Читать книгу "Черный список - Александра Маринина"

– Лиля, нам с дядей Сережей нужно поговорить. Сиди здесь,никуда не уходи, а мы походим по аллее.

– Хорошо, папа, – пробормотала она, не отрывая глаз отраскрытой книги.

Мы поднялись и начали прохаживаться взад и вперед потенистой, наполненной утренней прохладой аллее. Сергей поведал мне, что, когдабригада закончила работать в номере Казальской, ту попросили посмотреть, все ливещи на месте. Оказалось, что пропала шкатулка с драгоценностями. Самоезабавное, что несколько очень дорогих украшений лежали на самом виду, натуалетном столике, но преступник (или преступники?) их обошел своим вниманием,а позарился на запертую на ключик шкатулку. В этом была своя логика: если цацкина много тысяч долларов валяются без присмотра на столе, то не исключено, чтоэто – хорошая подделка, а вот то, что находится в запертой шкатулке, навернякастоит того, чтобы оказаться запертым на ключ и лежать не на виду, а в шкафу,среди женского белья. Таким образом, две первоначальные версии плавно перерослив три: убийство, целью которого была Казальская; убийство, целью которого былаЛюся Довжук; убийство с целью ограбления. Час от часу легче не делалось.

– Кто осматривал вещи Доренко после ее убийства? –спросил я. Мне не давала покоя мысль о том, куда же ходила Ольга передпресс-конференцией и откуда она принесла уродливый пакет, фиолетовый с желтымиручками.

– Яковчик и я. А что?

– Ты не помнишь, была ли среди ее вещей пластиковая сумка,фиолетовая, желтые ручки, внутри что-то, по габаритам похожее на книгу. Книга,коробка конфет или печенья, небольшой сверток.

– Не помню. Кажется, не было.

– Где сейчас ее вещи?

– В номере Казальской. Довжук, когда переезжала, сложила всевещи убитой и перенесла вместе со своими. Хотите, чтобы я еще раз посмотрел?

– Хочу. Вернее, это ты сам должен хотеть, – тут жепоправился я. Нельзя говорить «хочу»: это означало бы, что я согласился взятьна себя функцию помощника-руководителя. А я еще не согласился. И не соглашусьни за что. – Я тебе просто советую. Я знал Ольгу несколько лет и могусказать тебе совершенно точно: для того, чтобы она опоздала на деловоемероприятие, нужны очень веские причины. Очень. Покопайся здесь. Может быть, еешантажировали, и она ходила на переговоры с шантажистом. Может быть, ее дажешантажировали какими-нибудь пикантными фотографиями, и она ходила их выкупать.Ушла с деньгами в сумочке, а вернулась с пачкой фотоснимков, которые погабаритам в сумочку не поместились, поэтому пришлось купить пакет в первомпопавшемся магазине. Может быть, она завела роман с кем-нибудь вне гостиницы,бегала к нему на свидание, а возлюбленный возьми и сделай ей подарок.Отказаться – обидеть, выбросить по дороге – жалко, а в сумку не влезает.Короче, Сережа, я советую тебе порыться в позавчерашнем дне. Тут что-то не так.

– Значит, вы уверены, что оба убийства между собой несвязаны?

– Ни в чем я не уверен. В случае с Довжук есть триобъяснения, в случае с Ольгой – только одно. Пока. Если убийства связаны, тоубийцу надо искать среди женщин, которые могут получить пятьдесят тысячдолларов за лучшую женскую роль. Их всего было сколько?

– Шесть, – вздохнул Лисицын. – И с исчезновениемтех, кто возглавляет список, шансы остальных увеличиваются. Премию-то все равнонадо вручать.

– И кто у нас там остался?

– Остались четверо.

Он достал из кармана блокнот и заглянул в него.

– Первая – Регина Голетиани, литовка, замужем за грузином,семья очень обеспеченная, за пятьдесят тысяч долларов мараться вряд ли станет.

– А слава? Серега, для артиста слава дороже денег, потомучто первая премия на фестивале обеспечивает кассовость будущих фильмов с егоучастием, а это – тоже деньги, прибыли, причем зачастую огромные. Ктоследующий?

– Екатерина Иванникова, двадцать один год, заканчивает ВГИК.Знаете, такой ангелочек, глазки большие, зелененькие, волосы белокурые, голосокнежненький. Я таких больше всего боюсь.

– Почему?

– Потому что при нашей поганой жизни ангелом бытьневозможно. Неоткуда взяться ангельскому нутру, условия не способствуют.Поэтому женщина, которая производит впечатление ангелочка, вызывает у меняужас. Она мало того, что притворщица, так еще, скорее всего, и стервапервостатейная.

Я с любопытством глянул на Сергея. Надо же, в его-то годы –и уже такой печальный, но полезный опыт. Интересно было бы посмотреть на тукрасавицу, которая так обошлась с симпатягой Лисицыным. О Кате Иванниковой яслышал от Риты, разумеется, только плохое, но это не было показателем. Еще неродился человек, о котором моя экс-супруга отзывалась бы хорошо. Среди того,что говорила Ритка, были и факты, свидетельствующие об абсолютной безнравственностимолоденькой старлетки, о ее готовности «обслужить» в любой форме кого угодно,где угодно и когда угодно, лишь бы получить роль. Не знаю, в какой мере можнобыло верить этим рассказам, ну, с учетом особенностей характера МаргаритыМезенцевой, конечно, не на сто процентов, но вот на семьдесят или на двадцать –сказать трудно. В каком-то смысле Катя была полной противоположностью АллеКазальской: если Аллу ненавидели в основном женщины, которым она нагло и безвсяких пристойных объяснений отказывала в работе, то Катю, как ни странно,ненавидели в основном мужики. Женщины относились к ее откровенному блядствусовершенно равнодушно, считая ее дешевкой, не способной разрушить мало-мальскикрепкие отношения. А вот мужчины таких сучек всегда ненавидят, потому чтодоступное, быстрое, дешевое и острое удовольствие является для них наркотиком,против которого они бессильны. Сама мысль о том, что можно в любую минутупоставить это белокурое создание на колени и заставить открыть рот, будоражит,греет самолюбие, воздействует на уровне подсознания на глубинное инстинктивноестремление любого мужика быть хозяином и повелевать женщиной. И попадая взависимость от такой вот поблядушки, мы ненавидим ее за то, что не можем от нееотказаться. Мы ее презираем, порой она нам бывает просто отвратительна. Частовозникает желание убить ее и никогда больше не видеть. А отказаться не можем.Вот такие мы дураки.

Могла ли Катя Иванникова, двадцати одного года, образованиенезаконченное высшее, за плечами – около десятка довольно заметных ролей, таквот, могла ли она убить или организовать убийство двух соперниц, чтобы получитьпервую премию? По степени сволочизма души – вполне могла. А по стереотипудействий – вряд ли, она привыкла все свои проблемы решать при помощи губ иязыка. Так что в этом случае она, скорее, стала бы подкатываться к членам жюри.

Тут меня осенило.

– А список членов жюри у тебя есть?

Сергей открыл другую страницу в этом же блокноте и прочелмне список, состоявший из семи фамилий. Так и есть, из семи человек – триженщины плюс девственный Игорь Литвак, которого Катиным знаменитым минетом непроймешь. Даже если обработать привычным ей способом оставшихся троих мужчин,они не смогут обеспечить ей большинства голосов. Но в таком случае убийствостановилось вполне реальным.