Читать книгу "Рубеж - Андрей Дышев"

– Не знаю. Сам думай. Ты командир.

– А ты?

Нестеров не ответил, отвернулся, посмотрел на солдат – хотел что-то сказать.

Дувал молчал.

– Так, – покусывая кончики усов, произнес Звягин. – Нас убедили в том, что мы вляпались… Господи, и мне это надо? Эти кишлаки, эти склады, эта гребаная страна?

– Слышишь?.. – Нестеров приподнял голову и замер.

Над дувалом повис едва различимый звук. Он чем-то напоминал протяжное хоровое пение. Затихая, усиливаясь, он постепенно становился все более четким, более выразительным и громким; проступали отдельные голоса, тянувшие свои ноты почти беспрерывно, – низкие, волнообразные, они вдруг поднимались резко вверх, до сверлящей слух ноты.

– Это женщины, – прошептал Нестеров. – Красиво поют.

Звягин повесил автомат на плечо и, глядя на дувал, словно гипнотизируя его, медленно сказал:

– Они дадут нам спокойно уйти и стрелять больше не будут. Но если мы уйдем – значит, проиграли. Они идут на все, чтобы сохранить склад.

– Свяжись с Воблиным, пусть он принимает решение.

– Воблин ничего не решит. Он свяжется с командиром полка. А тот, сидя под маскировочной сеткой командного пункта и попивая водочку, обложит его матом и прикажет начальнику артиллерии разъепать кишлак из гаубиц. Нам останется только свалить тела женщин в кучу и поджечь их. Ты любишь сжигать трупы, Нестеров?

– Обожаю… Давай команду отходить, командир!

– Ты хочешь, чтобы меня потом по стене размазали в кабинете командира полка?

– Тогда давай команду стрелять. Только учти – я тебе не смогу помочь, у меня почему-то автомат заклинило.

– Врешь ты все, Нестеров. Все у тебя стреляет… Вы с Ашотом все дерьмо на меня свалить хотите… Бля, заменюсь – уволюсь из армии… Радист! Ко мне!

Звягин вышел на связь с Воблиным и рассказал ему о том, что произошло на площади. Начальник штаба долго молчал. Он думал о том, что Звягин, скотина такая, переложил решение проблемы со своих плеч на его плечи, и теперь Воблину надо было придумать, как перефутболить ответственность с себя куда-нибудь дальше.

– А если разбить дувалы ручными гранатами? – размышлял он вслух. – Женщины разбегутся, и мы возьмем «духов» в кольцо.

– Вы бы пришли сюда и показали, как это делается на практике, – посоветовал Звягин.

– Не умничай, ротный! Умный стал очень… Думаешь, что ты один такой страдалец? Мне тоже геморрой не нужен. Просто на войне каждый должен выполнять свои обязанности. Ты, как командир роты, должен принять решение на своем участке.

– В таком случае я принимаю решение отходить.

– Я тебе сейчас отойду! Я тебе так отойду, что мало не покажется! Ты должен выполнить боевую задачу и завладеть оружием противника! Дай целеуказания артиллерии, пусть накроют позиции противника огнем.

– Повторяю: на позициях противника – женщины. Артиллерия исключается.

– Бля, какие у меня тупые подчиненные попались! Придумать ничего не могут. Сейчас я свяжусь с афганцами, пусть подгоняют к вам танк. Будем таранить дувал.

Не прошло и пяти минут, как на улочке, ведущей к площади, показалась тяжелая боевая машина. Из люка механика-водителя торчала голова молодого усатого афганца. Он улыбнулся, показал на секунду ослепительно белые зубы и кивнул офицерам.

– Пригнали слона, чтобы навел порядок в посудной лавке, – произнес Звягин. – Эх, сейчас начнет наматывать кишки на траки… Нестеров! Будь готов атаковать дом, как только рухнет дувал.

– Всегда готов.

– Только умоляю – береги бойцов.

– Хрен с ними…

– С кем – с ними?

– Не цепляйся к словам. Все ты понимаешь.

– Эх, если бы понимал… Взвод, к бою!! Пока мы не прорвемся за дувал – ни единого выстрела! На рожон не лезть. Никаких подвигов!

– Радист! Передай Воблину, что красная ракета – начало действий.

Ракета, оставляя за собой дым, взвилась в небо.

Дувалы загрохотали. Из бойниц и окон дома били пулеметы, автоматы, винтовки. Пригибаясь, солдаты побежали на площадь. Танк, окутав себя белым дымом, дико взревел и рванулся вперед. Он был уже в нескольких метрах от дувала, как мощный взрыв потряс землю. Боевая машина ослепительно вспыхнула, отшвырнула от себя люки, исковерканные металлические детали, рваные горящие клочья обшивки и зачадила. Звягин был ближе всех к танку, он упал на землю, сбитый взрывной волной. Еще двигаясь по инерции, танк врезался в стену. Раздался глухой удар. Обломки дувала обрушились на броню, подняв тучи пыли. Танк остановился в проеме, закрыв собой проход. Бойцы залегли. Атака захлебнулась.

Звягин, оказавшись ближе всех к танку, крикнул: «Прикройте!» Он вскочил на ноги, схватился за ящик ЗИПа, запрыгнул на броню танка и через секунду скрылся в чадящем люке механика-водителя.

От боевой машины тянуло нестерпимым жаром. Языки пламени выползали из черных проемов башенных люков.

– Командир! – крикнул Нестеров, ужаснувшись отчаянной храбрости ротного. Он тоже вскочил на броню, ударился головой о ствол пушки и тяжело упал у самой башни. Звягин, задыхаясь и кашляя, пытался дотянуться ногой до педали газа и заставить танк проехать еще несколько метров, чтобы освободить проем в дувале. Наконец ему удалось ударить пяткой по педали, танк взревел, дернулся и, превращая в пыль обломки дувала, двинулся вперед, в дым и пыль. Нестеров, едва удержавшись на броне, схватил ротного за плечи и с силой рванул вверх. Потерявший ориентацию, ослепший, оглохший ротный еще пытался сопротивляться. Лицо его было черным от копоти, глаза слезились. Он широко раскрывал рот и что-то хрипло кричал.

– Выползай, командир! – ревел Нестеров. – Сейчас боезапас рванет! – повторял все время Нестеров, вытаскивая грузное тело Звягина из люка.

Он выволок тяжелое тело ротного из люка и вместе с ним свалился на землю, под гусеницы. Бойцы уже вбегали в пролом, стреляя во все стороны и швыряя гранаты в окна дома. Между ними метались обезумевшие от страха женщины и овцы. Истошный крик и блеянье заглушали выстрелы. Бойцы наталкивались на них, сбивали женщин с ног и сами падали на землю, сбитые мягкими телами животных.

Звягин бросился к женщинам, которые из-за охватившей их паники не видели выхода, схватил одну за руку и подтолкнул в сторону пролома.

– На улицу! Барбухай! На улицу! – страшным голосом орал он.

Афганки выли, верещали, падали на землю и накрывали головы руками. Овцы метались по двору, нестерпимо воняло паленой шерстью.

– Прочь, прочь отсюда! – кричал Звягин, пинками разгоняя овец.

Несколько старух разглядели проем и кинулись наружу. Остальная толпа инстинктивно рванула за ними. В узком проходе вмиг образовалась толчея. Ослепшие от ужаса афганки, некоторые с детьми на руках, толкались, спотыкались, отталкивали друг друга, освобождая для себя жизненное пространство, и в конце поглотили Звягина. Он пытался отскочить в сторону, но не успел. Поток людей сбил его с ног. Звягин упал на спину, тут же поднялся с земли, но его сбили опять.