Читать книгу "Портрет неприкаянного духа - Марина Русланова"

Кириллу неудобно было прервать врача, но нужно было поторапливаться, скоро приедет дедушка со своим приятелем, знатоком живописи.

Доктор заметил нервозность ребят и прямо спросил:

— Спешите?

— Спешим, — признался Кирилл и торопливо объяснил: — Мой дед привезет к Юле своего друга из Москвы, он разбирается в картинах и слышал о Карменсите.

— Тогда идите, — добродушно усмехнулся доктор.

Выходя из кабинета, Юлька краем глаза заметила, как старичок перекрестил их.

Юлька и Кирилл подошли к дому как раз в то время, когда у подъезда затормозило такси.

— Кирилл! — окликнул дед. Ребята подошли к машине.

— Познакомься, Яков Ильич, а это мой внук Кирилл.

Кирилл пожал руку пожилому мужчине, сидящему в машине. Яков Ильич, пыхтя, вытащил полное тело наружу. Юлька незаметно рассматривала московского гостя. Черные глаза-пуговки, нос картошкой, несколько десятков волосков окаймляют гладкую, розовую лысину. Смешной.

— Яков Ильич, — церемонно поклонился коллекционер.

— Юлия.

— Очень приятно.

— Идемте, я покажу вам картину.

— Дед, ты куда? — донесся до Юльки изумленный возглас Кирилла.

— Домой пора, дела, — и дед укатил в такси.

Кирилл растерянно почесал затылок и вслед за Юлькой и Яковом Ильичом вошел в подъезд.

— Вот она! — Юлька указала на картину. Яков Ильич внимательно ее осмотрел, провел рукой по полотну и золоченой раме, опустившись на четвереньки, изучил надпись.

— Карменсита! — почти благоговейно прошептал он, поднимаясь.

Яков Ильич рассматривал картину, ощупывал раму, осторожно прикасался к холсту. Это продолжалось довольно долго. Юлька свирепо глянула на Кирилла, мальчик растерянно пожал плечами.

Вспомнив, что никого из взрослых нет дома, Юлька приняла на себя роль хозяйки. Она накрыла стол в гостиной и позвала гостей пить чай.

Кирилл оценил Юлькины старания и незаметно показал ей большой палец.

Яков Ильич пил крепкий чай, с аппетитом поедал булочки и варенье и лукаво поглядывал на ребят.

— Ну, что там с картиной? — не выдержал Кирилл.

— Уникальная вещь, семнадцатый век! — радостно сообщил Яков Ильич. — Я не раз слышал об этой удивительной картине, а видеть не приходилось.

— Скажите, она ценная? — отважилась спросить Юлька.

— Ну это как сказать. Если оценивать полотно и раму в денежном эквиваленте, то больших денег за них не получишь. Художественная ценность сомнительна, это не Рембрандт и не Рубенс, — и, заметив разочарованные лица собеседников, Яков Ильич утешил. — Зато она имеет историческую ценность. Я уже не говорю о том, что картина написана в семнадцатом веке, это полотно окутано туманом таинственности, с ней связано много загадочных событий.

Ребята, забыв про чай и варенье, затаив дыхание, слушали коллекционера.

— Карменсита, — Яков Ильич произнес имя, будто пробуя его на вкус. — Ко мне поступала отрывочная информация об этой женщине и картине. И мне удалось упорядочить сведения и создать связную историю.

— Карменсита на самом деле существовала? — пораженно воскликнула Юлька.

— Существовала.

Кирилл решительно вмешался в разговор и, не упуская ни одной подробности, рассказал о разгуливающем по квартире привидении.

Коллекционер ничуть не удивился. Он несколько раз провел рукой по лысине и задумчиво произнес:

— Даже не знаю, о чем для начала рассказать: о картине или о Карменсите?

— О Карменсите! — попросила Юлька.

— О картине! — одновременно с ней крикнул Кирилл.

