Читать книгу "Посредник - Андрей Мартьянов"

– Разумеется, все-таки «Прада», а не китайский ширпотреб. Но у меня стрижка, а…

– Забудь. В тридцатые годы многие женщины носили короткие прически, любой фильм тех времен посмотри!

В общей сложности прогулка через центр Ленинграда заняла два часа тридцать пять минут, с учетом визита на Почтамт. В главном почтовом учреждении города привычно пахло сургучом и пергаментом, суетились курьеры, над входом висели два огромных портрета – товарищ Каганович и товарищ Калинин. Стойки остались с дореволюционных времен: темное дерево, полукруглые окошки касс, исчезли только мониторы компьютеров и навязчивая реклама – по этим признакам современной цивилизации Славик ничуть не скучал.

Возле конторки, где принимали ценные бандероли, очереди не было. Оно и к лучшему, незачем сейчас лишние глаза и уши. Славик сдвинул брови, положил на стойку книгу большого формата в темной суперобложке, которую всю дорогу нес в кожаном портфеле, обнаружившемся на этой стороне в гостиной комнате квартиры. Представительно сказал пожилому усатому служащему:

– Гражданин, мне нужно отправить этот альбом в Москву. Упакуйте.

– Железной дорогой или аэропланом? – дед употребил старорежимное наименование самолета. Видимо, из «бывших».

– Поездом надежнее, – подсказала Алена.

– Да, – кивнул Славик.

Книгу взвесили, поместили в картонный короб, чтобы не помялась, обернули тонкой мешковиной, перевязали джутовой веревочкой. Капнули на узлы горячим сургучом.

– Адрес напишите сами, – служащий подвинул к Славику чернильницу. – И квитанцию заполните.

Славик шумно выдохнул и вывел на листке плотной почтовой бумаги: «Москва, Кремль, товарищу Сталину».

Почтовик не проявил ни единой эмоции, даже глазом не моргнул. Принял как нечто само собой разумеющееся.

– Пятнадцать рублей семьдесят пять копеек. Квиточек не забудьте, гражданин.

Через несколько шагов по выходу из гулкого здания Главпочтамта Славик обернулся, подсознательно ожидая увидеть за спиной хмурых типов в плащах с поднятым воротником и надвинутых на глаза шляпах, но не заметил даже постового милиционера. Кажется, леденящие кровь истории о всемогущей госбезопасности, следящей за каждым шагом советских граждан, несколько преувеличены. Впрочем, кто знает – вдруг подарки товарищу Сталину здесь посылают каждый день в промышленных масштабах?

…– Посылку обязательно проверят, – сказала Алёна. – Может быть, не сейчас, а по доставке в Москву. И если найдут интересной, доложат куда следует. А вот что произойдет потом и в чьих руках она окажется?..

– Нет смысла гадать. Мы попытались и этого достаточно. Идем домой. Хватит, нагулялись.

…Общеизвестно, что девяносто процентов информации человек получает зрительно – глаза недаром именуют «вратами души». Славик, задумав нынешнюю авантюру, сообразил, что посылать Ого-го Кому многотомное сочинение наподобие «Истории Второй мировой» Уинстона Черчилля смысла не имеет – огромный объем текста плохо воспринимается. Если (а вдруг?!) книгу откроют и начнут изучать, воздействие должно быть максимально сильным – требуется максимум визуальной информации.

В результате был выбран толстенный фотоальбом со скромным заголовком «1939–1945. Фотолетопись». Более семи тысяч снимков, начиная с Польской кампании и заканчивая взятием Берлина и разгромом Японии. Закладку Славик нарочно положил на разворот с кадрами Ялтинской конференции, где личность потенциального получателя ценной бандероли была отображена наиболее полно – маршал Сталин и президент Рузвельт, маршал Сталин в Ливадийском дворце, маршал Сталин и товарищ Молотов…

Допустим, посылка дойдет до адресата. Допустим, он оценит ее содержание. Что дальше?

Есть подозрение, что ровным счетом ничего. Многолетний опыт аргусов свидетельствует: писатели-фантасты нагло врут, субстанция, именуемая «историей», прекрасно заботится сама о себе – даже если очень захочется, Гитлера или Наполеона ты не убьешь, Пуническую войну не предотвратишь, а «Титаник» в любом случае утонет, как ни старайся при возможной личной встрече с капитаном Смитом предупредить его о грядущей катастрофе. Поговорка «сделанного не воротишь» актуальна и при работе в «исторической реальности» – любые твои действия приведут к результату, записанному в летописях и учебниках. Любые.

Давайте проверим, попытка не пытка. Рискованно, но…

Зов Двери начал чувствоваться, когда Славик с Алёной вышли на улицу Дзержинского – так сейчас называлась Гороховая. Тихое-тихое гудение, физически ощущаешь, как тебя связывают с «червоточиной» невидимые нити. Дверь каким-то образом опознала своего владельца на расстоянии – попомнишь тут слова Гончарова о том, что аномалии «настраиваются» на аргусов.

– Кажется, прореха нестабильна, – пробормотал Славик. – Ничего, успеем. Я бы понял, случись что нехорошее с Дверью…

Знакомый угловой дом в три этажа. Сейчас он выкрашен блекло-желтым, через семь десятилетий станет бело-розовым. Возле арки, ведущей во двор, стоит запряженная двумя грустными лошадками телега с высоким бортом – оказалось, мусор забирать приехали. Усатый дворник в кожаном фартуке ведет степенный разговор с кучером, жильцы выносят пакеты и ведра с отходами – эта практика оказалась очень живучей, в некоторых старых районах Питера и в XXI веке контейнеры во дворах не устанавливаются, мусор вывозят по расписанию, надо спускаться из квартиры к машине…

На проскользнувшую в арку парочку дворник глянул без всякой заинтересованности: выглядят прилично, наверное, к кому-то в гости пришли. Вернулся к беседе.

Дом строился для обеспеченных горожан, никаких сомнений. Дверь в парадную деревянная, резная, явно осталась с прежних времен. Закрывается не пружиной, а противовесом – антиквариат каких поискать! В лестничных нишах стоят не сохранившиеся в далеком будущем гипсовые вазоны, по углам ступенек заметны крепления для ковра. Все эти приметы дореволюционной истории здания ко времени получения Славиком наследства исчезнут окончательно…

– Где ключи от квартиры? Надеюсь, не потерял?

– В кармане.

Английский замок поддался легко – любой взломщик сумел бы вскрыть хлипкий притвор за минуту. Или в нынешнем Ленинграде обстановка с преступностью резко отличается в положительную сторону от позднейших беспокойных эпох? Искоренили железной рукой? Недаром город произвел впечатление абсолютной безопасности и уюта?

– На крюк не закрывай, – остановила увлекшегося Славика Алёна. – Как хозяева-то в дом попадут?

– Ничего-ничего, сейчас можно, мои планы на вечер несколько изменились.

Славик почувствовал дурноту – голова закружилась. Он уже слышал этот голос. Сегодня. По телефону.

Ой-ой, что делать-то теперь? Влипли!

– Вы были неаккуратны. Оставили в пепельнице окурок «Капитанских», а эти папиросы курит лишь папин друг, с которым они играют в шахматы, коробка хранится специально для него. Не закрыли ящичек в секретере и зачем-то оставили на ассигнациях золотую монету – если не ошибаюсь, византийскую. Взяли мой портфель, не имеющий никакой ценности, и вторую связку ключей. Грабители? Сомнительно. Кто-то из знакомых? Исключено. Когда я телефонировала, у отца был престранный голос. О чем следовало подумать в первую очередь, особенно принимая во внимание монету?