Читать книгу "Ветрогон - Сергей Александрович Плотников"

супу…

Но все это время я смотрел не на шутковавшего парня, а на Стешу. Она сидела над тарелкой супа, сложив руки лодочкой и полуприкрыв глаза. Губы у нее чуть шевелились. Молилась?.. Олдскульно, однако!

Меня вдруг как током ударило: нафига я смотрел на предметы-компаньоны, форма которых зависит от кульбитов подсознания, и причуды речи, которые вечные дети с вечно лабильным мозгом подхватывают очень легко? Надо смотреть на мелкие бытовые привычки. Девочка, которая в двенадцать лет спокойно готовит одна еду в огромных котлах и печет пироги в печи, да еще и молится перед едой! В культе Творца, самом распространенном на землях Ордена, это уже лет двести как не принято, а у других религий и молитвенные жесты другие.

Выходит, я с самого начала разговаривал со старейшей из детей, собравшихся в Убежище? И, похоже, уже получил от нее все мудрые советы, которые она могла мне дать.

Стеша открыла глаза и принялась есть, совершенно не обращая внимания на шум и суету вокруг. Видела она уже все это и не один раз…

Тут я принял решение. Не хотелось мне садиться среди этих детей за большой стол, выбирать нишу, врастать в их расслабленную рутину, и даже разыскивать отсутствующего Свистопляса и просить чему-то научить — не хотелось.

— Это путь в никуда, — пробормотал я очень тихо, себе под нос.

А вслух и громко сказал:

— Прошу прощения у благородного собрания, но у меня возникли срочные дела в другом месте! Остаться на ужин никак не могу.

И взмыл к люку в потолке, не тратя времени на лестницу. К хорошему быстро привыкаешь, вот и полет для меня уже стал естественным, словно ходьба.

— Пирог хоть возьми! — крикнул кто-то вслед. — На тебя ведь Стешка нарезала!

Но я не стал задерживаться, даже ради пирога.

* * *

Дуракам везет, вот и мне повезло с пещерой. Понятия не имею, что бы я делал, если бы не нашел ее.

Вылетев из Убежища прямо в осеннюю ночь над темными и безмолвными горами, я трижды уже пожалел о своем… Что? Красивом жесте? Мгновенном отвращении к лотофагам?[1]

Нет, ну правда: завели тут себе ко-ливинг и сейф-спейс, выражаясь гребанутым сленгом моего прошлого мира, и деградируют в свое удовольствие! Потому что ничем кроме деградации я такое равнодушие объяснить не могу. И даже перспектива быть выкинутым Проклятьем на встречу летающему монстру никак их не колышет, не заставляет куда-то двигаться, как-то развиваться… Прямо сразу чувствуется.

Грыз, правда, червячок сомнения: а может, все не так, как мне показалось, может, я просто в неудачный момент прилетел, когда все пассионарии отсутствуют? Но я вспоминал досаду Огнереза, с которым столкнулся на крыше (а я так понял, что это и был Огнерез, один из двух более активных жителей Убежища), непробиваемое спокойствие Степаниды-Разящей, разочарованное равнодушие Урагана, пустой взгляд Фитиля. Ну и диалог в очереди на раздачу, насчет мяса и грибов, как вишенка на торте. Какая-то помесь обломовщины с… Даже не знаю, мало я читал детской литературы, чтобы сравнение подобрать. В этом мире было неинтересно, в старом мире — не помню. «Праздник непослушания»[2] только лез в голову, но ведь не похоже совсем. Разве что в том плане, как дети спихнули с себя ответственность за самодисциплину и делают что хотят…

Тут я чуть было не притормозил в воздухе. Да-да-да, точно. Никакой самодисциплины ни у кого, разве что у Степаниды какие-то остатки… И то — ей ведь просто нравится готовить, она и делает это с привычностью автомата. А я с позиций своего опыта знал, что утратить самодисциплину — самое страшное. Как запой. Начинаешь с одной стопочки за компанию, а просыпаешься через неделю в канаве без копейки денег, и в твоей квартире бомжи ночуют (нет, со мной такого не случалось, я умозрительно).

Поэтому оставаться мне нельзя было, ни на ужин, ни на ночь. Там и позавтракать захочется, по саду прогуляться, малины нарвать, а вот уже обед, а потом прилетит Свистопляс и все же предложит взять у него пару уроков — Ураган ведь упоминал, что спарринговаться можно — а там опять ужин… Нет-нет-нет.

Ну что ж, раз я такой умный, стильный и самодисциплинированный покинул этот приют для спивающихся — метафорически! — детишек, то встает вопрос: где спать? И что есть?

Ну, допустим, летающему охотнику не должно быть проблемой поймать какого-нибудь горного козла, их дальше в горах должно быть много. Но вот что с этим козлом делать потом? У меня ведь ни ножа — разделать его, ни спичек — зажарить. А магией я владею только воздушной… Вроде бы. Точно не огненной.

Впрочем, охотиться можно только с восходом солнца, ночь придется провести натощак. Ничего, не помру. А ночевать-то где? Так и носиться до утра над бездною… То есть над скалами, ничего не видя?

К счастью, взошла Луна, и сразу стало гораздо светлее. Не как днем, но стало можно разобрать контуры предметов, а складки гор подо мной из непроницаемо-черных окрасились темно-серым. Удалось рассмотреть на них светлые валуны и даже… Что это, темная дыра? Щель какая-то?

Спустившись, я обнаружил, что передо мной действительно щель — ведущая в самую настоящую пещеру! Внутри было темно, хоть глаз коли, но движения воздуха не чувствовалось.

— Эге-гей! — громко сказал я на пробу.

Эха не услышал, значит, места тут немного. Хм, а может быть…

Я мысленно потянулся к Ветрогону и — вуаля! — на кончике глефы вспыхнул маленький синий огонек. Ага, вот и проблема «не чем приготовить козла» решилась: я сразу понял, что огонек можно сделать не только ярким, но и горячим. Это, конечно, не боевая огненная магия, но некий базовый набор, сообщаемый всем детям-волшебникам.

Стало видно, что пещера в самом деле очень мала, просто глубокая выемка в скале, площадью примерно как однушка или двушка. Никаких ответвлений, проходов, туннелей или боковых коридоров. Отлично, значит, можно не волноваться, что на меня из этого бокового коридора что-то вылезет.

А вот как быть уверенным, что скала на меня ночью не обрушится?

И тут же понял: не обрушится. Откуда-то я знал это совершенно точно, не на уровне «авось, обойдется!», а на уровне «посмотрел отчет геологов по данному району». Но разбираться, откуда пришло это знание, я уже не мог: навалилась дикая, просто невероятная усталость. Все-таки день был очень длинный.

Последним усилием я вызвал мощный воздушный поток на уровне земли — во все стороны