Читать книгу "Словен. Первый князь Новгородский - Василий Седугин"

И тут Словен вдруг остановился посредине улицы и рассмеялся. А чего он, собственно, так старается и ради кого он так хлопочет? Ради себя? Нет, если даже власть в стране захватит Изяслав, он, Словен, уедет в родное племя и станет спокойно править. Изяславу его не достать. Наоборот, великому князю не раз придется обращаться к нему за помощью — то в случае отражения нападения врагов, то побыстрее прислать дань, то еще по какому поводу. Он напрямую зависит от поддержки племенных князей, значит, поддержки и его, Словена. Стоит ли так волноваться?

Изяслав грозит власти Довбуша. Вот он пусть и беспокоится. Если же ему невдомек, что его могут свергнуть с престола, то помочь невозможно. Главное, он, Словен, его предупредил, значит, совесть его чиста. Пусть будет так, как будет. К тому же до межплеменной вражды скорее всего не дойдет, зря он беспокоится; сколько после Русса перебывало правителей на престоле, но обходились без смуты, может, и на этот раз все обойдется тихо и мирно.

События последних дней так закрутили Словена, что он не находил времени для встреч с Баженой и после возвращения с охоты они еще не виделись. Он послал ей весточку, и вот она, радостная, разрумяненная, спешит к нему. Его в который раз умилила ее тоненькая фигурка и большие лучистые глаза, красноречиво говорившие о любви к нему. Какая удача, что он встретил ее на своем пути!

Она подошла и доверчиво прижалась к нему. Они пошли вдоль улицы.

— Я так ждала встречи. Где ты пропадал? — нарочито капризно проговорила она.

— В Рерике такое творится! Про вече слышала?

— У нас дома что-то говорили, но я ничего не поняла.

— Тебе, наверно, и не стоит всего знать. Как отец, не полегчало?

— Нет, все так же.

Боярина Войцеха несколько месяцев назад разбил паралич, он передвигался только с костылем.

— Что мама?

— Переживает очень, не отходит от него. Лекарей, волхвов наприглашала, да только мало от них толку.

— Ничего, не сразу. Пройдет время, поправится.

— Мы тоже с мамой надеемся.

— Хотел к вам зайти, да не знаю, вовремя ли?

— Зачем зайти?

— Не догадываешься?

— Нет…

— Плутовка, по глазам вижу, что поняла. Ведь так?

— Ведь так, — передразнила она его. — А ты не ходи вокруг да около, а скажи прямо.

— Засватать тебя хочу. Пойдешь за меня замуж?

Она лукаво посмотрела на него, улыбнулась радостно, проговорила загадочно:

— Не знаю… Не думала… Может, пойду, а может, и откажусь.

— Вот какая у нас, мужчин, судьба неверная. Не знаешь, пойдет за тебя девушка или откажет?

— А ты попробуй, посватайся. Может, и повезет!

Однако события стали развиваться так стремительно, что было не до сватовства. На вече Изяслав вдруг заговорил о стародавних обычаях, которыми жили племена много веков и тысячелетий и которые стали забываться в последнее время. Он стал восхвалять прежние законы и порядки, когда не было ни воровства, ни мздоимства, ни разбоя; все это появилось с рождением государств и все больше и больше разъедает жизнь народа. Он стал призывать к тому, чтобы все серьезные вопросы решались внутри племен, независимо от воли и желания великого князя.

— Пусть Довбуш вершит общегосударственные дела, а племенные вопросы будем решать мы сами, бодричи!

Толпа, не рассуждая, охотно и дружно поддержала своего обожаемого князя, которого стала считать чуть ли не богом.

Словен стоял на площади, и сердце его одевалось холодком. Он понял, что Изяслав ведет племя бодричей к обособлению от власти великого князя, а стало быть, к выделению из Руссинии. Этого он еще не сказал, но невооруженным глазом виден был его замысел. Если ему удастся раскачать устои Руссинии, то из состава ее выйдут и другие племена, и страна рухнет.

Прямо с площади Словен отправился к Довбушу, слово в слово пересказал речь Изяслава на вече и сделал вывод: Изяслав может развалить Руссинию. Нужно его срочно арестовать и предать суду за государственные преступления!

— Эк ты куда хватил! — воскликнул Довбуш, недоверчиво поглядывая на него. — Я понимаю, что из-за девушки можно крупно поссориться, но чтобы возвести на честного человека такую небылицу!.. Просто Изяслав хочет поднять народовластие в племени бодричей на новый уровень, вот поэтому и заговорил о возвращении к старым обычаям. Я согласен с ним, что с их помощью можно искоренить разные пороки, в которых мы погрязли. Так что нечего становиться на его пути, мешать преобразованиям!

Словен понял, что с Довбушем бесполезно разговаривать дальше, он не понимает и не хочет понять происходящие грозные события. Поэтому он кивнул и молча удалился.

Сначала он решил, что оставит все как есть и не будет вмешиваться ни во что. В конце концов, он правитель племени, а не всей страны, и не его обязанность заботиться о ее будущем. Пусть такая задача лежит на великом князе, ему за все отвечать. А он, Словен, уедет в родные края и станет заниматься делами племени словен, которых во время его долгого отсутствия накопилось предостаточно. Кроме того, надо налаживать и свою личную жизнь.

Ему двадцать два, пора обзаводиться семьей, а лучше Бажены жены он не найдет. «Завтра же зашлю сватов, через пару недель сыграем свадьбу, а потом увезу на свою родину», — решил он.

Но Словен был от природы человеком деятельным, поэтому у него в голове, помимо его воли, уже зрела другая мысль. События в Рерике так или иначе отразятся на его племени, могут самым пагубным образом аукнуться, надо всеми возможными средствами остановить Изяслава, пока он не натворил много бед в стране. Как это можно сделать, минуя великого князя? Только обратившись к племенным вождям — Бранибору и Брячиславу. Но поддержат ли они его? Не отвергнут ли так же, как Довбуш?.. Он стал про себя рассуждать о каждом из них.

Бранибор, этот долговязый пятидесятилетний вождь племени гаволян, был человеком неторопливым, рассудительным, решения принимал не спеша, основательно, но уж потом не отступал и дело доводил до конца. Всегда стоял он за единство страны и резко выступал против племенного обособления. Но, может, это на людях, в присутствии великого князя, а в душе мечтал отделиться и стать самостоятельным правителем? Ведь кому не хочется править единолично, ни от кого не завися; такое желание и он, Словен, замечал за собой. Что было у него главнее: судьба родного племени или будущее Руссинии? Словен точно не знал.

Иным был Брячислав. Вождь племени лютых был человеком горячим, невоздержанным, с переменчивым настроением, которое зависело от сложившегося положения. Сегодня он мог отдать тебе все, готов пожертвовать жизнью ради тебя, а завтра обругать, нахамить, ударить и даже убить. Он мог ни с того ни с сего напасть на соседей, ввязаться в бой, до самозабвения рубиться в первых рядах, а потом вместе с бывшими врагами гулять и пировать, как будто ничего не бывало. На серьезные разговоры о судьбах племени и страны никогда не шел и никогда их не вел, так что предугадать, как он встретит сообщение из столицы, было невозможно. «И все же надо ехать и к тому и к другому, — вздохнув, неожиданно для себя решил Словен. — Нельзя пускать государственные дела на самотек. Когда есть возможность повлиять на их ход, надо попытаться это сделать».