Читать книгу "Вне морали - Брайан Фриман"

– Ничего особенного. Просто разведывали местность.

Настоящая причина не имела ничего общего с прогулками. В школьные и студенческие годы Хизер, как и многие ее подружки, приезжала сюда заниматься сексом. Амбар снискал себе громкую славу места проведения подобного рода встреч. Его популярность была такой громкой, что в целях конспирации, во избежание подозрительно большого скопления машин вокруг него составлялся и втихую ходил по колледжу график его посещений. Свой первый сексуальный опыт Хизер получила именно здесь, возле амбара, в кузове синенького пикапчика, под чистым небом в сиянии звезд.

«Интересно, студенты еще используют его?» – подумала она и огляделась. Повсюду валялись пустые пивные бутылки, почерневшие смятые пакеты. Приглядевшись, она увидела несколько пакетиков от презервативов. Хизер обратилась к Лиссе:

– Дочка, ничего не поднимай с земли, слышишь?

Девочка нахмурилась и недовольно пробормотала:

– Ну, так неинтересно.

Хизер смягчилась:

– Камушки и палочки можешь подбирать, но ничего другого, поняла?

Лисса пожала плечиками, ответила:

– Ладно, поняла.

Они разделились. Хизер, поглядывая на дочь, пока она не исчезла в кустах, принялась искать место для съемок. Она прошлась по краю поля, выбирая нужный ракурс, и только-только начала устанавливать штатив, как вдруг из кустов, шурша ветками, выбралась Лисса и побежала за угол амбара.

– Осторожнее! – крикнула она дочери.

Та буркнула в ответ что-то неразборчивое.

Хизер присела и посмотрела в видоискатель, разглядывая амбар. Солнце за ее спиной снизилось до макушек самых высоких деревьев. Хизер почувствовала, как внутри ее все заныло и задрожали пальцы. Так случалось с ней всегда, когда она видела снимаемый объект таким, каким хотела. Она проверила освещенность и отрегулировала экспозицию. Все было готово к съемкам. Хизер несколько раз нажала на затвор фотоаппарата, послышалось жужжание механизма перемотки пленки.

– Мамочка! – раздался голос Лиссы. – Гляди, чего я тут нашла.

– Подожди, Лисса, мамочке некогда, – проговорила Хизер, не отрываясь от камеры. – А что там у тебя?

– Смотри, какая красивая штучка.

Хизер оторвалась от объектива, повернулась к дочери и увидела у нее в руке золотой браслет.

– Где ты нашла?

– Вон там, за амбаром. – Лисса ткнула пальцем.

Хизер нахмурилась:

– Лисса, я же просила тебя не подбирать ничего из того, что бросили люди. Иди и положи туда, где ты его обнаружила.

– Почему мне нельзя оставить его себе?

Хизер вздохнула. Любовь дочери ко всяким блестящим безделушкам была неистребима.

– Потому что браслет не твой. Отнеси его назад.

– Ну если же никому не нужен! – Лисса надула губки. – Он грязный.

– А раз грязный, то зачем он тебе?

Лисса задумалась в поисках ответа.

– Я могу его отмыть, – наконец промолвила она.

– То же самое сделает и человек, который потерял его. Все, хватит пререкаться. Давай беги.

Лисса сдалась, повернулась и, понурив голову, снова направилась за амбар. Хизер нагнулась к видоискателю, посмотрела в него и прошептала:

– Великолепно!

Лисса дошла до пустой глазницы окна, наклонилась, разжала кулачок и с не охотой положила браслет туда, где он и лежал, рядом с лужей, у кромки поля. «Так нечестно, – думала она. – А если за ним никто не придет, то он так и будет тут валяться?»

– Мама сказала, чтобы я оставила его тут, – пробормотала она.

Лисса продолжала бродить возле стены амбара. У нее в карманах собралась уже приличная коллекция – несколько красивеньких камушков, дюжина синеньких цветочков. Нет, она не теряла времени даром у амбара. Она знала, что солнце скоро зайдет и найти в траве что-нибудь интересное будет невозможно. Браслет она заметила в последний момент, когда солнце гасло, закатываясь за деревья.

Послышался мамин голос:

– Лисса, ты где? Домой пора.

Она не стала дожидаться, когда мама позовет ее второй раз. Лисса бросилась к машине. Пробегая мимо лужи с лежащим в ней браслетом, она на секунду остановилась.

Снова раздался мамин голос:

– Лисса, ты где?

– Да здесь я, здесь. Иду, – прошептала Лисса.

Ей очень хотелось взять с собой браслет. Ну кто же оставляет такие вещи в грязи? Она его возьмет, помоет и, когда владелец браслета объявится, вернет в целости и сохранности. А вдруг его вообще кто-нибудь выбросил? Мама не понимает, как ей нужен этот браслет. Она не любит украшения, потому и не понимает.

Лисса нагнулась, схватила браслет и сунула его на самое дно кармашка.

– Бегу! – закричала она и, не разбирая дороги, прямо по мокрой траве, сквозь кустарник, помчалась к матери.

Часть вторая

Глава 8

Птичка Финн неторопливо мерил шагами студию. Приподнимая длинные, как ходули, ноги, он переступал через валявшиеся на полу мотки кабелей и шнуров. Никто не пытался с ним заговорить, все давно знали, что за десять минут до живого эфира Птичка начинает взвинчивать себя, накручивать эмоции.

Рейтинг сегодняшней передачи обещает быть как никогда высок.

Три недели Птичка обхаживал Грэма и Эмили Стоунер и все-таки добился своего, вытянул их на телевидение для беседы о пропавшей дочери. Но это не все. Ему удалось заманить в студию и безутешных супругов Макграт, Майка и Барбару, иссохших в бесплодных ожиданиях дочери, пропавшей год назад. И вот сейчас он сядет около них, выдавит их до последней капли жалости, вышибет у телезрителей поток горючих слез и даст понять полиции, что с его именем и мнением они обязаны считаться.

Знайте, что по городу бродит убийца и выдергивает из жизни беззащитных девушек.

Найдите его.

Птичка остановился, сложил руки и посмотрел на освещенную съемочную площадку, где в удобных креслах сидели уже готовые к съемкам Эмили и Грэм Стоунер, вокруг которых, накладывая последние штрихи, суетились две гримерши. К ним подошли Майк и Барбара Макграт, и родители, объединенные общим горем, обменялись смущенными приветствиями.

– Две минуты до съемок! – послышался женский голос из развешанных под потолком динамиков.

Птичка медленно выплыл из темноты студии и пересек съемочную площадку с изяществом пантеры. Черной башней он возвышался над гостями, глядевшими на него из своих кресел. Он улыбнулся им, обнажив два ряда бумажной белизны зубов, казавшихся страшными на фоне черного лица, изогнулся, протянул цепкую ладонь и по очереди потряс каждому из сидящих руку. Хватка у него была железная.