Читать книгу "Остров без сокровищ - Виктор Точинов"

Дефо в «Истории пиратов» упоминает, что после знаменитой дележки алмазов вице-короля многие пираты из экипажа Ингленда пытались реализовать свою долю в Кочине, голландской колонии на Малабарском побережье Ост-Индии. Кочинские голландцы весьма лояльно относились к пиратам: снабжали припасами, скупали добычу, даже продавали за бесценок каперские лицензии (правда, не признаваемые другими странами). «История пиратов» опубликована в 1724 году, по горячим следам событий, – чем завершилась эпопея с алмазами вице-короля, Дефо не знал и своим читателям не сообщил…

Но один крайне любопытный момент в речах Джона Сильвера дает нам понять, как обернулось дело.

В оригинале Сильвер (только он) ругается словами «голландец» и «голландские отродья» – в значении мошенники, негодяи, нехорошие люди… Редиски, в общем. В изначальном переводе Н. Чуковского эта речевая особенность начисто утеряна, в некоторых других присутствует.

С чего бы такое отношение к родственной нации? К единоверцам, можно сказать? В семнадцатом веке, во время ожесточенных англо-голландских войн, в Англии и в самом деле появились жаргонизмы, связанные с голландцами. Но те войны давно отгремели, а в конце семнадцатого столетия на британском престоле так и вовсе оказался голландец – Вильгельм Оранский, и использовать «голландское отродье» в качестве синонима «подонка» стало, как ныне принято говорить, неполиткорректно. А то и небезопасно.

Во времена Сильвера, в войнах восемнадцатого века голландцы чаще выступали союзниками Британии. С чего бы Долговязый Джон вспомнил старомодные, давно вышедшие из употребления идиомы? Почему для Сильвера слово «голландец» – грязное ругательство?

Все очень просто: хитрые кочинские голландцы безбожно обманули при покупке алмазов и транжиру-Пса, и бережливого Сильвера, и остальных пиратов… Либо не заплатили, либо заплатили сущие гроши. И на много-много лет стали для злопамятного Долговязого Джона синонимом воров и прохиндеев.

А Черный Пес вернулся на родину вовсе не таким богатым человеком, как надеялся.

Зато в другом ему повезло. Десятилетие, последовавшее после окончания Войны за испанское наследство (завершившейся Уртрехтским миром в 1714 году) – на редкость удачное время для завершения пиратской карьеры и легализации.

Дело в том, что долгие десятилетия, даже века, британцы всячески потакали пиратам, как орудию борьбы с военно-морским могуществом Испании. В 1714 году ситуация изменилась, Испания была вынуждена открыть свои порты для английских торговцев, контроль за морскими путями между Новым и Старым светом перешел к Англии. Приоритеты сменились: надо было охранять свою морскую торговлю, а не разрушать чужую. Пираты из невольных союзников превратились во врагов, и борьба с ними активизировалась необычайно. Боролись методом кнута и пряника: объявляли широчайшие амнистии и параллельно организовывали военные экспедиции против тех, кто не желал амнистией воспользоваться.

В 1720 году практически любой пират мог явиться к ближайшему губернатору, и заявить, что сдается на милость короля согласно акта амнистии… Джентльменам удачи выписывалось «свидетельство» – индульгенция за прошлые грехи, и даже главные орудия производства, то есть пиратские корабли, у них не изымались: плавайте, торгуйте, доставляйте негров из Африки… Короче, занимайтесь чем-то полезным.

Но к рецидивистам, повторно поднявшим Веселый Роджер, закон был безжалостен. Никаких вторичных амнистий: попался – на виселицу.

Черный Пес рецидивистом не стал. Иначе с чего бы ему грозить Билли Бонсу виселицей? Оба повисли бы на ней… Но правовой статус у двух бывших пиратов разный: Пес «завязал» очень вовремя, и наверняка имеет бумагу, отпускающую ему прежние грехи. Билли Бонс завершил карьеру гораздо позже, когда получить прощение от властей стало значительно сложнее.

Сложно – не значит нельзя. За хорошую мзду колониальные чиновники были готовы добела отмывать самых черных кобелей. Выписывая, например, задним числом каперские свидетельства… Но так легко (и бесплатно), как в конце 10-х – начале 20-х годов, амнистию получить было уже невозможно.

* * *

А чем занимался Черный Пес последние двадцать лет своей жизни в Англии?

Работа его была связана с морем, Хокинс свидетельствует: «На моряка он был мало похож, но я все же почувствовал, что он моряк».

Как же он это почувствовал? Экстрасенсорно? В переводе ответа нет, а в оригинале он появляется: smack of the sea – вот что, оказывается, почувствовал юный Хокинс. Запах моря. Никакой экстрасенсорики, банальное обоняние.

Но что в данном случае надо понимать под ароматом моря? Иногда мы называем так легкий запах соли и гниющих водорослей, но здесь не тот случай, – Джим всю жизнь прожил на побережье, к запаху этому привык и замечать его не должен.

Скорее, с морем – с моряками, с кораблями – у Хокинса ассоциировался запах смолы. Других антисептиков для дерева в те времена практически не существовало, и просмаливали на кораблях все, что можно.

Получается, что Пес в море выходил, но плавал не в далекие страны – где-то здесь, неподалеку, под хмурым английским небом и скупым солнышком. Может быть, мирно трудился матросом на каботажном судне, совершавшем рейсы вдоль британских берегов?

Однако все последовавшие события приводят нас к другому выводу: Черный Пес трудился, и на судне, но не совсем мирно… Занимался контрабандой. Не в одиночестве, а в составе небольшой шайки, возглавляемой слепым Пью. Нет сомнений, что люггер, куда отступила часть шайки после налета на «Адмирал Бенбоу», принадлежал ей (возможно, принадлежал единолично Пью, что объясняет авторитет беспомощного слепца у подчиненных – старые, времен пиратства, заслуги давно уже потускнели).

Конечно, люггер шайка Пью могла нанять, но зачем? К чему абсолютно бессмысленные расходы, если до «Адмирала Бенбоу» можно прекрасно добраться по суше? Использовать этот вид транспорта имелся резон только в одном случае – если суденышко принадлежало Пью и его присным.

Очень важный момент: мы привыкли считать, что в качестве антагонистов выступает одна шайка, состоящая из бывших пиратов. На деле же шаек две – одну возглавляет Сильвер, другую слепой Пью. И отношения между ними не самые дружеские, скорее напоминающие вооруженный нейтралитет. Не случайно Долговязый Джон не взял никого из людей Пью на борт «Испаньолы». Почему туда не попал Черный Пес, понятно, – был бы немедленно опознан и разоблачен Хокинсом. Но остальные? Хокинс знал имена по меньшей мере двоих из них (Дэрк и Джонни), хорошо слышал разговоры, и, возможно, мог опознать голоса… Но откуда про это знают экс-пираты? И откуда они могут знать, что Хокинс отплывет вместе с ними в качестве юнги? Ведь Джим объявился в Бристоле лишь накануне отплытия…

Знать они не могли. Но на борт «Испаньолы» не попали. Сильвер не взял. Почему? Ведь людей ему не хватало, пришлось даже пригласить нескольких матросов, никогда прежде пиратством не промышлявших, и вербовать их уже в ходе плавания… Отчего же эти вакансии не были заполнены людьми Пью?