Читать книгу "Братья по оружию - Лоис МакМастер Буджолд"

– Она что, линяет? – ошарашенно спросил Майлз.

– Ничуть, – уверил продавец. – Мы гарантируем, что наши меха не лезут, не линяют и не блекнут. К тому же они не пачкаются.

А через пальцы Элли уже лился бесконечный шелковистый черный мех.

– А это что? Не шуба…

– О, это чрезвычайно популярное новое изделие, – объяснил продавец. – Последнее слово в области биомеханических систем обратной связи. Большинство вещей, которые вы видите, – это простые дубленые шкуры, а это живой мех. Модель может использоваться в качестве одеяла, покрывала или ковра. На будущий год наши лаборатории собираются предложить различные модели верхней одежды…

– Живой мех? – очаровательно изогнула брови Элли. Продавец бессознательно приподнялся на цыпочки и приосанился: лицо Элли оказало свое обычное действие.

– Живой, – поспешно кивнул продавец. – Только лишенный тела с его недостатками. Он не линяет, не ест и… – тут он смущенно кашлянул, – не нуждается в ящике с песком.

– Постойте-ка, – вмешался Майлз. – В таком случае почему вы рекламируете его как живой? Откуда он получает энергию, если не за счет химического преобразования пищи?

– Электромагнитная сеть на клеточном уровне пассивно собирает энергию из окружающей среды, – продавец охотно объяснял этой странной парочке происхождение чудесного меха. – От волн головидео и тому подобного. И примерно раз в месяц, если вам покажется, что он тускнеет, можете положить его на несколько минут в микроволновую печку на самой маленькой мощности. Однако «Культурные меха» не несут ответственности за случившееся, если владелец по ошибке включит большую мощность.

– Но это все равно не делает ваш мех живым, – возразил Майлз.

– Уверяю вас, – улыбнулся продавец, – это одеяло изготовлено на основе превосходного набора генов felis domesticus – кошки домашней. У нас имеется также белая персидская и сиамская с шоколадными полосками натуральных тонов, и я могу показать вам еще несколько образцов декоративных расцветок. Их можно заказать в любых размерах.

– Они сотворили такое с кошкой? – поперхнулся Майлз, а Элли тем временем собрала в объятия все огромное бескостное животное.

– Погладьте его, – доверительно предложил продавец Элли.

Она послушалась и радостно засмеялась:

– Оно мурлычет!

– Да. К тому же оно запрограммировано на термотаксическую ориентацию – иначе говоря, ластится.

Элли целиком закуталась в одеяло, и черный мех упал до самого пола как королевская мантия. Элли потерлась щекой о блестящую шкурку.

– Чего только люди не придумают! О Боже! Так и хочется потереться о него всей кожей.

– Правда? – с сомнением переспросил Майлз. Потом у него расширились глаза: он представил себе Элли, обнаженную, лежащую на этой пушистой штуке. – Правда? – повторил он совершенно другим тоном. Зубы его обнажились в голодной ухмылке, и он повернулся к продавцу: – Мы берем эту штуку.

Неловкость возникла, когда Майлз вытащил свою кредитную карточку и понял, что не может ею воспользоваться. Она принадлежала лейтенанту Форкосигану и хотя позволяла распоряжаться кучей посольских денег, но посылала к черту его тайну. Почувствовав его замешательство, Элли заглянула через плечо. Майлз пододвинул свою карточку к ней, прикрыв ее ладонью, и их взгляды встретились.

– О… нет, – согласилась она. – Ни в коем случае.

И потянулась за своим бумажником.

«Мне следовало бы сначала узнать цену», – огорченно думал Майлз, когда они вышли из магазина, таща неудобный тючок в элегантной серебристой упаковке. Продавцу не сразу удалось убедить их, что отверстия для воздуха не нужны. Ну что ж, мех доставил Элли удовольствие, а возможность доставить Элли удовольствие глупо упускать из-за нерасчетливости или ложной гордости. Позже он вернет ей деньги.

Но где они смогут опробовать это одеяло? Майлз попытался сообразить – и направился из пассажа в сторону ближайшего входа в подземку. Он не хотел, чтобы эта ночь кончалась. Он не знал, чего хотел… Нет, он прекрасно знал, чего хотел, он только не знал, может ли получить это.

Элли наверняка не представляет, как далеко забрели его мысли. Небольшой роман между делом – одно, а перемена карьеры, которую он собирается ей предложить (симпатичный оборот речи, а?), перевернет всю ее жизнь. Рожденная в космосе Элли, называвшая всех планетников грязеедами, Элли, твердо знающая, чего хочет добиться в жизни, Элли, ступающая по земле с божественным отвращением русалки, случайно оказавшейся на берегу… Элли – независимое государство. Элли – остров. А он – идиот, который больше не может вынести неопределенности.

Майлз решил, что сейчас им нужна знаменитая земная луна – лучше всего ее отражение на воде. К сожалению, древняя река города в этом секторе текла под землей, упрятанная в трубы во время строительного бума XXIII века, когда часть ландшафта, свободная от головокружительно высоких шпилей, была заключена под купол и сохранена как памятник архитектуры. В этом многомиллионном городе нелегко найти тишину и хоть какой-нибудь уютный и укромный уголок.

Перефразируя древнего поэта-англичанина: «Покой сулит нам кров могилы, но не найти там Элли милой…» В последние несколько недель страшные воспоминания о Дагуле посещали его все реже. И вдруг в обычном общественном лифте, при спуске к вагончику подземки, – Элли падает, вырванная из его онемевших пальцев жутким водоворотом… В конструкции антигравитационной установки дефект – и ее проглатывает тьма!

– Ой, Майлз! – протестующе вскрикнула Элли. – Отпусти мою руку! Что случилось?

– Падаем! – выдохнул Майлз.

– Конечно, падаем, это же лифт! С тобой все в порядке? Дай-ка я посмотрю твои зрачки. – Элли схватилась за поручень и остановилась у края лифтовой шахты, вне центральной зоны движения. Полуночные лондонцы проплывали мимо них. Похоже, ад модернизировали, мелькнула у Майлза дикая мысль: это река погибших душ, и она журча втекает в какой-то космический слив, все быстрее, быстрее.

Зрачки Элли, огромные и темные, у самых его глаз…

– У тебя от лекарств зрачки сужаются или расширяются? – озабоченно осведомилась она, почти касаясь его лица.

– А сейчас они что делают?

– Пульсируют.

– Со мной все в порядке. – Майлз с трудом сглотнул. – Врач дважды все перепроверяет, прежде чем выписать рецепт. Он предупреждал, что может быть небольшое головокружение.

Майлз так и не разжал пальцы, стискивая ладонь Элли. И вдруг он заметил, что в лифтовой шахте разница в их росте исчезла. Они повисли лицом к лицу – носки его сапог болтались на уровне ее щиколоток, – так что не надо искать подставку или рисковать растянуть шею… И Майлз, не помня себя, приник к губам Элли. На долю секунды в его мозгу раздался вопль ужаса, как в ту минуту, когда он кинулся со скалы к тридцатиметровому слою прозрачной зеленой воды, зная, что она обжигающе холодная: момент, когда он отдал себя гравитации, но последствия еще не настигли его.