Читать книгу "Куролесов и Матрос подключаются - Юрий Коваль"

У Васи, кажется, начинался настоящий бред:

— А потом пришёл Мишка и сказал, что морковь слаще, а папа ударил Петю, потому что Басилов только думает на бензин, когда уже звёздочки взошли…

Облако совершенно возмутилось. Оно в первый раз слышало про убийство, потому что зародилось немного позднее. Услышав такое, оно отодвинулось подальше, заволновалось, забурлило и, разогнавшись, изо всей силы въехало Пахану в лоб.

Пахан зашатался.

Удар получился не такой сильный, вроде как диванной подушкой, но сам факт — облако, бьющее по лбу, — потряс Пахана. И действительно, видывали мы перистые облака, видывали кучевые.

Облако дерущееся — это был первый случай в отечественном облаковедении.

— Облака на меня напускаешь? — прохрипел Пахан, признавая, наконец, Васю. — Я тебя убил один раз, но полагается дважды.

Он выхватил пистолет и… но пистолет не выхватился. Пахан шарил в мокром кармане.

— Где? Где пушка? — хватался он за пиджак. — Утопла? Пушка утопла!

Да, дорогие читатели, пушка утопла во время адских подводных прыжков, вывалилась из кармана и растворилась в солоноватых водах канала Москва — Клязьма.

— Холодно мне, Пахан, — говорил Вася, икая. — Дай мне горячей брюквы, согрей мне ноги шерстью барса. Спасибо, что ты меня убиваешь во второй раз, дай я обниму тебя.

И Вася пошёл к нему, жалобно улыбаясь и протягивая скрюченные пальцы.

Пахан попятился.

В этот самый момент облако разогналось посильнее и только хотело ударить пыльной подушкой, как из кустов выскочила рыжая собачонка маленького роста. Это был Матрос, который вырвался, наконец, из тюремного заключения. Не раздумывая ни секунды, Матрос вцепился Пахану в зад, а облако грохнуло по макушке.

Отбиваясь от облака, стряхивая со штанов Матроса, Пахан пятился назад, к каналу, из вод которого торчали, между прочим, ещё четыре руки, в которых жители деревни Глухово легко опознали бы руки, пилившие берёзу.

Эпилог

До чего же надоел Куролесову преступный мир со всеми его засадами, погонями, выстрелами!

«Хватит, — думал Вася, отправляясь на электричке в деревню Сычи. — Останусь трактористом, женюсь на Шурочке, станем поросят держать».

Облако Васино летело за ним над электричкой и радовалось, что Вася решил остаться трактористом. Особенно почему-то нравилось облаку, что Вася с Шурочкой станут держать поросят.

Пару недель поработал Вася в колхозе и стал просить отгул. Отгула ему не дали, и Вася, тоскуя, стал писать в Картошин письмо:

«Здравствуй дорогая Саша! Отгула мне не дали. А как дадут, я сразу приеду. А сейчас отгула никак не дают. Когда дадут отгул, я сразу приеду, а без отгула приехать не могу, потому что нельзя ехать, раз отгула нету. Не дадим, говорят, отгула, и вот я всё жду, а отгула всё нет и нет. Если б был отгул, разве же б я сидел? Плохо мне, Саша, без отгула…»

Здесь Вася приостановился, задумался, о чём бы ещё написать. Да чего писать, раз отгула нету? Надо кончать письмо и написать, что он ждёт ответа. Но как он ждёт? С какою силой? Он долго думал и так закончил: «Жду ответа, как тёмное царство луча света».

Вася отправил письмо, и не успело оно ещё доехать до города Картошина, как ему дали отгул. Вася взял отгул, захватил ещё мешок картошки в подарок и поехал в город Картошин. За ним увязался Матрос и, конечно, облако. Вася легко разыскал улицу Сергеева-Ценского, дом 8, стукнул в дверь.

— Саша! Здравствуй! Вот и я, наконец! А это тебе мешок картошки в подарок!

— Вася! — обрадовалась Шурочка. — Заходи! Заходи! Помнишь, как мы с тобой целовались?

— Конечно, помню, — сурово отвечал Куролесов. — Как такое забыть? Огурцы-то ещё не все съела?

— Кажется, один огурец остался!

Вася прошёл в комнату, и облако шмыгнуло за ним, а Матрос остался на крыльце.

В комнате было уютно, а на диване сидел человек в синих носках, который хрумкал каким-то огурцом. Облако заволновалось.

— Познакомься, Вася, это мой муж Николай Иванович, тоже огурцы любит. Кажется, он и съел последний огурец. Коль, ты что, последний съел?

— Слушай, Шурк, — сказал Николай Иванович, — жрать охота, а, кроме огурцов, в доме нет ничего.

— Как это нет?! Вон Вася мешок картошки привёз!

— Неужто? — закричал Николай Иванович и подскочил от счастья на диване. — Давай сварим скорее в мундире! Вася, милый, садись на диван.

— Спасибо, спасибо, — солидно говорил Куролесов. — А я думаю: дай зайду, погляжу, как Шурочка живёт, картошечки подброшу.

Пока Васю усаживали да варили картошку, облако поболталось по комнате, отыскивая свою вторую половину, но ничего не нашло и вылетело через форточку на улицу. Тут оно и улеглось на крыльце рядом с Матросом.

— Вася! Приезжай к нам ещё! — требовал Николай Иванович, поедая уже сваренную картошку. — Мы с Шурочкой гостей любим.

— Слушай, Саша, — сказал Вася, — а как насчёт облака? Ну, помнишь, которое раздвоилось?

— А я его засушила и положила в книгу. Вроде как цветок.

— В какую ещё книгу?

— «Приключения Васи Куролесова». Читал?

— Просматривал. А моё облако ещё дышит и летает.

— Ну, Васьк, ты тоже неправ. Я долго ждала, облако и засохло.

— Какое ещё облако? — требовал пояснений Николай Иванович. — Ешьте картошку, черти! Вкусная!

— Синеглазка, — отвечал Вася. — Ну, я пошёл, мне надо ещё в магазин «Канцтовары».

Шурочка вышла проводить его на крыльцо.

— А нашу улицу переименовывают, — сказала она. — Вместо Сергеева-Ценского будет просто Сергеева, тоже писатель такой есть. Леонид.

— И в Карманове переименовывают, — сказал Вася. — Там будет просто Ценского. Правда, такого писателя, кажется, ещё нету.

— Будет! — торжественно сказала Шурочка.

— А бак-то где? — спросил Вася. — Где бак из-под огурцов?

— А мы в нём теперь бельё мочим.

— Вот здорово! — сказал Вася и засмеялся. Так, смеясь над баком, он и расстался с Шурочкой и пошёл по городу Картошину. Хороший был, между прочим, город. Акации! Шиповник! Каланча! Ого! Здесь можно жить!

Так и шёл Вася по городу Картошину, а над ним плыло его облако, и бежал за пятками Матрос.

«А может, всё-таки в милицию? — думал Куролесов. — Пойти и отдаться в руки капитану! Ладно, дай хоть загляну ненадолго в Карманов».

Вася вышел на дорогу, по которой мчались машины и велосипеды, и зашагал по обочине к городу Карманову, но, к удивлению, он попал под вечер в город Курск.