Читать книгу "Страх - Роман Канушкин"

2

Эта белокурая девочка все не шла из головы. Хотя беспокоиться сейчас следовало о другом, но… Слишком много совпадений в последнее время. Слишком много знаков. Однако ж смысл их темен и пока не ясен. И ошибиться очень легко.

– Тут все очень хрупко, – прошептал человек в сером, глядя, как река неспешно несет свои зеленые воды, на поверхности которых играли, переливаясь, солнечные зайчики и деловито шныряли водомерки.

(Тень врага уже в доме князя. Из-за него все изменится.)

Человек в сером мучительно поморщился и… снова подумал о девочке.

Она видела его. Более того, она могла его видеть. С детьми иногда случается, что им открыт тайный мир или они чувствуют его присутствие, но в ту ночь человек в сером закрыл любое зрячее око надежной пеленой. Однако ж…

Волхв улыбнулся, снова вспомнив, как девочка смеялась в ту ночь, и хмурые складки на его лбу разгладились. Малышка не смогла спрятаться от него, когда он гадал на рунах, следовательно, не враг она, затаившийся в тельце ребенка, их судьбы сейчас никак не пересекаются. Но… девочка, конечно, необычная.

– Великая волхвиня родилась в глуши, – прошептал человек в сером. – Вдали от великих дел.

Он поднялся, опираясь на посох, и снова посмотрел на воду. У него было много имен. Князю и народу древлян, да и почти всем остальным, он был известен как Белогуб, и человека в сером это устраивало. Такое имя – лишь неверная тень его прозваний, а подлинное имя следовало всегда хранить в тайне. Даже волхвам, среди которых он давно почитался за первого, оно было неизвестно. Хотя – губы Белогуба опять растянулись в улыбке, только в глазах мелькнул колючий огонек, впрочем, вполне доброжелательный, – все мудрые хранят свои имена в тайне. Даже любимец князя Олега волхв Светояр.

– Вряд ли девочка опасна, – внезапно произнес Белогуб и сам удивился сказанному. Ведь на самом деле гораздо больше волновать должно другое. Что-то происходило прямо сейчас, в эту самую минуту, но смысл этого все оставался скрытым для Белогуба.

«Тень врага уже в доме князя», – нахмурился волхв.

Кто он? Что за враг? Почему глаза слепы и не видят? И эта девочка… Почему все не идет из головы? Это из-за Лада? Сын древлянского князя, конечно, смышленый мальчишка, да только никогда волхву не передать ему своих уроков. А эта девочка…

«Сила, что родилась в ней, смутила меня, – предположил Белогуб, – смутила и обрадовала».

Все его инстинкты в отношении девочки молчали. Никаких тревожных сигналов, никаких темных предчувствий. Ведь волхв гадал, и их судьбы действительно не пересекались – холодная тень вовсе не легла на сердце.

(Тень была. Только совсем другая.)

Да и потом… Никогда волхвине не стать женой князя. Ее дом – лес да укромные места, а не княжеский терем. Иначе растеряет свое искусство, перестанет быть волхвиней. А вот Белогуб взял да и помянул ее вслух.

Волхв вздохнул и пошел от реки прочь. Он заставил себя больше не думать о маленькой белокурой девочке из рода Куницы. Сейчас были дела поважнее. Впереди ждал долгий день, а Белогуб всегда умел внимательно слушать и, главное, слышать и держал глаза широко открытыми. Волхвы на княжеском пиру, конечно, сразу же окружат его с расспросами о древнем пророчестве, о том, что еще удалось выведать самому искусному из них. Но он им ничего не скажет. Потому что и меж них уже крадется измена, и меж них уже поселилась… тень врага.

Вернее, скажет, но только то, что и так всем известно.

Белогуб шел к Киевским холмам, глаза его были мудры и спокойны, а на устах светилась улыбка. Люди приветствовали волхва легкими кивками и почтительно уступали дорогу.

Невзирая на чистую ясную благостность, исходящую от него, внутри волхв оставался сосредоточен, как натянутая тетива. Белогуб почти полностью разгадал пророчество. Оставался последний вопрос, последний камешек в пугающем узоре. Но он знал, как получить ответ. Если не в это полнолуние, то в следующее. Пока через него и Говорящую воду не пройдут обереги всех славянских родов.

Белогуб нес в своем сердце и посохе чистую магию древности. В определенные моменты, когда Луна, Ночная матерь, широко вставала над землей и лик ее был огненно красен, магия эта позволяла воде говорить. И вода сказала. То, отчего чистое и открытое сердце волхва сжалось в ледяной комок.

«Тень врага уже в доме князя. Из-за него все изменится».

Волхв коротко и болезненно вздохнул, но вот его чело уже снова разгладилось. Белогуб обязан узнать эту тень. Он ничего не скажет другим волхвам, но будет внимательно смотреть. Вглядываться в лица. Искать знаки, намеки, еле уловимые смыслы.

Кто из княжеских гостей эта зловещая тень? В чьих глазах таится эта лиловая искорка обмана, а в сердце уже набухает капелька яда? Кто посмел бросить вызов Зову, что пробудил весь этот мир? Удушье, темное удушье подступало к горлу от таких вопросов. И главное: почему не сам враг, а лишь его тень? Вода на это не ответила. Да и никогда она не давала прямых ответов. Потому что вторая половина ответа должна родиться в зрячем сердце волхва. И только так, и не иначе. Поэтому Белогуб будет внимательно смотреть, искать и думать. И пытаться постичь смысл туманных и страшных слов, что открылись ему.

А волхвам он ничего не скажет. Не скажет, что пророчество, которого они так опасаются, оказалось намного более грозным. И что оно уже начало сбываться.

3

Столы были уставлены вкусными и обильными яствами, греческим вином и крепким хмельным медом. Во главе стола сидел князь Олег в чистом, но простом походном облачении. В сравнении с ним некоторые купцы выглядели богатыми восточными царями, не говоря уж о греческих вельможах. По обе руки князя расположилась его верная дружина – его соратники и друзья, княжеские гридни. Это было очень необычное сообщество, где князь был всего лишь первым среди равных. В некоторых из них, так же как и в самом Олеге, текла кровь конунгов: кровь пиратов и морских королей. Другие – из обедневших викингов – доказали свое право находиться здесь мечом и боевой удалью. Был среди гридней князя даже арабский воин Фатих, улыбчивый человек, чьи глаза могли становиться безжалостными. Ну и, конечно, гороподобный силач, всеобщий любимец Фарлаф, по прозвищу Железная Башка.

– А не выпить ли нам за волхвов? – предложил ироничный Свенельд, верный советник из княжеских гридней. – Много чего пролегло меж нами. Так оставим плохое гнить меж костей наших врагов!

– Йо-хо-о! – подхватили гридни.

– Ибо сказано, – смиренно добавил лукавый Свенельд, теперь поглядывая в сторону греческого епископа, – кто старое помянет, тому глаз вон.

Волхвы поднялись с мест и, хмурясь, поклонились князю.

– Глаз вон, – повторил Фарлаф, словно обрадованный неожиданной перспективой.

А перед князем появился баян; волхвы глядели на него благосклонно.

– Позволь, князь, спеть тебе хвалебную песнь, – попросил баян.