Читать книгу "Влюбленный герцог - Гэлен Фоули"

Он видел, что его красавица огорчена, потому что она смотрела прямо перед собой застывшим взглядом — таким же он был у нее вчера во время разговора с Долфом. Хоук помрачнел. Куртизанка она или нет, но он никому не позволит так с ней обращаться.

Он свернул к Большой западной аллее там, где Гайд-парк переходит в Кенсингтон-гарденз, и не останавливался до тех пор, пока экипаж не увез их подальше от враждебных и завистливых взглядов.

Подъехав к Лонг-Уотер, он остановил лошадей и, повернувшись к мисс Гамильтон, обнаружил, что она вопросительно смотрит на него.

— Я подумал, что, может, вы захотите немного погулять по берегу, — улыбнулся он.

Она кивнула, явно испытывая облегчение, что ее увезли оттуда, где благовоспитанная публика всячески выказывала ей свое неодобрение.

Они оставили экипаж на грума и двинулись по усыпанной гравием дорожке вдоль пруда. Он шагал, заложив руки за спину, и поглядывал на молодую женщину, которая шла рядом с ним, скрестив руки на груди и стянув на узких плечах шаль из прозрачного голубого шелка.

— Кажется, ваш грум вполне надежен, хотя и очень молод, — заметила она, неловко пытаясь нарушить затянувшееся молчание.

— Поверите ли, что раньше он был трубочистом? — отозвался Хоук, радуясь, что она начала разговор. — Несколько лет назад хозяин послал его чистить камины в Найт-Хаусе, и моя кухарка нашла его в обмороке на полу в кухне. Мы поняли, что мальчик истощен от голода. Кухарка и миссис Лаверти — моя домоправительница — оставили его у себя и выходили. Когда он поправился, они сделали его мальчиком при кухне, но вскоре оказалось, что он любит лошадей, и мы перевели его в конюшню. Уверен, через несколько лет он станет главным кучером.

— Какое чудесное, доброе дело! — восхитилась она. Он опустил голову, смущенный ее похвалой.

— Это все миссис Лаверти. Кстати, я бы хотел, чтобы вы называли меня Робертом.

Она повернулась к нему:

— Хорошо.

Они остановились за густой стеной деревьев, и она робко улыбнулась.

— Боюсь, после нашей поездки по Гайд-парку авторитет «Олмэкса» пошатнется.

— Подумаешь! — фыркнул он, вспомнив о скучных кадрилях, которые покорно танцевал с чопорными барышнями на выданье — дочерьми его коллег. На одной из них он, наверное, женится в течение года.

От этой мысли ему стало тошно.

Скорее всего дело закончится тем, что он женится на немой дочери Коддфелла — больше из жалости или благородства, чем из нежных чувств, которых он, кстати, к ней не испытывает. Насколько он мог судить, леди Джульет — славный, послушный ребенок. Ему казалось, что он должен сделать это потому, что никто больше не женится на хорошенькой бедняжке из-за ее физических недостатков.

— Однажды я чуть не побывала в «Олмэксе», когда мне было семнадцать лет, — заметила мисс Гамильтон со вздохом и просунула руку ему под локоть, предлагая идти дальше.

— И что же? Вы не пошли?

— Моя мать умерла незадолго до моего первого выезда…

— Прошу прощения.

— Ничего страшного. — Она задумчиво улыбнулась. — Конечно, я была в трауре и никуда не могла выезжать.

— Нужно было это сделать — это укрепило бы ваш дух.

— Вы полагаете, сейчас меня туда пустят? — спросила она с иронической улыбкой.

— Ну-ну, дорогая моя. — Он похлопал ее по руке, лежащей на сгибе его локтя. — Вы не много потеряли. Кормят в этом клубе ужасно, пунш разводят водой, общество скучное, паркет в зале для танцев покоробился, и вообще там скука смертная. И кстати, не разрешат играть в «двадцать одно» на поцелуи.

— Ну что же, я ничуть не жалею, что дорога мне туда заказана. — И, весело рассмеявшись, она сжала его руку и придвинулась к нему с доверительным видом. — Скажите мне, Роберт, где такая ходячая добродетель, как вы, научилась целоваться? — Она лукаво посмотрела на него из-под ресниц.

— Есть места, — хитро прищурился он.

— О, вот как?! — Она дернула его за рукав. — Выкладывайте же, Хоуксклиф!

Он засмеялся:

— Никогда в жизни я не стану рассказывать о своих поцелуях.

— Ах, ну бросьте, мне вы можете рассказать!

— Ладно, — сдался он и наклонился к ней, таинственно понизив голос. — Если хотите знать, когда-то я был знаком с одной леди. Вдовой.

— Веселой вдовой?

— Очень веселой, — усмехнулся он. — Я был моложе, чем вы теперь. Я был болен от любви два-три года, — буркнул он с внезапным отвращением. — Даже просил ее стать моей женой.

— Вот как? А что же вдова?

— Она мне отказала. — Он пожал плечами.

— Отказать герцогу Хоуксклифу! Потрясающе! Почему же она это сделала?

— Она уже исполнила свой долг — произвела на свет наследников, — небрежно бросил он. — У нее было состояние, и ей совершенно не хотелось снова вступать в брак, ни со мной, ни с кем-либо еще. Господи, как она была мне нужна! Но ей хотелось только свободы и независимости.

— В этом нет ничего дурного, если женщина может ее добиться.

— Ну, этой леди пришлось пожалеть о своем выборе, можете мне поверить.

Она с интересом посмотрела на него.

— Приползла к вам на коленях, не так ли? Веселая вдова перестала веселиться, когда веселье кончилось?

— Можно сказать и так.

— И вы ее оттолкнули? Вышвырнули на улицу? Он иронически улыбнулся, глядя на дорожку.

— Я даю людям только один шанс, дорогая. Я обычно нетерпим к слабостям окружающих и не прощаю глупости. Конечно, это мой недостаток, но за нехватку милосердия я расплатился тем, что выработал для себя еще более высокие стандарты, чем те, по которым меряю остальных. А теперь, думаю, обо мне достаточно, — заявил он, беря ее за руку. — Я хочу, чтобы вы рассказали о себе.

— Что вам угодно знать? Он посмотрел ей в глаза:

— Все.

— Особенно рассказывать нечего. Родилась в Келмскоте, Оксфордшир, третьего сентября 1791 года. Владею французским, немного латынью. Образование: посредственно играю на фортепьяно, рисовать не умею. Люблю историю и кошек.

— Кошек? А собак?

— Признаюсь, немного их опасаюсь. Особенно крупных.

— Хм… у меня их шесть. Мастифы и ньюфаундленды. Каждая из них весит больше, чем вы.

Она содрогнулась.

— Расскажите что-нибудь еще.

— Например?

Он взял ее за плечи и посмотрел ей прямо в глаза.

— Что происходит между вами и Брекинриджем?

Она вздрогнула и настороженно посмотрела на него.