Читать книгу "Заветный талисман - Патрисия Тэйер"

Девочки радостно закивали.

— Да, да, это так интересно, — повторяли они.

— Замечательно. Тогда у нас есть три месяца, чтобы закончить этот проект. Вы продолжите работать здесь, но также вы должны будете расспросить родных об истории вашей семьи, послушать истории бабушек и дедушек и выбрать человека, о котором захотите написать эссе. Удачи вам всем!

Девочки отложили шитье и принялись радостно обсуждать будущую совместную работу, советоваться, рассказывать подругам о том, что они сделают в первую очередь.

Дженни обернулась на звук колокольчика, висевшего над дверью, и увидела Эвана. Ей предстоял непростой разговор.

Эван с грустью смотрел, как Дженни ходит от стола к столу, проверяя, как идут дела, подбадривая и подсказывая, как проще справиться со сложной работой. Неудивительно, что девочки ее обожали. Как и все остальные вокруг. Он вдруг почувствовал себя очень одиноким.

Грейси заметила отца и бросилась к нему на шею:

— Папочка, папочка, а знаешь что?

— Что?

— Мы все вместе будем шить большое лоскутное одеяло! А еще будет конкурс эссе! Мне нужна старая одежда дедушки, потому что я хочу написать о том, как он переехал сюда из Ирландии, и твоя, и дяди Метта!

— Так ты теперь работаешь над новым проектом? — не совсем понимая, что происходит, переспросил он, глядя на Дженни поверх головы дочери.

К ним подошла Эллисон и взяла Грейси за руку:

— Пойдем поедим мороженого в кафе, Дженни и твоему папе нужно поговорить.

— Конечно, — обрадованно кивнула девочка. — Папочка, мне можно пойти?

Эван достал из кармана несколько долларов и протянул их дочери.

— Да, но только один шарик, и не задерживайся надолго, — сказал он и, проводив Грейси взглядом, повернулся к Дженни: — Итак, похоже, нам нужно поговорить.

— Да.

— Здесь есть место, где мы могли бы все обсудить наедине? — спросил он, взглянув на женщин, с любопытством косившихся на них.

— Но я не могу оставить Милли одну.

— Иди, дорогая, все будет в порядке, — подбодрила ее Милли.

Эван ожидал, что они отправятся в кабинет Дженни, но вместо этого она открыла другую дверь, за которой скрывалась скрипучая лестница, ведущая в ее квартиру.

Оглядевшись, он подошел к большому окну и сказал:

— Отсюда видно всю Мейн-стрит.

— Я согласилась на это жилье только ради вида, — рассмеялась Дженни.

Эван перевел взгляд на нее и вновь почувствовал, как его сердце забилось быстрее. Она была удивительно хороша в своих узких черных джинсах и приталенной зеленой блузке. Ее золотистые волосы струились по плечам, а большие карие глаза сияли.

Он отвел взгляд, стараясь сосредоточиться:

— Итак, насчет изменения в планах?

— Ты был прав, — вздохнула Дженни.

— Насчет чего?

— Грейси действительно слишком маленькая, чтобы шить такой сложный узор, как «Обручальное кольцо».

— Разве я не говорил об этом с самого начала?

— Да, но ты не обращал внимания на все остальное. На то, что твоя дочь уже подросла и ей нужно немного независимости. А еще ей нужно было хотя бы попытаться начать шить то одеяло, чтобы убедиться в том, что без практики и соответствующего опыта она не справится. Посмотри на нее, разве ты не видишь, как она изменилась всего за пару недель?

— Да, она стала счастливее. Но наверное, сейчас она в полном отчаянии из-за того, что не может закончить одеяло Меган.

— Она обязательно закончит его, когда немного подрастет. Она сама решила, что нужно подождать. А еще она получила то, в чем по-настоящему нуждалась.

— Что?

— Твое внимание.

— Я всегда уделял ей внимание, — возмутился Эван.

— Да, но на твоих условиях. Грейси растет, ей нужно общение, и не только в школе. Эти занятия очень полезны для нее.

— Не забывай, что я разрешил ей провести ту безумную пижамную вечеринку. — Он помолчал. — Я просто хочу защитить ее.

— Конечно. И она всегда будет нуждаться в твоей защите и любви.

— У нее было и то и другое со дня ее рождения, — с грустью ответил Эван. — И я надеялся, что ей никогда не придется усомниться в этом. Бывали дни, когда Грейси оставалась единственной причиной, по которой я заставлял себя открыть глаза и встать с постели.

— Ты помог ей пережить смерть матери. А теперь она хочет помочь тебе, хоть и не понимает как.

— Похоже, ты уже много знаешь о ней.

— Иногда с незнакомым человеком проще делиться секретами, чем с близким.

— Дело не в том, что ты незнакомка. С тобой просто найти общий язык. Спасибо тебе за то, что помогаешь Грейси. И особенно за вечеринку с ночевкой.

Его слова заставили Дженни вспомнить об их поцелуе. И она хотела большего, хоть и знала, что это плохая идея. Она на секунду представила себя частью его дружной любящей семьи, как раз такой, о какой она всегда мечтала, и печально вздохнула:

— Не нужно вспоминать об этом, Эван. Если мы сделаем следующий шаг, то пути назад уже не будет. Ты не готов к этому.

— К чему? К тому, чтобы поцеловать тебя еще раз? Черт побери, ты не представляешь себе, насколько сильно ошибаешься. — Он приблизился к ней. — И если ты будешь честна с собой, то поймешь, что тоже этого хочешь.

— Это не значит, что это правильно.

— Нет, не значит. Сейчас вся моя энергия уходит на то, чтобы заботиться о дочери и поддерживать ранчо на плаву, но, Дженни, я ни на секунду не могу прекратить думать о тебе. Эти мысли будят меня по ночам. Я хочу обнимать тебя, целовать…

— О, Эван, что ты делаешь со мной? — Она уперлась руками ему в грудь, не давая приблизиться. — Мы не можем начать встречаться, мы слишком разные. Я собираюсь вернуться в Сан-Антонио, а ты…

А он еще пару недель назад мог бы поклясться, что не собирается завязывать отношения ни с одной женщиной. Но все уже произошло.

— Ты права во всем. Это полное безумие.

— Впервые мы в чем-то пришли к согласию. Пока между нами был лишь один поцелуй. Мы еще не причинили друг другу никакого вреда.

Если не считать бессонницы, временного помутнения рассудка и бесконечного количества нервных клеток.

В дверь деликатно постучали. На пороге появилась Милли:

— Прости, Дженни, тебе звонят.

— Пусть оставят сообщение.

— Но он говорит, что это важно. Это Тодд Ньюсом.

Эван заметил, как побледнела Дженни, услышав это имя.

— Что-то не так? — обеспокоенно спросил он.