Читать книгу "Шаман всея Руси. Книга 1. Ветер с Итиля - Андрей Калганов"

Всем известно, что животные на Купалу разговаривают, травы наполняются волшебной целительной силой, поэтому сведущие люди торопятся их собрать. Особенно в почете разрыв-трава, способная разомкнуть любой замок, и цвет папоротника – тот, кто его найдет, будет всю жизнь счастлив, и все клады откроются ему.

Искал Гридя цветок папоротника не по своей воле, а по приказу ведуна деревенского. Если найдет Гридя папоротников цвет да убережет его от сил нечестивых вроде волкодлаков да леших, то даровано ему будет прощение, а нет – так утопят его вместо Купалки. Не сегодня, так завтреча. А кинется в бега, того хуже. К чужому-то роду не прибьешься – в лесу и сгинешь, не вспомнит никто. Бедовик, он и есть бедовик. Э-эх…

Слава за Гридей утвердилась хуже некуда. Сельчане сперва перешептывались, а потом и вслух начали поговаривать, что ходит за ним по пятам Лихо. Где ни появится Гридя, там непременно что-нибудь случится. Подойдет к стаду – волки телок порежут, войдет в дом – следом вор залезет, взглянет на девку – у той чирьи по лицу поползут, женихи в разные стороны, как тараканы от метлы. Сельчане его сторонились, но зла не делали – жалели. До поры до времени, конечно…

Старики говорят, что папоротников цвет является всего лишь на миг, вспыхивает, как клинок на свету, и тут же гаснет. Если в тот самый миг, как он вспыхнет, сорвешь его, то твоим будет. А для того чтобы не пропустить миг этот, следует найти папоротник с почкой на стебле и сторожить его, до полуночи не сводя глаз.

Гридя оглянулся – вдалеке сквозь деревья виднеются огни, доносится смех. Ох, не хочется углубляться в дебри. Разная нечисть, поди, уже повыползала из нор – луна вон как таращится.

Но деваться некуда. Вблизи деревни лес сухой, хвойный. Где тут сыщешь папоротник? Придется идти к болоту. Э-эх…

Гридя еще немного порыскал вокруг, уж очень не хотелось отправляться во владения Морены и Ящера, вздохнул и зашагал по тропе.

«Главное – не бояться, – твердил он себе, – как вспыхнет цвет, сразу рви его и беги не оборачиваясь что есть мочи. А обернешься, упыри голову вмиг оторвут. И еще, нельзя пугаться. Как испугаешься, так смерть и придет».

От этих размышлений стало как-то совсем невесело. За спиной-то и дело раздавалось совиное уханье. Из-за соснового кряжа вдруг послышался волчий вой. А может, и не волчий вовсе. Мало ли кто в купальскую ночь волком может обернуться.

Через тропу что-то метнулось. Хрустнула ветка. Захлопала крыльями потревоженная ночная птица.

То ли заяц, то ли оборотившийся зайцем лесовик, пес его знает!

У Гриди перехватило дух, сердце провалилось куда-то в живот. Гридя сторожко огляделся. Кажется, вокруг спокойно – лес не шелохнется. Да только спокойствие это мнимое – под каждой корягой, в каждой яме, норе в эту проклятую ночь погибель таится.

– Трясца тебя ухвати! Паралич тебя возьми! – Пусть знают упыри поганые, что не дрожит он от страха.

Лес совсем затих. Гриде показалось, что даже луна стыдливо потупила бесстыжие очи. Деды зря болтать не станут, слова скверные против нечисти – наипервейшее дело.

– Пополам бы тебя! – на всякий случай добавил он и зашагал дальше.

Вскоре потянуло сыростью – тропинка свернула к болоту. Под ногой хлюпнула жижа. Тоненькие березки заколыхались, словно русалочьи косы. Кочки зыбкие, неверные. А он даже киек[8]не срезал. Здесь же крепких и длинных веток вовек не сыщешь, придется молодое деревцо загубить. Гридя облюбовал березку покрепче, срезал, очистил от веток – жидковат получился киек, а другого нет. Сам виноват, надо было заранее позаботиться.

Ощупывая палкой дорогу, Гридя направился в глубь болота. Конечно, папоротники росли и вдоль бережка, но Гридя рассудил, что тот, заветный, должен прятаться от людского взора подальше, в царстве нечисти.

Примерно в пяти стрелищах[9]Гридя приметил камышовые заросли, обрамляющие, должно быть, небольшое озерцо, и направился туда. Рассудил, что наилучшего места для заветного растения и не сыскать – наверняка оно предпочитает компанию водяниц и водяного компании свирепого ящера, который повелевает болотом.

Болото с каждым шагом становилось все более зыбким. Пока добрался до камышей, несколько раз провалился. Спасибо, Перунов амулет в виде колеса с шестью спицами, спрятанный за пазуху, не дал пропасть. Недаром князь куябский Истома поставил Перуна над дружиной своей – сильный Перун бог! Гридя прознал про то от десятника, за данью присланного, и когда тот, накушавшись медовухи, повалился на лавку в Родовой Избе, юноша потихоньку пробрался туда и срезал оберег… Похоже, служивый так ничего и не заметил.

Гридя пошел вдоль озерца. Камыши в лунном свете представлялись стрелами, пронзившими тела неведомых, но наверняка огромных врагов. Над черной водой вытянули тонкие шеи болотные лилии; кувшинки, словно черепахи, вжимали безмозглые головки в блины-панцири. Кое-где попадались даже кривые березы, растущие прямо из воды. А вот папоротниковых зарослей не было, хоть тресни.

С берега вдруг донесся волчий вой. Гридю бросило в жар. Перед глазами встала Вешнянка. Отправила дура мамка ее в лес за хворостом. Вешнянка слова не сказала – пошла. А кого бояться? Всем известно, что упыри по ночам промышляют. Напрасно не боялась Вешнянка… Истерзанное ее тельце нашли в овраге лишь через несколько дней, когда по нему уже ползали мухи. Повсюду были раны, оставленные огромными клыками. Люди говорили, то оборотень убил Вешнянку.

Нет, надо взять себя в руки. «Это обычные волки, – сказал он себе, – а никакой не оборотень». Стараясь ступать как можно тише, он побрел дальше.

До полуночи оставалось всего ничего – луна вот-вот наберет силу. Папоротник же цветет как раз в полночь. Пропустишь время – пиши пропало.

«Ничего удивительного, – успокаивал себя Гридя, – волшебный цвет не может дружиться с простыми собратьями, а раз знается с нечистью, собратьев при помощи оной и извел. Дело и для людей обычное…»

Под ногой что-то хрустнуло. Гридя опустил взгляд – немощный, низкорослый папоротник был прижат его босой ступней.

«Эх ты, болезный, – вздохнул Гридя, – похоже, ты и есть моя судьба».

Гридя вынул из-за пояса нож и очертил по кочкам вокруг папоротника круг, выругался над чертой, обильно грозя проклятиями, чтобы нечисть пересечь ее не смогла. Вошел внутрь и, присев на корточки лицом к растению, уставился на него. Думать ни о чем нельзя, не то упырь думку ухватит и вместе с жизнью вытянет… Изо всех сил он старался отогнать мысли, но оттого они пуще прежнего лезли в голову.

* * *

…И дернул же его тогда леший отправиться на лесное озеро рыбу ловить. У озера того дуб священный стоит, которому соплеменники Гридины часто требы приносят. Може, из-за тех треб дуб рыбарям завсегда и помогает – никто еще с пустой сетью не ушел.