Читать книгу "Сфера Дайсона - Андрей Ливадный"

Самая верная, здравая мысль свидетельствовала в пользу того, что он бредит, умирая.

Среди смутных, обрывочных воспоминаний наконец прорезалось нечто конкретное: он вдруг вспомнил хрусткий удар пули, мгновенно онемевшее плечо… вспомнил, как выстрел отшвырнул его назад, ударив о переборку, а он пытался зажать здоровой рукой простреленный скафандр, видя, как из-под пальцев пульсирующими толчками сочится кровь, и чувствуя, как это мерзкое, беспомощное онемение разливается по телу…

Потом пришла спасительная мысль — воздух в коридоре есть, — значит, выживу, — но ноги вдруг стали ватными, непослушными, а сам коридор, расцвеченный рубиновыми вспышками инфракрасного лазера, внезапно крутанулся перед глазами, и он сполз на пол, успев напоследок удивиться тому, какой широкий красный след остался на переборке…

Потом был мрак, тишина… Кажется, он пытался куда-то ползти в те секунды, когда ненадолго приходил в себя.

Дальше память запечатлела лишь хаотичное мерцание огоньков, ощущение холода и дрожи, которая ударила по полубессознательному телу в миг, когда вселенская чернота ринулась на него со всех сторон…

И вот, оказывается, он не умер?..

* * *

Следующий проблеск сознания не принес ничего нового, кроме усилившихся болезненных ощущений. Олег лежал, находясь в странном плену: что-то опутывало его, стесняя движения, свет был смутным, во вдыхаемом воздухе чувствовались сладковатые запахи медикаментов.

Он попытался пошевелиться, но добился лишь того, что вновь провалился в черную, спасительную бездну беспамятства.

…

На третий или четвертый раз получилось лучше.

Он опять пришел в себя в удушливом сумраке, но смог удержать сознание, сконцентрировавшись на своих ощущениях, надеясь, что болью удастся прорвать полог беспомощности и бесчувственности, но, прислушавшись к себе, он вдруг понял — боли больше нет. Есть слабость мышц, тошнотворное головокружение, но боль исчезла.

В этот миг и произошло его окончательное возвращение в мир материального.

Мутная преграда над головой, замыкавшая пространство его узилища, внезапно дрогнула и, отчетливо чавкнув уплотнителем, поползла вверх.

Это открывался колпак консервационного медицинского модуля.

Олег лежал, не в силах пошевелиться, лишь его расширенные глаза жили на бледном, осунувшемся лице. Его взгляд впился в растущую щель, за которой уже виднелся фрагмент переборки какого-то отсека и она — белокурый ангел из его предыдущих горячечных видений.

Рядом с ней стоял молодой парень, ровесник Олега.

Он первым подошел к открывшейся камере, но не затем, чтобы поправить или отключить множество проводов и трубок систем жизнеобеспечения, оплетавших худое, истощенное тело Таирова.

Нет. По какому-то наитию он сделал именно то, в чем Олег сейчас нуждался больше, чем в медицинской помощи, — протянув руку, парень пожал его безвольную, усохшую ладонь и, глядя в глаза Таирову, сказал, лаконично и непринужденно:

— Ты жив и находишься среди друзей. Война давно закончилась, и тебе нечего бояться. Мы спасатели.

Последнее сказанное им слово не совсем точно отражало истинную суть «Генезиса» и его малочисленного экипажа, но для Олега, который был оторван от мира и умирал, постепенно истощаясь от раны и крионических процессов, такой термин был наиболее понятен, и он сразу же поверил сказанному, но не расслабился, а сжал в ослабевших пальцах ладонь Семена, словно пытался ощутить, впитать человеческое тепло после ледяной бездны полусна-полусмерти.

Он поверил ему сразу и безоговорочно.

Об остальном можно было поговорить потом, а сейчас слабое подобие улыбки тронуло синеватые губы Таирова.

Он вернулся, выжил, и его возвращение граничило с чудом.

* * *

Первый серьезный разговор Семена и Олега состоялся спустя двое суток, когда Таиров уже окреп настолько, что смог встать и самостоятельно покинуть медицинский модуль «Генезиса».

— Сюда, Олег, — Семен указал на автоматически открывшуюся дверь каюты. — Здесь ты будешь жить.

Таиров вошел внутрь и с любопытством осмотрелся.

Все происходящее никак не укладывалось в его сознании. Он давно уже разуверился в существовании чудес, и ему было трудно нормально реагировать на ситуацию. Сам факт, что его, полумертвого, погруженного в низкотемпературный сон, нашли спустя почти столетие после окончания войны, казался ему практически невероятным…

«Но ведь я жив!..» — Олег очень часто повторял себе эту мысленную фразу на протяжении двух последних суток. Нужно было брать себя в руки и адекватно воспринимать действительность, а не бродить, словно сомнамбула, действуя всем на нервы своими выпученными глазами и недоверчивым взглядом.

На самом деле состояние Таирова никому не действовало на нервы, но он не знал об этом, пребывая в плену тех мыслей и моральных оценок, которые были присущи атмосфере последних дней «Звездной Крепости», когда стало ясно, что флот адмирала Надырова настигает станцию и смертельного противостояния уже не избежать.

«Нужно хотя бы по-человечески поблагодарить их…» — подумал Олег, продолжая озираться.

Каюта была просторной и никак не походила на тесные клетушки с привинченными к стене двухъярусными койками, которые составляли основу жилых помещений «Звездной Крепости».

— Здесь раньше располагался склад боекомплекта, — пояснил Семен, обводя широким жестом помещение каюты. — Мы переоборудовали всю артиллерийскую палубу «Генезиса» под жилой модуль.

Таиров, у которого в голове по-прежнему царил настоящий содом, а мысленные вопросы к Семену выстраивались в длинную очередь, не нашел ничего лучшего, как сесть в кресло, расположенное подле удобного стола-терминала, и, сцепив побелевшие пальцы в замок, спросить:

— Кто вы, на самом деле?

Вопрос вышел хриплым и не очень-то приветливым, но Семен не обратил внимания на интонации.

— Мы частные лица, занимающиеся поиском выживших, — спокойно и кратко пояснил он, садясь во второе кресло. — Рассказывать нашу с Яной историю сейчас нет смысла — это долго, да и ни к чему. Постепенно ты все поймешь и узнаешь, а сейчас просто поверь в факт своего спасения. На борту «Генезиса» ты в безопасности.

Черты лица Олега постепенно разглаживались, теряя угловатую напряженность.

— Выходит, война закончилась?

— Да, давно.

Олег некоторое время молчал, что-то мучительно обдумывая, а затем вскинул голову и спросил:

— Я могу чем-нибудь помочь вам? Семен кивнул.

— Мы занимаемся поиском выживших, — повторил он, глядя в глаза Олегу. — Я подозреваю, что ты не единственный, кого можно спасти в этих обломках, но «Крепость» имеет огромный внутренний объем, и мы можем затратить годы на послойное исследование ее палуб. Нас не интересуют материальные ценности, — только люди. Если ты знаешь, где они могли уцелеть, то такая информация значительно облегчит нашу задачу.