Читать книгу "Жест Евы - Анри Труайя"

Однажды, возвращаясь из очередного похода, довольная, что выпустила на свободу одну сороку, перенесла в безопасное место двух улиток и предупредила утопление в воде четырех несчастных котят, мадам де Монкайю нашла Леони, верную свою служанку, в большом волнении:

– Скорее! Скорее, мадам! Нам только что доложили: пес мсье Табюза попал под машину! Ему, похоже, очень плохо! Нужно что-то делать!

– Бубуль? – вскрикнула мадам де Монкайю. – Этого не может быть! Я выезжаю!

Она тут же забралась в свой автомобиль и отбыла в сторону полуразвалившегося домишки на краю деревни, в котором обитал папаша Табюз. Овдовевший, состарившийся и ворчливый, он жил, словно троглодит, не имел постоянного занятия и кормился, как поговаривали, временными батрацкими подработками на соседних полях. Но мадам де Монкайю подозревала его в ночных браконьерских вылазках. Он вышел ей навстречу с опущенной долу головой, словно к земле ее притягивала тяжесть густых тюленьих усов. Его округлые, чуть навыкате глаза были полны слез. На носу, испещренном синюшными прожилками, висела большая капля.

– Ох! – выдавил он из себя. – Это ужасно. Умирает мой Бубуль!

– Как это случилось?

– Да я точно и не знаю. Ночью, пока я спал, он, наверное, выпрыгнул в окно, какая-нибудь бездомная сучка, это уж точно, сунулась ему под нос. Вдруг – бум! Скрип тормозов, крики! Какая-то машина встала, потом поехала. Я аж подпрыгнул во сне! Выхожу, зову, ищу повсюду, наконец, смотрю – лежит в канаве. Ему было так больно, что он и на меня зарычал! Я еле смог взять его на руки, чтобы сюда перенести. Идемте, посмотрите…Не знаю, что и делать… Эх, Бубуль!.. Бедный мой Бубуль!..

– Следили бы получше за ним, не пришлось бы теперь плакать, – сурово урезонила папашу Табюза мадам де Монкайю и проследовала за ним в дом. Потрескавшиеся стены там и сям пожирал грибок, под ногами валялась отколовшаяся половина плитки, в углах висела густая паутина, деревянные ящики были разбросаны повсюду вместо мебели, а в стенной нише на ворохе старого тряпья лежала часто дышавшая черная масса. Бубуль был помесью бриара и волкодава. В темноте различались его фосфоресцирующие желтые глаза, между белыми клыками свисал розовый язык. Он поскуливал, жалуясь, и прерывистое дыхание вздымало его бока. В густой темной шерсти торчали сухие травинки.

– Я думаю, что у него перебит позвоночник, – сказал папаша Табюз, – во всяком случае, двигаться он не может. Подыхает…

Мадам де Монкайю мысленно прокрутила ситуацию и объявила:

– Этого просто так оставлять нельзя! Нужно отвезти его в город, к ветеринару.

– У меня нет денег…

– А у меня есть. Едем немедленно, берите Бубуля и усаживайтесь с ним на заднем сиденье. Я поеду медленно, чтобы его не трясти.

Сказано это было так безапелляционно, что несчастный не осмелился что-либо возразить. Он осторожно поднял пса величиной с теленка и, пыхтя и пошатываясь, направился к выходу. Автомобиль с виду казался маленьким для животного, и мадам де Монкайю придерживала дверцу, тем самым помогая папаше Табюзу устроиться со своей ношей в салоне. Когда Бубуль со всеми своими блохами оказался наконец на мягком сиденье, он издал глубокий вздох и закрыл глаза. Вне всякого сомнения, весь этот шик показался ему прихожей рая.

Автомобиль медленно тронулся с места, пес заскулил, папаша Табюз зашмыгал носом, а мадам де Монкайю, держась обеими руками за баранку, невозмутимо повторяла:

– Мы вылечим его! Вот увидите, мы его вылечим!

– Вы такая добрая, мадам! – воскликнул папаша Табюз. – Как же мне вас отблагодарить? Послушайте, если Бубуль выкарабкается, я подарю его вам!

Она тут же заподозрила хозяина в желании избавиться от своего пса и возразила:

– Нет, потеря хозяина собаку может очень огорчить, но я обещаю не забывать про него и буду часто вас навещать.

– Спасибо! – ответил папаша Табюз. – Это его так обрадует! Не так ли, Бубуль?

Но Бубуль был настолько плох, что ничего не ответил.

– Я думаю, он справится, – вновь забубнил папаша Табюз, – только нельзя ли ехать побыстрее?

– Можно, друг мой! – ответила мадам де Монкайю.

Она нажала на акселератор, капот автомобиля задрожал, будто крышка закипающего котелка, и пейзаж за окном, взбесившись, ринулся наперегонки с летящими мимо телеграфными столбами. Даже в городе она продолжала мчаться так, что папаша Табюз, поначалу опасавшийся за жизнь своего Бубуля, теперь боялся за себя самого.

Наконец они прибыли на место. Домик ветеринара из красного кирпича утопал в чахлом саду, дорожки которого были засыпаны морским ракушечником. Вдоль них тут и там для оживления всего ансамбля среди булыжников сидели большие разукрашенные фарфоровые жабы.

Пес огромной и рыхлой тушей был извлечен из нутра машины с большим трудом. Папаша Табюз обхватил его обеими руками под передними лапами, мадам де Монкайю досталась задняя часть туловища, и, передвигаясь наискосок друг к другу, мелкими шажками, подобно грузчикам, они дотащили пса до самого крыльца. В приемной не было ни души, а витал лишь стойкий запах фенола вперемешку с вонью влажной шерсти.

Вдруг словно из воздуха возникла некая особа коренастого телосложения – с бульдожьей физиономией и половой тряпкой в руках – и, признав лучшую клиентку патрона, рассыпалась в извинениях:

– Вам так не повезло, мадам! Он только что уехал! Его вызвали к корове, которая вот-вот должна отелиться, а это может сильно затянуться, если бы вы могли набраться терпения…

– Мы-то – да, – прервала ее мадам де Монкайю, – а вот он – нет!

– И все же попробуйте! Я отведу вас в отдельную комнату, а как доктор вернется, он тут же займется вами.

Она отвела посетителей в небольшую светлую комнату и помогла уложить Бубуля на операционный стол. Повсюду вдоль стен в стеклянных шкафах сверкали склянки с разными этикетками и острые инструменты из нержавеющей стали. Псу было все так же плохо, он лежал на столе, как большой мешок картошки, и жалобно поскуливал.

– Бедный мой толстяк! – вздохнула коренастая особа. – Тебя хоть на машине привезли?

– Да, – ответил папаша Табюз.

– Вы его привезли, чтобы усыпить?

У папаши Табюза еще больше округлились и без того выпуклые глаза:

– Что значит – усыпить?

– Ну, сделать укол, – пояснила особа.

Папаша Табюз опустил голову. Две слезинки скатились по его щекам и затерялись в усах.

– Посмотрим, что скажет доктор, – процедила сквозь зубы мадам де Монкайю, устраиваясь в кресле. Папаша Табюз стоял возле собаки и почесывал ей то затылок, то за ухом. Особа удалилась, мадам де Монкайю заговорила:

– Знаете, Табюз, для таких сильно раненых животных, как Бубуль, укол – это все равно что облегчение.

Из сострадания она готовила его к худшему.