Читать книгу "Табакерка Робеспьера - Наталья Александрова"

Вероника остановилась, пропуская мужчину, но он, вместо того чтобы пройти, вдруг придержал дверь.

– Здравствуйте! – В голосе его прозвучала самая настоящая радость. – Вот хорошо, что я вас встретил!

– Простите? – Вероника нахмурилась было, но решила — по выражению его лица, — что он просто обознался.

Не в том человек положении, чтобы приставать к незнакомым девушкам — здоровье не позволяет, да и к ней, если честно, на улице никогда не вязались.

– Вы меня не узнаете, – в его голосе прозвучало самое настоящее огорчение, – ну конечно, с такой-то рожей... Мы с вами три дня назад встречались, ну, вы еще меня в сознание привели...

– Так вы... – озарило Веронику, – тот, кого по голове ударили?!

Тут их разговор беспардонно прервала толстая тетка с двумя тяжеленными котомками, в которых она несла продукты своему сыну или мужу.

– Слушайте, вы бы хоть в сторонку отошли, встали на проходе и ни туда ни сюда!

Тетку можно было понять – из одной огромной сумки явственно пахло жареной курицей с чесноком, тетка купила ее тут же, в ларьке возле больницы, и боялась, что курица остынет.

Мужчина потянул Веронику в сторону, к окну. Она вгляделась в него с удивлением. Вроде бы раньше он был даже симпатичным, впрочем, она не очень помнит. Теперь же его здорово портили черные круги вокруг глаз.

– Что, на очкового медведя похож? – грустно улыбнулся он. – Стукнули по затылку, а синяки на лице появились. Я что хотел сказать, – заторопился он, – вы уж простите меня за то, что так невежливо с вами обошелся. Видно, и вправду не в себе был, даже спасибо вам не сказал за то, что вы помогли мне тогда.

– Все-таки решили в больницу поехать? – спросила Вероника из вежливости, чтобы поддержать разговор.

– Да нет, сгоряча-то я домой поехал, отчитался перед Леонидом Юрьевичем, что украли у меня табакерку. Он расстроился, конечно, и я тоже. Ну, пошел я домой, а к вечеру мне так плохо стало! Голова болит, перед глазами все плывет, тошнота и все такое... Вызвал «Скорую», вот, привезли сюда, обследовали...

– Сотрясение мозга?

– Легкое, меня скоро выпишут.

– Ну, желаю вам скорейшего выздоровления... – Вероника уже повернулась, чтобы уйти, но тут же остановилась: – Вы говорите, табакерку у вас украли?

– Ну да, я по просьбе Леонида Юрьевича – это сосед мой – заезжал в магазинчик антикварный, за табакеркой. Старик как узнал, что меня ограбили, так прямо в лице переменился.

– Что, очень ценная? – невольно спросила Вероника, вспомнив табакерку, которую купила она, и как Светка Соколова над ней издевалась.

– Да по деньгам-то не очень, а старику она зачем-то нужна была... говорит, историческая ценность. С виду ничего особенного – какой-то тип на ней бородатый...

Вероника вспомнила, что она видела в магазине ту табакерку, этот противный парень-продавец пытался ее продать ей, но было дорого. Внезапно она сообразила, что очень долго отсутствует, наверное, ее уже ждут.

– Послушайте, – он верно угадал ее беспокойство, – я вас так не отпущу! Дайте свой телефон, когда я выпишусь и эта красота сойдет, – он мигнул, – мы хоть сходим куда-нибудь. Конечно, если вам удобно...

Она не могла не оценить его деликатность. Не стал ставить ее в неудобное положение, не спросил в лоб – замужем она, не замужем, есть у нее кто-то или нет. Вероника вовсе не собиралась выкладывать первому встречному все про свою жизнь.

– Доктор сказал – вы все правильно сделали, – заторопился он, – если бы я подольше там провалялся и холодное к голове не приложили бы, была бы гематома и все кончилось бы гораздо хуже. Так что я вам очень признателен. Ну, так дадите телефон? Кстати, меня зовут Антон.

– А я – Вероника. – И она сунула ему карточку с реквизитами фотоателье «Золотой глаз», которые шеф велел раздавать всем и каждому — повсюду. – Пока, поправляйтесь!

Анна Валерьевна с Юлией стояли уже в коридоре.

– Почему так долго? – нахмурилась Юлия.

– Народу в кассе много было, – спокойно ответила Вероника, стараясь донести до нее мысль, что она на жену шефа не работает и выполнила ее поручение исключительно из любезности.

И выпрямилась, так что они оказались ростом вровень, глаза в глаза, и у Юлии не получилось посмотреть на нее свысока.

В машине Анна Валерьевна, огорченно качая головой, рассказала, что у шефа из-за травм произошло частичное фрагментарное выпадение памяти, что помнит он только, как поехал по нужному адресу, а вот что там случилось – из головы вон. Очнулся в овраге от холода, рядом – машина сгоревшая, покореженная. Выполз кое-как на тропинку, добрые люди его подобрали, довезли до города и сдали в ближайшую больницу. Как он оказался на той дороге, кто его туда вызвал – шеф понятия не имеет. Упал удачно, сумел из машины выбраться, иначе бы сгорел, а так – только голову ушиб, нога сломана и два ребра. В общем, жить будет.

– Тихон, все ушли, можешь выходить! – проговорил Юрий Петрович, когда входная дверь закрылась за последним припозднившимся сотрудником бизнес-центра.

Сумка зашевелилась, из нее высунулся влажный черный нос, а затем – круглый любопытный глаз. Глаз внимательно огляделся по сторонам, моргнул, и из сумки выскочил Тихон – симпатичный жизнерадостный фокстерьер.

Юрий Петрович работал в бизнес-центре ночным дежурным, по-старому говоря – сторожем. Правда, в отличие от прежних сторожей он был вооружен не допотопной берданкой, а современной электронной техникой. Перед ним на столе стояли телевизионные мониторы, на экранах которых дежурный мог, не выходя из своего закутка, видеть холл бизнес-центра и входные двери. В случае, если бы на этих мониторах появился злоумышленник, он должен был всего лишь нажать тревожную кнопку, после чего немедленно появилась бы группа захвата из частного охранного предприятия «Снежный барс».

Работа Юрию Петровичу нравилась. По ночам его все равно мучила бессонница, а тут можно было спокойно пить чай с печеньем и сушками, решать кроссворды и смотреть ночные программы по телевизору. Благо по какой-то необъяснимой причине отечественные телеканалы по ночам показывают гораздо более интересные передачи, чем днем или в вечерний прайм-тайм.

Правда, была одна проблема.

Проблему эту звали Тихон.

Тихон был очень привязан к хозяину, и когда по ночам того не бывало дома, он начинал громко лаять. Юрий Петрович с Тихоном проживали в так называемом хрущевском доме, звукоизоляция в нем была никудышная, и соседи, которым Тихон не давал сомкнуть глаз, обещали Юрию Петровичу принять самые серьезные меры, если он немедленно не прекратит это безобразие.

Юрий Петрович обратился к администратору бизнес-центра господину Пышкину с просьбой разрешить ему брать Тихона на работу, но тот, увидев Тихона, неожиданно уперся.

– Если бы у тебя был питбуль, ротвейлер или хотя бы доберман-пинчер – это еще куда ни шло, все-таки охранная собака. Можно было бы даже на довольствие ее поставить. А от этого мелкого недоразумения – одни неприятности! Охранник из него никакой, а нашкодить он вполне может! Испортит вверенное нам имущество или, не дай бог, нагадит в холле или на торговых площадях...