Читать книгу "Высадка в зоне удара - Иван Стрельцов"

Но ни он, ни командир «Забияки», ни даже командир «Росомахи» не знали одной истины. Что уже через три дня морским пехотинцам придется выполнять боевую задачу…

Черная «тридцать первая» «Волга» с номерами Санкт-Петербургского УФСБ остановилась у металлических ворот Военно-медицинской академии.

Формальная проверка документов заняла считаные секунды, потом створки ворот медленно разъехались, а дежуривший на КПП прапорщик указал водителю направление к реабилитационному корпусу.

Здание, где находились выздоравливающие после ранений и операций, было старинным, двухэтажным, с арочными оконными проемами и широкой трехступенчатой гранитной лестницей, ведущей к массивной деревянной двери.

«Волга» остановилась напротив лестницы, из салона выбрался невысокий грузный мужчина в длинном сером плаще и с небольшим пластиковым кейсом.

Мужчина по старой военной привычке проверил пояс плаща, потом шумно втянул носом прохладный, насыщенный хвоей воздух, улыбнулся и тихо проговорил:

– А хорошо-то как здесь. – И быстро поднялся по лестнице, потянул на себя тяжелую дверь и шагнул внутрь.

За дверью оказалось деревянное бюро, которое оккупировала пожилая худенькая женщина. Разговор с посетителем занял у нее не более минуты, потом дежурная приняла у него плащ, взамен предоставив не по росту короткий халат, и указала на лестницу, ведущую на второй этаж.

Держа в правой руке кейс из тонкой черной кожи, мужчина стал подниматься. Оказавшись на втором этаже, огляделся и лишь потом направился в нужном направлении.

Увидев дверь с искомым номером, посетитель три раза ударил костяшками в крашеную древесину и, не дожидаясь разрешения, вошел.

Увиденная картина могла бы украсить фантазию лучших мастеров эпохи Возрождения. На кровати восседал мускулистый гигант, его больничный халат был сброшен с плеч, обнажив мощный торс, и лишь немного прикрывал часть левого бедра. На коленях непринужденно сидела юная медсестричка, руки которой с длинными вызывающе яркими ногтями скользили по широким плечам. В это время верзила страстно целовал девушку взасос, его руки с мускулами, похожими на узловатые корни векового дуба, ласкали женские упругие груди, призывно торчащие в вырезе халата. А на стройной лодыжке выставленной вперед левой ноги сверкали белизной ажурные трусики.

Появление незнакомца мгновенно разрушило любовную идиллию. Сестра милосердия стрелой взвилась с колен мужчины и, позабыв о нижнем белье, запахнув халат, бросилась на выход, тщательно пряча пунцовое лицо от посетителя.

– Ну, Сергей Васильевич, рад, весьма рад, что к вашему организму возвращаются все необходимые функции, – улыбнулся незнакомец. – А то после прилета из Вьетнама многие врачи опасались, что и вовсе не смогут вас спасти. Но, как вижу, все обошлось.

– Из Вьетнама? – набрасывая на плечи больничный халат и завязывая на животе пояс, удивленно спросил Сервант. – Почему из Вьетнама?

– Рана оказалась тяжелой, положение критическим. Решили отправить на материк в стационар, вот с аэродрома в Камране вас и отправили в Питер.

– А вы, собственно, кто такой? – поднялся на ноги Сергей Севрюков и грозным утесом навис над незваным гостем. Но двухметровый рост бывшего криминального авторитета нисколько не смутил незнакомца. Он спокойно, без лишней суеты, вытащил из нагрудного кармана красную корочку служебного удостоверения и, раскрыв его, объявил:

– Клинаев Андрей Иванович, генерал-майор государственной безопасности.

– Ну ни фига себе, – удивленно пробормотал Сервант, совершенно автоматически пожимая руку чекисту.

Андрею Ивановичу совершенно не хотелось ехать в Питер. Ну не любил он этот город, и тому была весомая причина. Кроме того, ему не улыбалось встречаться с беглым уголовным авторитетом, которому место, по искреннему убеждению генерал-майора, исключительно на тюремных нарах.