Мальчик по-джентльменски уступил подруге, и Яков Ильич начал свой рассказ.

— Детство и юность Карменситы прошли под сумрачными сводами мадридского дворца, под строгим присмотром чопорных наставниц. Ее семья принадлежала к знатному, но обнищавшему дворянскому роду.

Когда Карменсите исполнилось двадцать лет, ее тетя Тереза взяла ее с собой во Францию. Девушка увидела Версаль, Лувр, блистательного «короля-солнце» — Людовика Четырнадцатого. Ее, воспитанную в большой строгости, поразила невообразимая роскошь, легкость нравов, разнообразие светских удовольствий. Жажда любви, почестей, богатства испепеляли ее.

К Карменсите посватался престарелый граф де Сен-Map, отвратительный толстяк с жирными губами, отвислыми щеками и скверным характером, но обладающий поистине громадным состоянием. Раздумывала она недолго, других претендентов на руку девушки, пусть и знатного происхождения, но не имеющей за душой ни гроша, не нашлось, и Карменсита ответила согласием. Она не имела ни малейшего желания возвращаться домой, к нищете, рваным простыням и тусклому, однообразному существованию.

Пять лет Карменсита блистала при дворе «короля-солнце» (так называли во Франции Людовика XIV). А когда граф де Сен-Map заказал портрет жены молодому художнику, Карменсита страстно влюбилась. Как все пылкие натуры, она полностью отдалась страсти. Сначала красавец-художник отвечал взаимностью, затем любовь графини стала тяготить его, к тому же он опасался гнева могущественного графа. Художник бросил Карменситу. Женщина была без ума от ярости.

Яков Ильич помолчал, взглянул на картину и, понизив голос, продолжил рассказ:

— Возле этого портрета Карменсита убила возлюбленного.

— Стилетом? — выдохнул Кирилл.

— Стилетом, — подтвердил рассказчик. — Кстати, одни, видевшие картину, утверждают, что Карменсита изображена со стилетом, другие — с пеной у рта доказывают, что без. Но я отвлекся. Итак, в ярости графиня убила возлюбленного — на полотне сохранились капли его крови. К несчастью, граф де Сен-Мар стал свидетелем сцены ревности и последовавшего за ней убийства. От увиденного и услышанного граф пришел в бешенство, он заточил жену в монастырь, но позже решил, что это слишком легкое наказание, и замуровал Карменситу вместе с портретом в подземелье своего дворца. В стене было оставлено небольшое окошко, через которое несчастной подавали хлеб и воду.

Юлька содрогнулась, представив, что чувствовала похороненная заживо женщина, зная, что остаток жизни ей придется провести в мрачном склепе.

Больше года Карменсита прожила в заточении, затем умерла, а ее неприкаянный дух вселился в портрет. Через сто с лишним лет во время реставрационных работ в подземелье обрушилась часть стены, и рабочие увидели скелет в истлевшем платье и великолепно сохранившийся портрет. Кстати, Карменсита умерла в платье, в котором изображена на портрете. Новая владелица замка велела повесить портрет в одной из комнат. Эта дама закончила свои дни в сумасшедшем доме, изводя окружающих рассказами о том, как по ночам портрет оживал, призрак изображенной на нем женщины бродил по дворцу, забирал из людей энергию и пытался вселиться в нее — в хозяйку дома. Картину продали с аукциона. Затем полотно еще долго переходило из рук в руки, и для тех, кто владел им, жизнь заканчивалась печально. Мне удалось выяснить, что последней ее купила дочь греческого миллиардера Олимпиада. Вскоре после приобретения полотна Олимпиада ночью заколола стилетом своего супруга. На суде она утверждала, что не хотела этого делать, что в нее вселился дух Карменситы, он управлял ее телом и действиями. Девушку признали невменяемой, а картина загадочным образом исчезла, и больше о ней никто не слышал. До сегодняшнего дня.