел вторую неделю) и вернулся к себе.

Пузырька на столе не было.

Боренька чинно сидел на стуле и разглядывал потертые колени своих штанов.

– Итак, что вас беспокоит, Борис Сергеевич? – Антон сел за стол и развернул манжетку тонометра.

– Голова болит, трясет, дыхание перехватывает. – Ничего нового в Боренькиных жалобах не было.

– Давайте посмотрим...

Антон измерил Бореньке давление, сосчитал пульс, выслушал сердце и легкие и вынес вердикт:

– Ничего страшного – видно, хорошо выпили вчера, а с вашей печенью этого никак нельзя.

– Выпишете мне что-нибудь? – спросил Боренька.

– Не могу выписать то, чего вы ждете, – твердо сказал Антон. – Мне не жалко, но не могу. За мою доброту меня постоянно ругает начальство. Так и уволить могут.

Можно, конечно, было и выписать ханыге какую-нибудь настоечку – пусть гульнет напоследок. Но где гарантия, что в этом случае пузырек будет выпит Боренькой? Вдруг он сперва «оприходует» настоечку, а спирт оставит «на потом», да еще угостит им кого-нибудь из корешей? А так – ему просто нечем будет заливать пылающие трубы.

Насчет пузырька Антон не беспокоился – был уверен, что Боренька его выбросит сразу же, как тот опустеет. Пузырек не бутылка, денег за него не дадут, какой смысл таскать его с собой?

– Что ж мне теперь – подыхать?

Классический вопрос, на который так и тянуло ответить: «Да, и поскорее, пожалуйста».

– Могу вас госпитализировать, Борис Сергеевич, – предложил Антон, зная, что в больницу Боренька не поедет.

– Нет, не надо. А очередь моя не подошла?

Два чистых листа бумаги были подсунуты на подпись Бореньке в куче бланков, необходимых для участия в клиническом исследовании новейшего гепатопротектора. Здоровье Бореньку не интересовало, но Антон сообщил ему, что за участие в исследовании ежемесячно платят по двенадцать тысяч рублей (соблазнять – так соблазнять, заманивать – так заманивать).

– Еще нет, но скоро, – улыбнулся Антон, вкладывая в свои слова иной, неведомый собеседнику смысл.

– Ладно, раз так – пойду я... До свидания.

– Всего хорошего.

Антон повертел в руках Боренькину карту и решил не делать в ней записи. Незачем. Карту спрятал между другими и со стопкой карт в руках спустился в регистратуру.

– Эти можно разложить по местам, Наталья Викторовна, – сказал Антон регистраторше. – А Зина моя не у вас?

– Только что была, – ответила Наталья Викторовна, – наверное, вы с ней разминулись.

Неделей позже Антон узнал, что Боренька отдал концы на ближней к своему дому автобусной остановке. По иронии судьбы первой сообщила ему об этом старуха Зеленцова, которая хоть и не выходила из дому, но благодаря телефону была в курсе всех местечковых новостей.

– Вот ведь повезло человеку, – сказала она, не скрывая зависти.

– Повезло, Инна Семеновна? – переспросил Антон. – В чем?

– Легкую смерть ему Бог послал. Я как врач навидалась много разного и признаюсь как на духу – завидую всем, кто умирает скоропостижно. Это куда лучше, чем гнить заживо от рака или годами валяться парализованной. Знаете, Антон Станиславович, чего я каждый день прошу у Бога? Легкой смерти. Чтобы раз – и я уже на небесах.

– Я думаю, Инна Семеновна, что ваша просьба непременно будет услышана, – заверил Антон. – Вы человек светлый, добрый, и смерть у вас будет легкая. А сейчас, пожалуйста, приготовьтесь к осмотру...

После осмотра Антон обсудил с Инной Семеновной плачевное состояние отечественной медицины, посетовал на некомпетентность министерства и рассказал в качестве примера парочку «случаев из жизни». Вздорный и кляузный характер Зеленцовой как нельзя лучше подходил для нового, еще ни разу не опробованного сценария «Петиция». Антон собирался дать подписать Зеленцовой какое-нибудь письмо в чью-нибудь защиту или наоборот – осуждающее кого-нибудь. Если довести старуху до нужной кондиции, то она и не заметит, что среди прочих попадутся два чистых листа бумаги. Надо только постоянно подливать масла в огонь, вспоминая былые времена, нахваливая достижения социализма и гневно бичуя капитализм со всеми его пороками и недостатками. Будет двойная выгода – и дело сладится, и копилка новым «сценарием» обогатится.

Подобно всем талантливым людям, Антон Лебедев никогда не останавливался на достигнутом, стремясь к идеалу. Еще Лев Толстой сказал: «Идеал – это путеводная звезда. Без нее нет твердого направления, а нет направления – нет жизни».

«Нет, в случае с Зеленцовой выгод будет не две, а три», – подумал Антон. Ведь вдобавок он сделает доброе дело – обеспечит Инне Семеновне легкую смерть во сне в полном соответствии с ее желанием. Пустячок, а приятно. Приятно чувствовать себя не только успешным бизнесменом, но и гуманистом. А то и больше того – благословляющей рукой провидения.

История четвертая

С индром отмены

Розенкранц:

Жизнь каждого должна

Всей крепостью и всей броней души

Хранить себя от бед.

Уильям Шекспир,

«Гамлет, принц Датский»[11]

Ненависть не мешала Владимиру Михайловичу правильно оценивать своего шефа. Таких заведующих еще поискать надо. Чего стоила одна «кормушка», официально – перечень основных направлений научной работы их кафедры! Тут и фармакотерапия артериальной гипертонии, и медикаментозная коррекция аритмий, и фармакотерапия сердечной недостаточности – как острой, так и хронической. А также исследования, касающиеся повышения эффективности и снижения осложнений тромболизиса, фармакотерапия вирусных гепатитов и цирроза печени, медикаментозная коррекция ожирения... Научная работа кафедры охватывала все мало-мальски прибыльные направления.