Читать книгу "Пятая рота - Андрей Семенов"

— Пойдем-ка, земляк, — Санек забил косяк, несколько раз провел по нему пальцами, чтоб начинка улеглась плотнее, и обратился к остальным, — Кто с нами?

— Не-е. Идите, мужики, нам хорош, — эту голодную ораву, казалось, невозможно было оторвать от стола.

Мы — я, Санек и Вован вышли втроем из каптерки. Уже стемнело. Моментально наступила ночь. Десяти минут мы не просидели в каптерке. Вован «взорвал» косяк и он пошел по кругу. После первой же затяжки едкого ароматного дыма, когда холодящая конопляная струя попала в легкие, меня «накрыло». Тело потеряло вес, грустные мысли испарились, наоборот — стало легко и радостно. После того, как косяк дошел до меня второй раз, я потерял ощущение реальности. Я уже забыл, что я дух первого года службы, только с КАМАЗа, что нахожусь я в Афгане и только первый день. Что расстояние между мной и Вованом с Саньком огромно и непреодолимо. Они — дембеля, им скоро домой. И расстояние между нами не полметра, а полтора года. Все это вылетело из моей головы — такой пустой и легкой. Я будто перенесся за шесть тысяч километров и стою в своем дворе со «своими пацанами». Нет ни службы, ни армии, ни Афгана. Мне стало смешно. Я хихикнул. Вован с Саньком переглянулись между собой, потом внимательно посмотрели на меня, и снова переглянулись. Мне сделалось еще веселее:

— Какие вы прикольные! — оценил я их после третьей затяжки.

— Тебя, что? Зацепило? — земляки засмеялись от моей нестойкости к действию наркотика.

— Ну, всё, тебе хватит, — Вован отнял у меня косяк, не дав сделать четвертую затяжку, — пойдем, поедим, а то в кино опоздаем.

Зря он сказал про еду. Откуда ни возьмись, на меня нахлынуло чувство звериного голода. Будто неделю меня не кормили. В руках и ногах появилась нехорошая слабость, призывно напомнил о себе желудок, требуя пищи немедленно и в большом количестве. Обратно в каптерку мы не вошли, а влетели. Я схватил первую попавшуюся под руки ложку и стал наворачивать плов с диким остервенением. Уже наевшиеся дембеля, отложив свои ложки, молча смотрели на меня. Они смотрели молча, без осуждения, понимая, что меня «зацепило» и мне необходимо подкрепиться. Вован налил из чайника полкружки, протянул мне:

— На.

— Что это?

— Брага. Пей.

Я выпил. Брага была сладкая и пахла дрожжами. Наркотическое опьянение осложнилось алкогольным. Я почувствовал, что наелся и мне стало так хорошо в тесном кругу таких чудесных дембелей, которые почему-то стали двоиться. Я опьянел окончательно.

— Саня, подойди, — сказал кому-то Вован.

Подошел здоровый высокий парень с погонами старшего сержанта.

— Вот, — хлопнул его по плече Вован, — его держись. Он тебя плохому не научит. Мы уйдем на дембель, а тебе еще здесь долго служить. Санек, помоги молодому, если что.

— Какой вопрос, Вован? — ответил Санек и протянул мне руку — Саша. Барабаш.

— Андрей, — насилу выдавил я из себя: язык начал отказывать — Сёмин.

Мне показалась странной и смешной его фамилия: Барабаш — Бумбараш. Барабашка — Бумбарашка. Вслух я это высказать не рискнул, но сдержать смех не смог и он, идиотский, совершенно дебильный смех, вырвался из меня. Так смеются даунята в зоопарке. Остальные посмотрели на меня и, правильно оценив мое состояние, заржали в ответ. Надо мной. Пьяным, зеленым и глупым.

7. Губа

Решено было идти на фильм, который уже начался. Показывали его в летнем кинотеатре, который располагался между клубом и спортзалом. Так как полк был на операции, то большинство скамеек были свободны, и мы легко нашли себе места. По той причине, что я уже принял дозу, то, сидя сейчас на скамейке с земляками, не совсем ясно понимал: что это был за фильм, про что он и вообще — где я нахожусь? Меня в полубессознательном состоянии привели и усадили. Я пришел и сел. Главным для меня сейчас было не упасть, потому что корпус то валился назад, то клонился вперед и никак не мог закрепиться в вертикальном положении. Все предметы двоились и казались необыкновенно забавными. От этого с губ моих не сходила идиотская усмешка и временами вырывался идиотский же смешок, который веселил окружающих. Сидящие рядом то и дело понимающе оглядывались на меня: «раскумарился парень». Когда фильм кончился, мы вернулись в каптерку — «добавить еще по одной». Я не обратил внимания на то, что Барабаш надел на руку красную повязку, куда-то вышел и скоро вернулся. Оказывается, он был дежурным по шестой роте и ходил в штаб докладывать дежурному по полку, что вечерняя поверка проведена, лиц, отсутствующих по неуважительным причинам нет, весь личный состав в настоящий момент отдыхает в соответствии с распорядком дня. В наркотическом угаре я прохлопал и поверку, и отбой. У меня и в мыслях не сверкнуло, что меня, хватившись на поверке, могут сейчас искать с собаками по всему полку!

Отсутствие молодого на поверке — это ЧП! И старослужащего не похвалят за отсутствие на вечерней проверке. Но это — старослужащий. О нем беспокоиться никто не будет. Может, он у земляков засиделся, а может, где-нибудь в парке пьяный спит? Найдется, никуда не денется. А молодой? Где может быть молодой, если его нет на вечерней поверке? Да где угодно! Может, в банду рванул, а может, повесился. Не вынес тягот и лишений. Поэтому, если на отсутствие в строю деда или дембеля снисходительно махнут рукой, то духа будут искать всей ротой хоть до рассвета, пока не найдут. И вся рота, не смыкая глаз, будет тщательно прочесывать все строения, вплоть до туалета и помойки, заглядывая во все уголки и закоулки в поисках блудного духа.

Видя мое состояние, и правильно рассудив, что самостоятельно до модуля я не дойду потому, что просто не найду его, Санек и Вован взяли меня под руки. Идти было не более сотни метров, но дорогу мы проделали за полчаса, так как мне непременно необходимо было спеть. И я спел. Громко. Так, чтобы желательно весь полк слышал:

Мы с ним росли в одном дворе

и я открою вам секрет:

У нас с Сэмэном папа был один!..

На крыльцо штаба вышел дежурный и нехорошо посмотрел в нашу сторону. Земляки унесли меня в темноту.

— Тише, дурак, — зашипели они на меня, — на губу захотел?

— А хрена ли мне губа?! — я вырывался с пьяной лихостью, — слушайте еще одну песню.

Когда меня поднесли к модулю, с крыльца слетел маленький коренастый лейтенантик.

— Сёмин? — спросил он моих земляков.

— Так точно, младший сержант Сёмин, — непослушным языком промычал я и пояснил ситуацию, — прибыл для дальнейшего прохождения службы.

Меня мутило и хотелось спать, а не объяснять глупому летёхе, что я встретился с земляками, мы посидели, как положено, что поверка никуда от меня не денется, что их, этих поверок, было уже две сотни штук и еще пять сотен впереди, а земляки завтра могут уехать домой. Нечем было объяснять: язык отказал окончательно и я мог только мычать.

— Спасибо, мужики, — лейтенант поблагодарил моих земляков, — дальше я сам.