Но, как бы ни был против Клинаев, а ехать все равно пришлось, и тому оказалось множество причин. Первая: несмотря на то что Сервант – криминальный авторитет, против России он никаких противозаконных деяний не совершал. Вторая причина: в трудную минуту он оказал помощь сотрудникам ФСБ, а контора таких людей ценит и не бросает. Третья: Севрюков оказался причастен к освобождению офицеров госбезопасности Христофорова и Лялькина, которых официально не существовало на территории Российской Федерации. Четвертая: именно эти двое офицеров-фантомов были непосредственными подчиненными Клинаева и на них было завязано несколько секретных операций (в том числе в актив был записан и побег из Буктарской тюрьмы). И прежде, чем своих оперов передать в «Комитет информации», следовало полностью закрыть их досье. А допуск к этой инстанции со стороны имели чины не ниже генерал-майора, и это была пятая причина. В общем, как ни крути, а в Питер ехать пришлось именно ему.

Правда, местные товарищи встретили, даже транспортом обеспечили.

– Медицинская комиссия, обследовавшая вас, считает годным к выписке, – заговорил Андрей Иванович, сев на расшатанный стул. Он положил на колени кейс и, щелкнув замками, открыл крышку и выложил небольшую стопку документов. Серванту достаточно было беглого взгляда, чтобы распознать два паспорта с двуглавым орлом (гражданский и заграничный), права автолюбителя, военный билет и синий прямоугольник банковской чековой книжки.

– Вот, – указав на бланки документов, сказал Клинаев, – это все ваше. Все подлинное, без подвоха. Деньги, которые находились с вами, положены на счет в Сбербанк, все формальности с фискальными органами урегулированы. Деньги абсолютно чистые, пользуйтесь, и мой вам совет – избегайте криминала. До добра это не доведет.

– Ни фига себе, – с перекошенным лицом бормотал Сервант, не веря в свалившееся на него счастье.

– Судьба дает вам второй шанс, и будет глупо, если вы, Севрюков, его просрете, – немного грубовато, назидательным тоном инспектора детской комнаты милиции посоветовал Андрей Иванович.

– Да ни в жизнь, – хлопнул пудовым кулаком себя в грудь Сервант.

– И последнее. Подписки о неразглашении всего, что с вами произошло на Ближнем Востоке, никто брать не будет. Но если когда-нибудь вы решите все же с кем-то поделиться, последствия будут самыми печальными. И это не угроза, а обычное предупреждение.

– Да ясно все, понятно, – уставившись в давно не крашенный пол, буркнул Сергей, потом тяжело вздохнул и спросил: – Товарищ генерал-майор, а эта девушка, что со мной была в Буктаре, тоже из ваших?

– Из наших, – утвердительно кивнул Клинаев, не собираясь совершенно постороннему лицу объяснять, что Алена Воронцова агентесса Службы внешней разведки, а не госбезопасности.

Генерал-майор уже захлопнул свой кейс и собрался уходить, но Сервант его задержал:

– Тут вот еще какое дело, Андрей Иванович. Я ведь до девяносто первого старшим мичманом служил в отряде боевых пловцов, а потом, когда все полетело в тартарары, бросил службу и вернулся домой. Потом собрал своих бывших подчиненных и давай казаковать со всякой шушерой, блатотой. Казалось, вот она, настоящая жизнь, шикарные кабаки, классные тачки, лучшие биксы, «капусты» немерено. Только вот когда я там, в пустыне, с вашими парнями против бабаев рубился, вспомнил свою прежнюю жизнь, службу. И понял, ведь именно тогда я жил, и этот бой в пустыне стал для меня как глоток живой воды умирающему. Лучше последний сухарь с товарищем и последнюю гранату делить, чем обжираться черной икрой и ждать, когда тебя подстрелит какой-то отморозок, как бродячую собаку.