Читать книгу "Замок Белого Волка - Андрей Белянин"

– Честно говоря, я и в этот раз не собирался, – пришлось признаться мне, когда наши лошади поравнялись. – Этот мир… он, конечно, замечательный, одни говорящие животные чего стоят, но… Для меня это не отдых и не развлечение. Здесь моя основная работа.

– Геройствовать?

– Не совсем, – смутился я. – Герой – это так, это чтобы сразу было понятнее и доступнее. Правильнее говорить, граничар. По крайней мере, именно эта специальность стоит у меня в дипломе.

– Ух ты, а граничары это кто?

– Что-то вроде обычных пограничников. Ну или не совсем обычных. Мы защищаем внешний мир от мира потустороннего, мира за Гранью. Иногда для этого приходится быть героем, но чаще всего бытовуха и рутина: разъезды, охрана троп, обеспечение безопасности местных жителей, периодические стычки с тем, кто или что выползает из-за Граней.

– Всякие там жутики, монстры, драконы и сказочные существа?

– Да. Правда, здешние сказки почти всегда страшные.

– Нестрашная сказка – это неинтересно, – уверенно ответила Хельга. – Я тоже хочу кого-нибудь позащищать или хотя бы посмотреть на драконов! А можно я себе одного поймаю, ма-а-аленького?

Честно говоря, драконы в наших краях не редкость. Редкость как раз ма-а-аленькие. Зато большущие залетают из-за Граней с периодичностью два-три в месяц. Мозгов у них, как у страуса, но огнём пыхают, овец жрут да ещё и гадят сверху так, словно три коровы одновременно прицелились. Эда раз так накрыло, бедный бог потом неделю отмывался, а всё равно Хельга воротила носик, когда сталкивалась с ним на кухне.

– Знаешь, постоянных мест гнездования драконов у нас нет, а если какой залётный появится, то нам сообщат, – по возможности подсластив пилюлю, решил я. – Поехали-ка шагом к озеру. Там очень красиво и есть кое-что интересное…

– Что, па? – тут же загорелась она.

– Русалки.

Светлые брови моей дочери восхищённо взлетели вверх, и она воодушевлённо пнула Центуриона пятками. Он ёкнул, что-то проворчал сквозь зубы, но послушно прибавил шаг. До озера мы добрались минут за десять неспешной рыси. Если Хельга себе что и отбила, то всё равно была счастлива, потому что зрелище того стоило. Честное слово…

Попробуйте представить себе почти идеально круглое озеро без единой камышинки или осоки по краям, изумрудно-бирюзовая вода, ближе к центру переходящая в чистый аквамарин, золотой песок по краю и зелёные вершины гор, словно бы держащие это чудо природы в ладонях. Я был на озере Байкал, это нечто совершенно иное. Оно прекрасно, но соотносится с нашим, как Эрмитаж с солнечным зайчиком. Если вы понимаете, о чем я…

А ещё там живут русалки. Классические. Ну то есть классическая литература, разумеется, представляет их разными – от грудастых прелестниц до жутких уродин. Так вот, в нашем озере водится штук шесть темноволосых красавиц с рыбьими хвостами от пояса. Милые, общительные, неглупые, с ними всегда есть о чём поговорить. Влюблённых юношей в воду не утаскивают, они их не едят, а для другой популярной цели перспективные утопленники, как ни верти, не годятся. И судя по трогательному общению девушек меж собой, мужчины им вообще ни к чему. Год назад один из внучатых племянников леди Мелиссы попытался выловить парочку озёрных дев сетью, но наш отряд успел вовремя. Браконьер был возвращён по месту жительства в дубовой бочке, припасённой для транспортировки наших же русалок, и пусть скажет спасибо, что живой…

– О-бал-деть…

– Спасибо.

– Не, па, честно! Короче, если раньше я мечтала поехать на отдых в Турцию, то это в сто тысяч раз круче! Я отсюда домой не вернусь, учти.

– Ты с ума сошла, а школа?! – Я натянул поводья.

– Сестричка, таки лучше слушайся папу, – прохрипела Ребекка. – У него тяжёлая рука, и он тебя любит как никто!

– Да не хочу я ни в какую школу! Мне здесь всё нравится, и у меня есть Центурион, Метью и Седрик – на фига мне школа?!

Чёрный конь под ней согласно кивал, предатель и провокатор. Сам отродясь нигде не учился, за плечами чисто поле, академия в хлеву и заочное высшее в стойле, а туда же…

Я спрыгнул с седла, помог сползти мне на руки верещащей Хельге и отпустил лошадей на ближайшую поляну. Зная Центуриона и Ребекку, можно было быть уверенным, что при любом признаке опасности они примчатся первыми и спасут нас несмотря ни на что. Даже на наши возражения…

– Ну? – Заинтересованно вытянув шею, моя дочь пыталась хоть что-то разглядеть в глубине. – Где они? Может, им хлеба в воду покрошить надо? Или там посвистеть как-нибудь, да?

– Спеть.

– Чё?!

– Спой что-нибудь, они любят человеческое пение, – повторил я.

– Ты чё, серьёзно, что ли?

– Абсолютно!

– И чё спеть? Шнура или «Руки вверх»? Они ж там утопятся!

– И я с ними! – честно перекрестился я. – Девчонки любят про любовь. Все. Даже те, у которых вместо ног хвост, как у селёдки.

– Отвернись, – сипло попросила Хельга, на всякий случай повернувшись ко мне спиной, а к озеру лицом, прокашлялась и запела:

Жгущим пальцы углём

На кирпичной стене

Нарисуйте меня

Королевой Теней.

Поместите меня

В чёрно-белый экран,

Чтобы серая кровь

Вытекала из ран.

На холодной щеке

Нарисуйте слезу,

И я глупо поверю,

Что плачу в лесу…

Но, почувствовав зов

Моей вечной стены,

Я очнусь, награждённая

Сном ледяным.

Нарисуйте восход,

И траву, и росу,

Чтобы я их с восторгом

Несла на весу.

Расписавшись осколком

Луны на стене,

Уведите в рассвет

Королеву Теней…[1]

Попса голимая-а… Но, с другой стороны, чего я ждал, исполнения гимна Российской Федерации?

Зелёное зеркало озера на мгновение вздрогнуло, по нему прошла легчайшая рябь. Потом из воды беззвучно вынырнули две юные русалки, я не знал их имён, но видел обеих и раньше. Они практически без плеска подплыли к нам, вытаращив любопытные глазища.

– Ты привёл к нам гостью, Белый Волк?

– Па-а, какой ещё волк? Это ты, что ли? А ничего, круто, мне нравится…

– Это Хельга, моя дочь, – чуть покраснев, сказал я. – Если вы позволите, она будет приходить к озеру и петь.

– Хе-э-эльга-а, – медленно, словно бы смакуя каждый звук, протянули озёрные девы. – Девочка, а ты знаешь истории?

– Э-э… ну вообще-то у меня пятёрка по истории, только даты плохо помню.

Русалки неуверенно переглянулись. Я осторожно поманил к себе Хельгу, объясняя: