Читать книгу "Пылающий лед - Виктор Точинов"

Кто-то попытался сбежать – «грязеходами» здешний парк машин не исчерпывался, у чужаков в придачу к ним имелась двухместная «водомерка»: легкий скоростной аппарат, способный скользить хоть по воде, хоть по льду, хоть по грязи. Малая грузоподъемность позволяла использовать такой аппарат лишь для разведки. Или для бегства… Но далеко «водомерка» на своих тонких лапках не убежала – Олаф подбил ее первой же очередью из «ревуна», а потом всадил еще две в рухнувшую машину. После взрыва аккумуляторов никто из пассажиров «водомерки» не имел ни единого шанса выжить.

Ожила «балалайка» шведа:

– У меня проблемы. – В голосе Геллуэя ощущалась тревога, впрочем, не слишком сильная. – Подъезжай поближе, нужна помощь.

Олаф подъехал. «Гепард» командира двигался медленно, с сильным креном на борт, и швед понял, что из четырех нагнетателей, подающих воздух под «юбку», работают только три.

Не беда, запчастей в достатке, а с матчастью Абдельфарид был на «ты». Он откинул верхний люк, начал вылезать наружу… – и тут же спрыгнул обратно.

Хорошая реакция спасла жизнь Олафу. Очередь из «ревуна» прошла впритирку с макушкой, наполнив металлом и смертью то место, где только что находился торс высунувшегося из люка шведа.

«Совсем спятил, жадный ишак!» – подумал он, бросаясь к креслу водителя.

Мысль относилась к Геллуэю. Олаф подозревал, что когда дело дойдет до дележки, команда может весьма поредеть. Допускал, что и его Геллуэй попытается вычеркнуть из списка претендентов на главный приз, – и принял на сей случай кое-какие меры. Но чтобы так рано начать пальбу по своим… до того, как боеголовки демонтированы и погружены… точно спятил.

В рукав вцепился Валет, что-то прокричал, широко разевая рот. Абдельфарид не услышал – в ушах звенело после грохота очереди, – он оттолкнул Валета, не глядя, ладонью, ударил по клавише пуска и…

Вторая очередь. В упор, по кабине, по десантному отсеку. «Гепарды» стояли рядом, борт к борту, словно боксеры в клинче, и теоретически каждый попадал в мертвую, не простреливаемую зону другого, но Геллуэй недаром накренил свою машину, имитировав неисправность – теперь он мог расстреливать второй «Гепард» безнаказанно, не опасаясь ответного огня. Мог – и расстрелял.

Титанопластовый корпус «Гепарда» неплохо защищал от обычных пуль и небольших осколков, но одиннадцатимиллиметровые пули «ревуна» недаром многие называют снарядами – по кумулятивному действию они и в самом деле не уступают пушечным снарядам двадцатого века. Смерч из раскаленного металла прогулялся внутри обреченной машины – справа налево, потом обратно, потом еще раз, еще… Обшивка стремительно превращалась в дуршлаг. Пули разносили аппаратуру, разрывали на куски людские тела. Бронежилеты не спасали, да и «саранча» не могла защитить на таком расстоянии. Никто из шестерых не успел ничего предпринять. Даже понять, что происходит, никто, кроме Олафа, не успел…

А шведу казалось, что он запустил двигатель, что сейчас отъедет подальше под прикрытием дымовой завесы и поучит жизни жадного ублюдка… Пальцы Абдельфарида цеплялись за рычаг, пытались сдвинуть его на «полный вперед», но лишь бессильно скользили по рубчатой рукояти, оставляя кровавые пятна.

Потом рука упала на пульт, пальцы дернулись последний раз и замерли. Олаф умер.

14. Добро пожаловать в реальный мир

В затылок ему с размаху воткнули заржавленный лом, пару раз провернули и выдернули, а затем для полноты ощущений залили в образовавшееся отверстие расплавленный свинец…

На самом деле все произошло проще – в разгар работы «балалайку» грубо выдрали из разъема, и Апач это прекрасно понимал.

Наноэкраны, имплантированные в сетчатку, погасли, Апач стал слеп. Открывать глаза и познавать мир древним способом, данным не то природой, не то богом, совершенно не хотелось… Хотелось вернуться туда, во двор замка, на поле выигранной битвы, еще раз взглянуть на трупы поверженных врагов и…

Проклятье! Фитиль! Боеголовки!

Апач рывком поднял веки.

– Очухался, земноводное? Добро пожаловать в реальный мир, у нас тут весело.

Ломщик не понял, кто обратился к нему на правильном английском, совершенно не похожем на тот гибрид датского, английского и арабского, что использовался для общения в команде Геллуэя.

Мелькнула мысль, что английские слова вырываются из широко распахнутого рта Фигаро. Но тот уже не был способен к разговорам – трудно говорить, когда во лбу красуется пулевое отверстие, а содержимое черепной коробки огромной мерзкой кляксой расползлось по подголовнику и спинке кресла…

Чужаки подбили «Гепард» и ворвались внутрь машины?

Апач повел взглядом по сторонам. Труп, еще труп… Из десантного отсека торчали ноги в высоких ботинках и камуфляжных брюках, не стоило гадать, жив ли их обладатель… В «Гепарде» остро пахло сгоревшим порохом.

Гораздо больше, чем вид свежезастреленных мертвецов, Апача потряс еще один «труп», лежавший на консоли, – раскуроченный, вдребезги разбитый чем-то тяжелым «раллер». Ломщик смотрел на него, как смотрит отец на тело умершего сына, смотрел, позабыв обо всем…

– Как видишь, у нас незапланированные потери, – глумливо произнес тот же голос. – Только мы с тобой и уцелели.

Апач попытался повернуть голову и не смог. Оттолкнулся от пола ногой, повернулся вместе с вращающимся креслом и увидел – к нему обращался Геллуэй.

Что за ерунда… на нормальном английском этот отморозок не говорил… или скрывал?..

Секунду спустя лингвистическая загадка перестала волновать Апача. Владел Геллуэй английским или нет, стало не важным. Главное, что он владел «дыроделом» изрядного калибра, и ствол был направлен прямиком на ломщика. Чужаки сюда не врывались, понял Апач. Всех убил Геллуэй. Из этой вот самой пушки.

– Ребята умерли быстро, – сказал Геллуэй. – Они заслужили… А ты – нет. В детстве я ловил тритонов, надувал их через соломинку и бросал обратно в пруд. Смешно было смотреть, как барахтаются они, пытаются нырнуть и тут же всплывают обратно, и вид у них глупый-глупый… Такой же, как сейчас у тебя.

Подвижность возвращалась, Апач попробовал повернуть голову, получилось, поглядел на руку – предплечье болело все сильнее. Так и есть, «ежик» сорван со своего места, ранки саднят и кровоточат… Но других повреждений вроде бы нет. А значит, можно сыграть с Геллуэем в свою игру. Выложить на стол самый старший козырь в колоде.

Времени оставалось мало, и ломщик решил обойтись без вводных слов:

– Боеголовки в режиме самоуничтожения. До взрыва меньше получаса. Чтобы остановить процесс отсюда, – Апач кивнул на бортовой процессор «Гепарда», – мне потребуется пять минут. Но сначала предлагаю обсудить проблему гарантий.

– Вот моя гарантия, – помахал «дыроделом» Геллуэй. – Голову тебе разнесет гарантированно.

Не поверил… Принял за блеф…

– Ты не понял, идиот?! Все взорвется к чертям! Твои деньги опять сгорят, а ты, даже если врубишь сейчас полный газ, все равно скоро сдохнешь от лучевки!