Читать книгу "Пока ты спал - Альберто Марини"

Алессандро больше не мог этого терпеть. В приступе гнева он сделал три шага подряд: правой ногой, левой, правой. Киллиан сразу замолчал.

Через мгновение Алессандро рухнул на пол. Он ударился головой о ножку стула и лежал на полу лицом вниз, без движения, не способный напрячь ни одну мышцу.

— Я знал, что ты притворяешься! Ты можешь ходить, я так и знал! — кричал Киллиан, помогая мальчишке, которого покинули силы, перевернуться.

Нос Алессандро распух, из губы текла кровь, тело обмякло.

Киллиан положил его на кровать, снял носки, накрыл простыней. Алессандро тяжело дышал, на лице все еще отражалась боль. Консьерж наклонился к нему:

— У тебя раньше не получалось пройти так далеко. Окно с каждым разом становится ближе.

Он вытер кровь с нижней губы мальчика. Тот продолжал смотреть на него с ненавистью.

— Ну что? Решай сам: закроешь глаза — я выйду вот в эту дверь, и ты меня больше не увидишь; улыбнешься — дам полчаса на отдых, и начнем заново.

Алессандро сжал зубы, застонал и приподнял верхнюю губу. Он не отступит. Несмотря на свое нынешнее состояние, он оставался приверженцем философии паркура: «Преодолеть можно все, если не останавливаться ни перед каким препятствием». За последний месяц к нему вернулись дух победы, желание бороться, чтобы всегда продвигаться вперед, — и это произошло благодаря Киллиану. Тело приковало его к постели, но сила воли подталкивала к окну. Тем не менее оттенок его мировоззрения изменился: вместо того чтобы «двигаться и быть», Алессандро теперь «двигался, чтобы перестать быть».

— У тебя еще двадцать минут.

В свою комнату Киллиан вернулся в 20:15, быстро принял душ и обработал все тело дезодорантом.

Дверь в квартиру Клары он открыл своим ключом. Наверняка Урсула подсматривала в глазок, но его это не волновало. На какое-то время она оставит его в покое. Как обычно, он разулся практически на пороге, чтобы не оставить следов.

Вернув фотографию Клары и ее подруг в альбом, он пошел на кухню и всмотрелся в одну деталь, которая его всегда интриговала: на холодильнике, под несколькими магнитами, висела вырванная из журнала фотография актрисы Кортни Кокс в одном купальнике. Эта журнальная страница всегда вызывала у него беспокойство, потому что в квартире вообще не было фотографий, кроме портрета Клары с ее бойфрендом на тумбочке в спальне. Он потратил кучу времени и нервов, пытаясь понять, чем актриса заслужила эту привилегию, и все безрезультатно. Непонимание тревожило еще сильнее.

Постаравшись не думать о Кортни Кокс, он залез под мойку и стал отвинчивать трубу. Часы Клары лежали там, где он их оставил: завернутые в тряпку, они блокировали прохождение воды по трубе. Это были старинные часики, с крошечным золотым циферблатом, римскими цифрами на белом фоне и ремешком из светлой кожи. За то время, что они пролежали в трубе, часы заметно пострадали, влага просочилась в корпус. Киллиан убедился, что механизм не работает.

Он закрепил трубу и проверил, что засор устранен, а потом завершил свое жестокое дело: положил часы в раковину и вылил кислоту для прочистки труб сверху. Он смотрел, как разъедается ремешок и темнеет металл корпуса.

Часы лежали в кислоте примерно десять минут, более чем достаточно, чтобы их разрушить полностью. Тщательно промыв водой, он положил все, что осталось от тонкого механизма, на столешницу, прикрепив рядом клейкий листочек с запиской.

В половине десятого Киллиан, затаившись под кроватью, слышал, как открылась входная дверь и по полу гостиной застучали каблуки.

— Добро пожаловать домой, Клара….

5

Было 23:16, когда, сначала тихо, потом громче, заиграла мелодия мобильника: оцифрованная классическая пьеса «К Элизе».

— Привет, любимый, — пробормотал Киллиан, который, лежа под кроватью, пытался немного размять затекшие мышцы шеи и плеч.

— Привет, любимый, — из гостиной послышался веселый голосок Клары. — Как твои дела?

Девушка выключила телевизор, и теперь ему был хорошо слышен разговор. Киллиан уже давно понял, что пьеса Бетховена на телефоне Клары обозначает исключительно звонки от ее жениха. Для всех остальных предназначалась веселая поп-песенка какой-то неизвестной ему молодежной группы.

— Везет тебе, а здесь ужасный холод… — Пауза. — Да… конечно… бросить работу и прилететь к тебе, вот так сразу…

Влюбленные говорили о повседневных и, с точки зрения Киллиана, совершенно не важных вещах. Клара ходила по квартире, это было понятно, потому что ее голос удалялся и приближался, сопровождаясь самыми разными звуками: открылась и закрылась дверца холодильника, зазвенели бокалы, заскрипело кресло, какая-то мелочь упала на пол.

После одной из пауз разговор неожиданно стал интересным.

— Да, да, сегодня ходила, не волнуйся. Врач сказал, что это важно, что проблемы со сном могут быть серьезными и нужно этим заниматься. — Пауза. — Да, да, Марк, ты прав… зануда!

Итак, труды Киллиана все-таки не прошли даром и отразились на самочувствии рыжеволосой девушки. Хотя бы одно из его действий чуть-чуть омрачило ее прекрасную, счастливую жизнь. Конечно, если бы она была склонна к ипохондрии, то переживала бы намного сильнее, но для Клары это было совершенно не характерно.

— Он сказал, что это может быть по разным причинам… любое беспокойство, например стресс на работе… или секса слишком много. Ну, знаешь, вчера с «Гигантами», сегодня с «Никсами». — Клара засмеялась над собственной шуткой.

Киллиан, обреченный на молчание, не мог выдать себя криком или даже ударить кулаком по матрасу, чтобы выплеснуть эмоции. Он лишь еще крепче сжал в руке скальпель. Мало того что разговор опять зашел на грязную, вульгарную тему, она еще и смеет шутить над его маленькими вмешательствами в ее жизнь! Он крепко сжал зубы и подавил злость.

Тишина в квартире нарушалась лишь тихим голосом девушки, которая спокойно соглашалась с тем, что говорил ей по телефону жених. Тем временем Киллиан, оставаясь под кроватью, не спеша готовился. Он засунул руку в дыру в матрасе и достал оттуда маску и флакон с хлороформом.

Вспыхнул свет. Голые ноги Клары показались в спальне.

— Конечно, у меня все хорошо! Милый, я по тебе очень скучаю, но не плакать же из-за этого! Надеюсь, у тебя также…

Киллиан надел маску; матрас приблизился к его лицу под тяжестью Клары.

— Какой ты развратный… — Она смеялась. — Надеюсь, ты на самом деле так не думаешь.

Она растянулась на кровати.

— Какие еще новости? Знаешь, две… хорошая и плохая.

Верхний свет сменился слабым, от ночника.

— Я нашла бабушкины часы… но это плохая новость. Подожди, сейчас объясню.

Киллиан встрепенулся. Клара снова говорила о нем.

— Знаешь, я последнее время какая-то тормознутая… Наверное, они упали и провалились, когда я мыла посуду. Да, я знаю, что есть посудомоечная машина, но сначала все равно нужно ополаскивать под краном. Да не перебивай ты! Я хочу сказать, что наш консьерж еще и залил их кислотой, когда прочищал раковину — она засорилась.