Читать книгу "Кукла госпожи Барк - Хаджи-Мурат Мугуев"

– Хур-ма! Пах, пах, пах, вот ханская хурма! – ревет над ухом третий.

– Аб-хордам (холодная вода)!

Надрываются продавцы воды, размешивая пальцами кусочки льда, плавающие в сосудах.

– Райская еда – кябаб!..

– Во-от купите люля-кебаб! – поет сидящий на корточках человек. Около него жаровня, на угольях жарятся нанизанные на вертела кусочки мяса и помидоров. Сок стекает прямо на дымящиеся уголья. Ароматный запах жареного разливается в воздухе. Вокруг стоят, облизываясь, голодные бедняки. Двое мальчишек, засунув в рот пальцы, глотая слюну, смотрят, как ловкие руки продавца заворачивают дымящееся сочное мясо в тонкий лаваш.

– Только десять шай за порцию! Только десять шай! – поет кябабщик. – Сам бы ел, да денег надо! – кричит волосатый продавец в грязном балахоне, похлопывая по кадке со льдом, в котором лежит его «султанский товар».

По базару, окруженные зеваками, медленно проходят два бородатых крестьянина. В руках – длинные однозарядные ружья, старинные «пибоди», стреляющие пулей весом чуть ли не в фунт. Это – охотники, жители Мазандеранских лесов. Впереди них плетется фигура, покрытая огромной пятнистой шкурой и увенчанная страшной головой тигра с оскаленной пастью. При ближайшем рассмотрении под шкурой тигра можно увидеть человека, изредка высовывающего наружу свое лицо.

Это – крестьяне, выследившие и убившие огромного зверя, который наводил панику на людей и скот в их районе.

Один из идущих впереди охотников останавливается, принимает воинственную позу и, потрясая ружьем, вдруг начинает кричать диким голосом:

– Правоверные! Люди!.. Сюда, сюда, скорее! Смотрите, смотрите!..

На его вопль сбегаются любопытные. Образуется большой и тесный круг.

Вращая белками глаз, охотник неистово кричит:

– Вот он, страшный зверь, пожравший сто и еще семьдесят коров и ослов в нашем районе!..

Слушатели испуганно ахают и галдят…

– …Вот тот кровопивец, который разорвал десять бедных мусульман, мирно живших в Мазандеране. Он не щадил никого… – высоким фальцетом кричит охотник. Ему вторит другой, в свою очередь потрясая допотопным оружием:

– Этот кровожадный зверь не пощадил даже самого муллу, не говоря уже о простых людях, которых он глотал просто, как пилюли…

Зеваки вздрагивают и жмурятся. Кое-кто в толпе улыбается.

– …Он рвал их на части, он терзал их, как злой дух, он мучил и тащил из них душу… – скороговоркой муками погибших устрашает слушателей рассказчик.

При этих словах облаченный в пятнистую шкуру полутигр, получеловек внезапно рычит, прыгает, беснуется, скачет и извивается, иллюстрируя этим поведение кровожадного зверя.

Кто-то в страхе взвизгивает, некоторые смеются, большинство же в полуиспуге, как зачарованные, сочувственно слушают удалого враля.

– Но мы, трое храбрецов, охотники со стальными мускулами и крепким сердцем, бросились на помощь правоверным… Три дня мы стерегли зверя, два дня следовали за ним, целый день бились бесстрашно с ним… и вот свирепый зверь убит нами, – кланяясь толпе, смиренно заканчивает рассказчик.

Второй охотник неожиданно вступает в дело.

– Взгляните, правоверные, на это чудовище, на его страшные ногти, на его острые зубы, на его кровавые глаза и подумайте, что стало бы с вами, если бы он встретил вас!

Все потрясенные молчат.

– А теперь возблагодарите аллаха за то, что он спас вас от неминуемой смерти и платите, что сможете, храбрецам.

Деньги сыплют в шапку первого охотника-краснобая, но он, видимо, недовольный сбором, укоризненно кричит:

– Не скупитесь во имя Алия! Суньте руки в карманы и бросьте сюда первую попавшуюся монету. Каждому, кто бросит, воздастся в сто раз больше.

– Не продадите ли вы ваш трофей, уважаемые господа? – раздается вдруг грудной женский голос, и, раздвигая толпу, выходит хорошо одетая дама, сопровождаемая лейтенантом.

– Да, да! Я к вам обращаюсь, доблестные нимвроды, – продолжает она, показывая на удивленно смотревших охотников. – Я хочу… ку-пить у вас шкуру этого ве-ли-колепного зверя, – раздельно говорит она, указывая пальцем в длинной шелковой перчатке то на пышный мех тигра, то на себя.

– Ин чи гофт?.. Чи михаит ханум?[5]– удивленно переглядываясь, спрашивают владельцы шкуры. Часть толпы зашумела, загалдела, замахала, догадываясь о предложении дамы, но дело от этого не идет дальше, так как никто из присутствующих, видимо, не знает английского языка.

– Как, однако, это скучно, Генри, жить в стране, языка которой не знаешь… – устало говорит дама, – да есть ли вообще здесь хоть один, кто мог бы помочь мне купить у азиатов эту чудную шкуру? – обводя глазами толпу, продолжает она. – Ах вот, русский офицер! Хотя ни вы, ни я не знаем русского языка, но, быть может, он в состоянии.

– Вряд ли, – лениво говорит лейтенант, похлопывая стеком по ноге.

– Я говорю по-английски, сударыня, и немного знаю персидский язык, – поднося руку к козырьку фуражки, сказал я. – Если позволите, переведу ваше желание.

– О, прошу вас, прошу! Извините, что, не будучи знакомой, обращаюсь к вам с просьбой, но в этой стране азиатов европейские условности излишни. Я – Эвелина Барк, журналистка, а это – сэр Генри Марккрайт, лейтенант воздушного флота… – она смолкает, выжидательно глядя на меня.

В свою очередь представляюсь и я, раскланиваясь с офицером и его дамой.

– А теперь прошу вас, полковник, передайте этим господам, что я хочу купить у них шкуру, она очень подойдет к коврам моей гостиной.

Я перевожу озадаченно слушающим меня охотникам. Продажа шкуры, по-видимому, не входит в их планы, помолчав, они вполголоса советуются между собой о цене. Добровольные помощники из толпы громко подают голоса:

– Бери побольше, не жалей этих иностранцев…

– У них риалы мешками лежат… – просовывая голову между спорящими охотниками, шепчет один из толпы.

– Проси двести туманов, – возбужденно кричит второй.

– Триста! Разве за двести найдешь такую! – убежденно говорит какой-то зевака и, восхищенно чмокая губами, гладит шкуру зверя.

– О чем они так галдят? – спрашивает англичанка.

– Боятся продешевить, никак не найдут сходную цену.

– Пятьдесят туманов, – вдруг неуверенно говорит старший из охотников и вопросительно смотрит на меня.

Я перевожу его слова.

– Только-то? Да у нас за такую сумму я бы не купила шкурки порядочной кошки, – смеется дама и, вынув из перламутрового кошелька деньги, отдает ошалевшему от удивления, приготовившемуся к долгому спору и торговле охотнику.