Читать книгу "Драгоценности солнца - Нора Робертс"

Сначала дорога вилась между полями с живыми изгородями, затем тропинкой карабкалась на скалы. Джуд брела рядом с рыжей собакой, сжимала в руке цветы и представляла себя ирландской деревенской женщиной, собравшейся навестить могилу дальней родственницы. Да, это вполне могло войти у нее в привычку, ну, если бы она всегда жила здесь и у нее была бы собака.

Джуд с удовольствием вдыхала свежий воздух, наслаждалась легким ветерком, следила за собакой, все время отбегающей, чтобы принюхаться бог знает к чему, замечала на цветущих кустах восхитительные признаки весны, смотрела на проносящихся мимо птиц и слушала их трели.

Внизу под утесами грохотало море. Когда Джуд приблизилась к разрушенной часовне, из-за облаков показалось солнце, и солнечный свет заплескался на траве и камнях. От трех каменных крестов к источнику вытянулись длинные тени.

Здесь, как упоминалось в путеводителе, совершали омовение паломники. И, наверное, многие из них тайно выливали немного воды на землю в дар богам, надеясь, что их мольбы будут услышаны.

Почему бы и нет? Она сама поступала бы так же.

Мирное место. Трогательное. Может, здесь и начинаешь понимать жизнь и смерть и связь между ними.

Несмотря на ветер, было тепло, как летом. В воздухе витал сладкий аромат цветов, пробившихся сквозь высокую траву и укрывших последнее пристанище мертвых. Слышалось монотонное жужжание пчел и птичьи трели, пронзительно чистые и искусные. Небольшие, грубо вытесанные камни отмечали древние могилы, разбросанные по неровной площадке, и среди них — один новый. Старая Мод сама выбрала это уединенное место на утесе, нависающем над опрятной, почти игрушечной деревушкой, морской синевой и зеленью холмов, уходящих к далеким горам.

Среди камней примостился пластмассовый горшок с темно-красными цветами. Тоже очень трогательно.

Люди часто забывают о могилах умерших, но не здесь. Здесь люди помнят и чтят память о мертвых.

«Мод Эллис Фицджерадд», — гласила простая надпись на камне. И ниже: «Провидица». И еще ниже даты начала и конца ее долгой-долгой жизни.

Странная эпитафия, подумала Джуд, опускаясь на колени у невысокого могильного холмика, на котором лежал крохотный пучок первых, чуть привядших фиалок. Джуд положила свой букет рядом с ними.

— Я Джуд, внучка вашей кузины Агнес. Из Америки. Я пока поживу в вашем доме. Недолго. Он очень милый. Мне жаль, что мы не знакомы, но бабушка часто рассказывала, как жила с вами в этом домике, как вы радовались за нее, когда она вышла замуж и уехала в Америку. А вы остались здесь, дома.

— Она была чудесной женщиной.

Сердце чуть не выскочило из груди Джуд. Она вскинула голову и увидела красивое лицо, юное и чистое, синие-синие глаза, длинные черные волосы, падающие на плечи, дружелюбно приподнявшиеся уголки губ. Юноша приблизился и остановился по другую сторону могилы.

— Я не слышала вас. Я не знала, что вы здесь.

— В святом месте шаги неслышны. Я не хотел напугать вас.

— Нет, нет. — Разве что до полусмерти, мысленно добавила она. — Я вздрогнула от неожиданности. — Джуд откинула с лица растрепавшиеся от ветра волосы. — Вы знали Мод?

— Разумеется, я знал Старую Мод, чудесную женщину, как я уже сказал. Она жила честно и благородно. Хорошо, что вы принесли ей цветы, она их любила.

— Это ее цветы, из ее сада.

— Да. — Юноша улыбнулся еще шире. — Тем лучше. — Он положил ладонь на голову собаки, спокойно усевшейся рядом с ним. Сверкнуло кольцо, темно-синий драгоценный камень в массивной серебряной оправе. — Долго же вы шли к своим истокам.

Джуд хмуро посмотрела на него и замигала, поскольку смотреть пришлось против солнца, которое сейчас светило гораздо ярче.

— О, вы имеете в виду Ирландию. Возможно, вы правы.

— Здесь можно заглянуть в свое сердце и увидеть самое важное. — Цвет его глаз изменился, они стали яркими, как кобальт, бездонными, гипнотизирующими. — А затем уже выбирать. Выбирайте тщательно, Джуд Фрэнсис, ибо не только на вас повлияет ваш выбор.

Ароматы цветов, травы, земли клубились, опьяняя, вызывая головокружение. Солнце слепило и жгло глаза. Неожиданно поднявшийся сильный ветер принес — она готова была поклясться — чистейшие звуки флейт.

— Я вас не понимаю. — Одурманенная, Джуд закрыла глаза.

— Поймете.

— Я видела вас. В пелене дождя. — Как сильно кружится голова, господи, как же сильно кружится голова. — На холме у круглой башни.

— Да, видели. Мы ждали вас.

— Ждали? Кто? — Ветер стих так же внезапно, как поднялся, и музыка растаяла в тишине. Джуд затрясла головой. — Простите, что вы сказали?

Но когда она открыла глаза, никого не было рядом с ней, кроме большой рыжей собаки и безмолвных могил.

5

Эйдан не сказал бы, что не любит бумажную работу, — он ее просто ненавидел до глубины души.

Однако трижды в неделю, что бы ни случилось, он больше часа просиживал за письменным столом в своей квартирке над баром, мучительно заполняя чеки и платежные ведомости, подсчитывая расходы и доходы.

И неизменно испытывал глубочайшее облегчение, когда доходы превосходили расходы. Деньги мало волновали его до тех пор, пока семейное дело не перешло в его руки, и он часто задавался вопросом: не стало ли это одной из причин, почему родители передали паб ему? В своих скитаниях он жил одним днем, сводил концы с концами, и это его вполне устраивало. Он не копил деньги и не чувствовал в том нужды.

Ответственность точно не была его вторым именем.

Он рос в достатке и в детстве и в ранней юности вносил свой вклад в общее дело. Однако мыть полы, подавать пиво и петь песни — это одно, а вот решать, сколько заказывать пива или сколько битой посуды — отдельное спасибо сестрице Дарси — выдержит бизнес, вносить цифры в бухгалтерские книги и разбираться налогами — совсем другое. Все это доводило его до головной боли и причиняло не меньшие страдания, чем удаление зуба, но он научился. А научившись, понял, что из-за всех этих мучений паб стал значить для него гораздо больше. Да, его родители умные люди. И хорошо знали своего сына.

Он часами висел на телефоне, пытаясь выбить из поставщиков цены пониже, и это перестало его раздражать, поскольку у него обнаружились способности к переговорам и выгодным сделкам.

Ему нравилось, что музыканты из Дублина и Уотерфорда и даже из графств Голуэй и Клэр не только любят, но и почитают за честь выступить у Галлахеров. Он гордился тем, что за последние годы прославил паб, в том числе и исполняемой в нем музыкой.

Похоже, приближающееся лето, когда в Ардмор хлынут туристы, станет лучшим сезоном в истории семейного бизнеса, только от этого рутинная борьба с цифрами легче не станет.

Эйдан уже подумывал о приобретении компьютера, но тогда придется как-то справляться с чертовым чудом техники. Он не постыдился бы признать, что одна мысль о компьютере пугает его до смерти. А когда он предложил овладеть компьютером Дарси, она только рассмеялась и смеялась до тех пор, пока слезы не полились по ее румяным щекам.