Читать книгу "Быстрее пули - Наталья Корнилова"

– У меня тоже, – заявил Родион Потапыч. – Пристрелили бы его в другом месте…

– Я немного перекушу и могу приниматься за работу, – сказала я. – Нет смысла ждать, пока господин Каллиник проснется.

– Откуда ты знаешь? Владимир Андреич во хмелю буен и на обещания щедр, и обещания он даже выполняет, но откуда ты знаешь, каков он, когда трезв. Мы же его еще в этом состоянии ни разу не видели.

– Звучит впечатляюще, – скептически отозвалась я. – «Ни разу не видели трезвым». По-моему, уж кому-кому, а вам, босс, следует помолчать касательно вчерашних событий. Влипли, как кур в ощип, попали в ласковые объятия каллиниковской охраны, а потом и вовсе сделали мастерский финт ушами, заснув во время перестрелки.

На этом разговор завершился.

Каллиник проснулся через полтора часа. К тому времени я успела плотно позавтракать и даже, по совету Родиона, выпить немного белого столового вина. С приходом сытости мое многословие сошло фактически на нет. Я же не Родион Потапович, чтобы разглагольствовать по любому поводу и в любом состоянии. Хотя, повторяю, некоторая болтливость моего босса имела не врожденный, а благоприобретенный характер.

По пробуждении Владимир Андреевич был мрачен. К тому же лицо его имело синеватый оттенок, а угол рта дергался.

При виде этого нового для него человека Счастливчик залаял, но потом встретился с Каллиником взглядом и благоразумно отполз под лестницу, к своей миске.

– Не хотите ли позавтракать… э-э-э… – Родион посмотрел на часы и уточнил вопрос: – Не хотите ли пообедать, Владимир Андреевич? Вчера угощали вы, сегодня – я. Так как с обедом?

– Не помешало бы, – прохрипел Каллиник. – Где у вас ванная комната? У меня во рту словно табун лошадей ночевал…

Через полчаса Владимир, умытый и несколько оживившийся, сидел за столом и поедал обед из трех блюд, хотя при этом на его лице было выражение, будто его пичкают сушеными сморчками и компотом из сухофруктов. И только когда Родион достал из бара бутылку коллекционного коньяка, мало чем уступающего тому, что перепал нам вчера на халяву в «Клеопатре», Владимир Андреевич немного порозовел и даже выдавил на бледном, с тонкими чертами, еще больше подчеркивающими эту бледность, лице нечто вроде улыбки.

После первой Владимир оттаял. Он даже начал смотреть в мою сторону, хотя в первую половину обеда этого не делал. По всей видимости, воспоминания о том, что не далее как несколько часов назад жизнь тебе спасла женщина, не лучшим образом отражаются на мужской психике. Впрочем, о чем это я… у меня у самой от всего этого, кажется, ум за разум помаленьку заходит.

– Владимир Андреич, – деловым тоном начал Родион, – я хотел бы поговорить с вами…

– Да чего уж там, Родион, – перебил его Каллиник, – я все понимаю. Не стоит мне теперь на улицу высовываться, так, Родион Потапович?

– Да, пожалуй. Вы, конечно, на меня обидитесь, Владимир, но я уже привесил на ваш «Мерседес» фальшивые номера, питерские, кстати, и отогнал на стоянку. Тут, недалеко. Вон из того окна можно увидеть.

– То есть я теперь некоторым образом под домашним арестом, – полушутя-полусерьезно заметил бизнесмен. – Причем не у себя дома. Что, впрочем, меня нисколько не удручает. Я так понимаю, Родион Потапович, вы серьезно решили заняться моим делом?

– Уже занялись, – тихо произнесла я. – Разве вы не заметили, Владимир Андреевич?

– Заметил. Только вчера вы, Мария, меня по имени называли и бессовестно «тыкали»… когда из магазина меня выволокли и в салон «мерса» сажали, – грустно сказал он. – Но в любом случае – спасибо. Мне нужно ехать. Сами понимаете – работа.

– Работа? – уже горячась, произнесла я. – Значит, работа? Вы постоянно должны себя поддерживать в рабочем тонусе, так? А потом обеспечить работой веселую команду могильщиков и похоронное агентство, так?

Родион смотрел на меня с изумлением…

– Неужели тебе сложно взять отпуск и свалить куда-нибудь из Москвы? На время? К дражайшей супруге – на Лазурный берег! Чем плохо? Неужели ты не можешь перепоручить все своим замам и помощникам и умотать отсюда, чтобы не повторить судьбы твоих друзей? Ведь, в самом же деле, не могу я быть все время рядом, чтобы… кидаться ботинками в твоих убийц!

Родион Потапович с недоуменным видом взял со стола сигарету, закурил – и все это не отрывая от меня самого пристального любопытствующего взгляда.

Каллиник коснулся пальцами лба, а потом, когда я закончила свою пламенную речь, произнес:

– Ты забыла упомянуть, что нельзя искушать господа бога и цеплять на грудь мишень. Как ты говорила это вчера. Родион Потапыч, дайте-ка мне сигаретку.

При отчестве «Потапыч» Счастливчик сделал стойку на дичь и залаял.

Каллиник не спеша прикурил, выпустил струю дыма и неторопливо произнес – так, как будто речь шла об обсуждении условий рядовой сделки:

– Ну что ж, я думаю, вы правы. Мне действительно стоит на время залечь на дно. Я хочу, чтобы вы расследовали это дело. Согласен платить любые деньги. Сколько вы обычно берете?

– Вообще я беру прилично, – ответил Родион Потапович. – Но с таких, как вы, – по усмотрению клиента. То есть по вашему же и усмотрению. Хотя, конечно, меньше чем за пять тысяч долларов я редко берусь за расследование. Проклятая меркантильность, но куда без нее в наше время?

– Я дам десять тысяч, – сказал Каллиник, – и в случае успешного раскрытия дела добавлю бонусную сумму. Пока не скажу сколько. Но уж будьте уверены, не поскуплюсь. Понимаете, – он выпил стопку коньяку, закурил, потом перевел взгляд с босса на меня и продолжил: – Понимаете, как-то сложно давать цену крови своих друзей.

* * *

– Она живет вот здесь, – сказала Марина Борисовна, указывая мне на коричневую дверь с табличкой «18» на ней. – Только подождите, Машенька, не звоните. Я спущусь к себе, тогда звоните. Честно говоря, не хочу лишний раз попадаться ей на глаза.

– Да, суровая бабушка, – согласилась я. – Это точно. А она всегда дома, да?

– По крайней мере, я знакома с ней десять лет, но еще ни разу не было так, чтобы я не застала ее дома, – сказала Марина Борисовна. – Успехов вам, Машенька. Ну ладно, я пошла.

Она скользнула вниз по лестнице с удивительной для ее возраста легкостью, и мне подумалось, что идея Родиона – нанимать внештатниками пенсионеров, – которая показалась мне сначала на редкость абсурдной, на самом деле является очень удачной. Главное – подобрать подходящие кадры.

Я вспомнила далеко не самое милостивое выражение лица Екатерины Измайловны Адамовой, невольно поморщилась, но, поколебавшись, решительно нажала на кнопку звонка.

Открыли не сразу. Я позвонила еще два или три раза, прежде чем за дверью послышался кашель, шарканье ног по полу и сиплый бас спросил:

– Кто?

Я даже как-то сразу не сообразила, что этот трубный глас принадлежит Екатерине Измайловне.