Читать книгу "Сердце не обманет, сердце не предаст - Татьяна Гармаш-Роффе"

Она снова сунула прядь за ухо, поправила воротник кремовой блузки, расстегнутой на две пуговицы. Хороший у них дресс-код: в меру соблазнительно. Лицо ее, однако, словно выключилось. Так гаснут огни рекламы – зазывной нашлепки на теле здания, которое теперь, в отсутствие блеска, погружается в сосредоточенное самосозерцание. Теперь оно не светит другим, посторонним, теперь оно размышляет о своей судьбе.

Странно, Козырев все молчит. Он вообще не сделал комментарии поверх этой записи?

Она вдруг начинает ерзать на стуле. Нервничает? На взгляд Алексея, слишком уж откровенно, если не сказать – демонстративно.

– Вам неудобно? – спрашивает Михаил.

– Мне? А, нет. Просто не очень хорошо себя сегодня чувствую.

«Сегодня». Намек на месячные? Провокация? Или она ведет какую-то игру… цель которой детективу не была ясна. Интересно, понял ли ее Козырев?

– У меня всегда с собой небольшая аптечка. Дать вам обезболивающее?

– Да, дайте… Спасибо.

В объективе камеры появляется его рука с таблеткой, которую он протягивает женщине. Та принимает, сжимает в ладони. Пауза. Она осматривается по сторонам. Что она хочет увидеть в этой маленькой комнате?

– Воды? – спрашивает Михаил.

Она кивает, его рука берет бутылку, стоящую сбоку на столе, наливает в стакан.

– Он чистый, я из него еще не пил.

Михаил встает и отходит куда-то, камера не видит куда, он вне ее поля зрения. Надо полагать, что он повернулся к женщине спиной – встал у окна (куда же еще?), – потому что она прячет таблетку в карман, пьет воду. Козырев не успел ее предупредить, что их беседа записывается на камеру – слишком нестандартно оная беседа началась, – и она не догадывается, что его мобильный фиксирует каждый ее жест.

Почему он отвернулся? Намеренно дал ей возможность смухлевать?

– Так вы пытаетесь вычислить будущего самоубийцу? – она возвращает пустой стакан.

– Звучит как фраза из детектива, – улыбается (на слух понятно) Козырев. – С разницей в приставке «само». Я психолог… – Он запнулся и, через паузу: – Ирина Петровна. – Видимо, прочитал ее имя на какой-то бумаге (список сотрудников?), лежащей перед ним. – А не сыщик.

– И как же вы намерены его вычислить?

– Никак. Могу только предположить.

– Заподозрить?

– Можно и так сказать.

– Меня? Потому что я нервничаю?

В ее серо-зеленых глазах плещется тревога. Впечатление такое, будто в зрачок бросили камень, и теперь вокруг него по ирису расходятся волны.

– Необязательно. Хотя вы нервничаете. Скажете, почему?

– Ой… – она резко хватается за низ живота. – Ой, простите… У меня… Я неважно себя чувствую… Можно, я приду к вам в другой раз? Дайте мне номер вашего телефона!

Похоже, Козырев немного растерялся: очень уж неожиданный поворот в разговоре. Он молчит.

Лицо ее искажает гримаса боли. Иди знай, настоящей ли…

– Расписанием моих встреч занимается секретариат вашего Концерна, – наконец ответил Михаил. – Они найдут для вас новую дату и известят вас.

– Но здесь вы работаете только в рамках той задачи, о которой попросил вас наш Концерн… А я хотела бы… Мне нужна помощь. Проблемы с моим МЧ.

– МЧ?

Алексей тоже удивился.

«Молодым Человеком, – произнес негромко Игорь. – Так обычно на женских форумах пишут».

– Молодым человеком, – пояснила Ирина в кадре. – С моим парнем.

– Хм… Видите этот листок бумаги? Концерн снабдил меня краткими сведениями о каждом сотруднике.

– И что с того?

– Вы замужем.

– Мой брак – чистая формальность.

Снова пауза. Козырев обдумывает слова своей странной посетительницы.

– Так вы можете меня принять в своем кабинете? – нетерпеливо переспрашивает она.

– Ирина Петровна, я здесь не для того, чтобы формировать себе новую клиентуру. Я выполняю работу по просьбе вашего предприятия.

– Как вас зовут, повторите, пожалуйста?

Она поднимается.

– Михаил Дмитриевич Козырев.

– Я вас найду. А на новую встречу в рамках вашей работы в Концерне я приду, конечно, само собой. Секретарь мне назначит дату. А сейчас, простите… – она снова прижимает руку к животу, корчит гримасу боли и быстро покидает кабинет.

Запись закончилась. Алексей задумался. Похоже, что эта Ирина сделала все, чтобы не позволить психиатру задать ей стандартные вопросы. Почему? Боялась себя выдать? Она не вела игру, она лишь пыталась ее вести. Но неумело. Не из тех женщин, у которых актерство в крови, не из тех людей, которым лгать легко…

Но что она хотела скрыть? Если у нее склонности к суициду, то зачем она пыталась договориться с Козыревым о другой, отдельной встрече?

Как бы то ни было, Алексей чувствовал: цель у нее была одна: встретиться с психиатром наедине. И не в здании Концерна. А вот зачем…

Он открыл файл с отчетом за пятницу. Встреча с Ириной была последней, и детектив сразу отправился в конец документа. «Ирина Петровна Липкина. Старший менеджер отдела по связям с общественностью. Замужем, 32 года» – гласил заголовок. Но под ним не оказалось ни слова. Почему-то Михаил ничего не написал о ней и не сделал комментарии к видеозаписи, хотя у него было два выходных…

Два выходных до смерти, – как дико звучит.

Что ж, теперь почитаем Продолжение…

Там стоит дата: все та же пятница. Время не указано. Но понятно, что Козырев запись сделал вечером, после всех своих дел и встреч, на домашнем компьютере.

7/IX-12. Да, дата была обозначена именно так, – Алексей уже лет тридцать, наверное, такого написания дат не видел, а то и больше.

«У встречи с Ириной оказалось неожиданное продолжение.

Я только вышел из книжного магазина на Полянке, как услышал, что кто-то меня зовет. Обернулся. Серо-зеленые тревожные глаза, точеный носик и… надо же, я не обратил внимания в первый раз: веснушки на нем. Это мило.

Она ко мне подбегает, чуть запыхавшись. Действительно ли случайна наша встреча? Моя секретарша Аня не могла проболтаться о том, куда я еду после работы… Надо будет все же ее расспросить. Или Ирина за мной следила?

– Я как раз хотела зайти в магазин за парой детективов… А тут вы!

Впечатление такое, что она действительно рада встрече.

– Я так рада… – она будто решила подтвердить мои мысли. – Мне очень хотелось вас увидеть…

– Вы сказали, что у вас трудности с внебрачным МЧ.

Я излишне сух. На самом деле я просто осторожен. Мне не нравится такое начало. Практика с неблагополучными людьми приучила к тому, что мое профессиональное участие они пытаются перевести в личные отношения. И мне ее радость от нашей встречи совсем ни к чему.