Читать книгу "Восьмой ангел - Наталья Нечаева"

Как она одна дома-то будет? Ну, замок можно поменять. А толку? Когда она свой нынешний ставила, ее уверяли, что вскрыть его иначе, чем вспоров автогеном дверь, невозможно! И что? Она же от ужаса работать не сможет. Станет к каждому шороху прислушиваться! Особенно после турецких встреч. Все же не каждый день тебя утопить пытаются… Да. И квартиры грабят тоже не каждый день…

Напроситься к кому-нибудь из друзей? Но в чужой обстановке она не умеет работать… Уехать?

Точно! Надо уехать в Питер! В квартиру Макса. Никому ничего не говорить. Мобильный при ней, она всегда на связи. Работает дома. Вот и решение! Правильно говорят, все гениальное — просто.

А если за ней следят? Она из дома на вокзал, они — за ней?

А зачем — из дома? Тут, на студии, всегда есть «завтрак туриста» — так журналисты называют пакет с самым необходимым на случай внезапной командировки.

Очень он сейчас пригодится! А до Комсомольской она доедет с кем-нибудь из новостников. Какая-нибудь съемочная группа да поедет в центр! Точно! Сейчас переоденется в резервные джинсы, кроссовки, нацепит бейсболку, очки. Поди, узнай утреннюю Ольгу Славину, в длинном белом плаще и на бордовых шпильках, в какой-то очкастой телевизионной девчонке, каких здесь вагон и маленькая тележка!

План вполне удался, и уже около часа ночи Ольга Славина, известная журналистка, лицо первого федерального телеканала, легко и свободно, точно зная, что за ней никто не следит, входила в двери знакомой квартиры в Академическом переулке Васильевского острова Санкт-Петербурга.

* * *

Жозе продолжал что-то увлеченно бубнить про историческую роль Африки и конкретно Мали в развитии мировой цивилизации, а Макс с удовольствием вглядывался в пролетающие пейзажи. Вернее, в один большой пейзаж: саванна за окном выглядела на редкость однообразно. Редкие куличи термитников, пожухлая от дождей слоновья трава, еще зеленая, но уже с ржавчиной, которая вот-вот сожрет до корней всю ее зеленую окраску, выровняв унылый пейзаж, и не только по ранжиру, но и по цвету.

Даже баобабы, застывшие по обе стороны дороги как языческие многорукие великаны, тоже не выглядят бодрыми и полными сил. Знают, бедолаги: еще пара недель, и придется сбросить листву, чтобы с честью встретить и пережить жару, и песчаные бури, которые накроют Мали в конце ноября.

Максу приходилось бывать тут в разное время. Больше всего ему нравился малийский ноябрь — сухой, теплый, почти безветренный. А вот январь, который он однажды почти полностью провел тут, чуть не свел его с ума дикой, иссушающей жарой и пыльными смерчами. С полгода потом ему казалось, что на зубах скрипит песок, а уши плохо слышат из-за набившейся в них пыли… Сейчас, если повезет, можно вполне комфортно провести время. И температура достаточно сносная, и ливни не очень докучают.

Пока — везло. Где-то вдали, там, откуда их микроавтобус так ловко удалялся, небо почернело и неряшливо обвисло, а тут, на подступах к Сегу, светило яркое солнце.

Пробудились британцы, завязался ничего не значащий легкий разговор о путешествиях. Жозе, ввиду незнания английского, лишь покряхтывал с сожалением, не в силах вставить ни слова в непонятную беседу. Выяснилось, что супруги хотят провести пару ней в Мопти, а потом двинуть в Дженне, полюбоваться суданской глиняной архитектурой. Макс с сомнением поинтересовался, уверены ли путешественники, что увидят что-либо путное, поскольку завершающийся сезон дождей наверняка размыл большинство глинобитных сооружений, но, как оказалось, спутников это не смущало. Вооруженные путеводителем, они твердо знали, что в принципе могут увидеть. А значит — увидят. В крайнем случае — додумают.

В Сегу приехали ровно в полдень. И сразу попали на местный базар. Вернее, базар тут же взял в кольцо микроавтобус в надежде поживиться содержимым толстых кошельков белых людей.

Макс, не отмахиваясь от назойливых продавцов, поскольку знал, что это совершенно бесполезно, с удовольствием выбрал Ольге празднично-яркий кусок боголана. На густо кирпичном фоне грубого хлопчатобумажного полотна особым, используемым только в Сегу способом были вытравлены причудливые узоры. То ли диковинные цветы, то ли переплетенные в страстном танце человеческие тела, а может, и просто раскорячившийся старый баобаб. Прелесть боголана в том и состояла, что ни один из кусков ткани не был похож на другой, а понять, что именно изобразил на холсте безымянный художник, не представлялось возможным.

Правда, фантазии, чтобы вообразить, как Ольга этим шедевром распорядится, у Барта не хватило. Может, юбку сошьет. Может, как скатерть использует. Разберется!

Торговцы, воодушевленные тем, что европеец заплатил, не торгуясь, тут же стали предлагать резные фигурки, глиняные поделки, бусы и серьги. Пришлось купить еще смешную круглую шляпу, с тульей ярко-синего, любимейшего малийского цвета и с отделанными светло-коричневой кожей полями. Такие шляпы, дошедшие до нынешних дней в абсолютной первозданности, очень надежно защищали и голову, и глаза, и уши и от солнца, и от песка. Так что, пока она не подарена Ольге, ею вполне можно воспользоваться самому. Не помешает. Это вам не легкомысленная бейсболка. Это — настоящее тенгаде, головной убор местных кочевников, людей суровых, знающих, как выжить в пустыне в любое время года. Они черт-те что на голову не натянут!

Барт представил, как Ольга наденет эту шляпу. Как будет крутиться перед зеркалом. Немедленно захотелось сграбастать эту тоненькую родную фигурку, сбросить ко всяким шутам с любимой головы глупое африканское сомбреро. Чтоб не мешало! Приподнять беззащитный подбородок и…

Макс едва справился с собой. Таким реальным и ощутимым было близкое девичье лицо, родные сладкие губы с едва заметной родинкой в уголке рта, слева…

Когда он ее увидит? Через неделю? Он и не предполагал, что успел так соскучиться. Он вообще не предполагал, что еще не разучился скучать. Волк-одиночка, известный ученый, исползавший на пузе, как у них говорят, полпланеты. Автор открытий и книг. Женщины для него никогда не были проблемой. Ни в каком смысле. После первого, давнего, глупого юношеского брака он твердо знал, что одному — лучше. Проще, спокойнее, надежнее. Дети его интересовали мало, видно, отцовские гены были не очень развиты. А иметь постоянную спутницу при его образе жизни — бесконечных путешествиях, которые, надо сказать, он сам любил больше всего на свете, — представлялось лишним и ненужным. И вот — Ольга.

За любую ее ресничку он готов был отдать жизнь, не задумываясь.

Как так вышло? Обычная командировка, обещавшая поначалу лишь приятности, обернулась смертельно опасным предприятием. Думал ли он, что спасает не только свою жизнь? Чувствовал ли ответственность за нечаянную спутницу? Нет. Действовал, как всегда в таких ситуациях. Должен был найти выход и искал. А когда все кончилось, и они, вопреки всему, остались живы, вышло, что эта жизнь, за которую он так отчаянно боролся, без Ольги ему не нужна. Она просто не имеет смысла, если рядом не будет смешной, храброй, худенькой девушки, в которой, не зная, вряд ли можно было угадать известную журналистку.