Читать книгу "Невеста войны. Спасти Батыя! - Наталья Павлищева"

Я внимательно оглядела лошадь, убедилась, что та в очень хорошем состоянии и действительно стоит хороших денег, но только не таких, сколько загнул продавец.

– Еще раз спроси, сколько стоит его лошадь.

Цена была названа та же, но уже гораздо менее уверенно. Я похлопала кобылу по шее, провела рукой по гриве. Дорогой мой, это не ахалтекинец, я, конечно, не спец, но в лошадиных статях немного разбираюсь.

– Подкована золотом?

Хозяин уже почувствовал подвох, но я спрашивала с самым невинным видом, и он повелся:

– Хорошо подкована, очень хорошо… Если хочешь, можно перековать.

Еще бы, за такие деньги перековать, как я понимала, можно полтабуна!

– Я спросила: подковы золотые? Такая цена этой кобыле может быть только с золотыми подковами. Золотые подковы мне ни к чему, сними и продай по нормальной цене.

Владелец улыбнулся от уха до уха, он уже понял, что всучить мне кобылу за цену трех боевых коней не удастся, но для восточного человека хороший торг иногда дороже выгоды.

– Сколь дашь?

Я снова обошла вокруг кобылы, похлопала по крупу, погладила шею. Кобыла хороша, но куда она мне? И уходить теперь глупо. Назвала цену раза в два ниже реальной.

Хозяин взвился:

– За такую лошадь?!

Мысленно я добавила за него: бога не боишься! Но добавлять не стала, а улыбнулась широкой улыбкой питона – от уха до уха. Конечно, мне было далеко до ухмылки гада, пытавшегося меня убить в караван-сарае, но получилось эффектно.

– Под седлом ходила?

– Да! – быстро кивнул владелец.

– Во-о-от… – Я назидательно подняла палец вверх.

А чего вот, не знала и сама, к чему мне лошадь, которая не знает седла, не пахать же на ней я собиралась. Хозяин топтался, пытаясь сообразить, что же меня не устраивает, потому как возражать на простое «во-о-от» было нечего. А я вдруг заметила под старательно расчесанной гривой след от укуса. Вот это да, неужели ее жеребец покусал? Голова работала быстро, то ли кобыла не слушалась, то ли она вообще брюхата. С одной стороны, жеребенок – это хорошо, с другой, кто знает, как скоро она родит, я-то в этом не разбираюсь.

Я вдруг пальчиком поманила совершенно обалдевшего хозяина, а когда тот подошел совсем близко, ткнула в рану:

– Это что?

Тот усмехнулся, даже покачав головой, видно, никто не замечал, а я углядела, и чуть развел руками.

– Жеребец?

Карим перевел, в ответ только кивок.

– За что?

Моему взгляду могла бы позавидовать любая контрразведка мира, что там рентген или детектор лжи, глядя в такие требовательные глаза, соврать было невозможно в принципе, даже без горячего утюга или иголок под ногтями.

– Не послушалась.

– Ай-ай-ай… непослушная кобыла – и такая цена…

Я ерничала еще долго, мы доказывали друг дружке каждый свое, закончилось все тем, что хозяин хлопнул себя по бокам:

– Ай, впервые вижу, чтобы женщина так торговалась! Бери даром!

Окружающие взвыли от такой щедрости. Самые ценные подарки надо принимать так, словно тебе каждый день дарят именно такие. Я справилась, приняла поводья, снова похлопала лошадь по шее, погладила белую полосу на морде, идущую от лба к самым ноздрям, передала поводья Кариму:

– Скажи, чтобы отвели к нам.

А потом повернулась к хозяину и вложила в его руку ровно столько монет, сколько стоила его кобыла:

– Алаверды! Ответный подарок.

Карим только хмыкнул, видно, это вообще выходило за рамки разумного, зато остальные взвыли, теперь уже одобряя мой поступок.

Хозяин (бывший хозяин) кобылы стал приглашать к себе, Карим сказал, что отказать – значит нанести смертельную обиду, пришлось идти. Я была совершенно ненормальной женщиной на этом базаре и вообще в этой жизни, но ради меня расстарались. Осталось ощущение, что он потратил на последовавший праздник почти все, что выручил за кобылу. Зато добрая половина Самарканда пришла к нему в гости, а больше поглазеть на необычную покупательницу.

В свой караван-сарай мы вернулись поздно вечером. За траты Карим меня не укорял, денег у нас было больше чем достаточно, и вообще, это мое дело, как хочу, так и трачу. Толмач смеялся только над тем, что мне теперь на базар хода нет, торговлю сорву, слишком известной личностью стала.

Кобыла стояла вместе с остальными, я снова погладила ее по морде…

– Как же тебя назвать? Славой не буду, ты не похожа, а имя мне дорого. Карим, как можно назвать лошадь?

– У нее есть имя.

Вот черт, не догадалась спросить!

– Я не спросила.

– Я спросил. Джейхун. Как раз для тебя.

Кобыла стояла совершенно смирно, какое уж тут бешенство. Но я вспомнила вяло текущие воды реки и то, что она, разбушевавшись, смывает целые города, и согласилась.

– Ладно, Джейхун так Джейхун. А на базар мы пойдем, потому что еще не видели оружие.

Я понимала, что женщина и оружие у местных понятия несовместимые, но удержаться не могла. Правильно сделала, потому что там произошла знаменательная встреча…

Мы уже битый час разглядывали сабли, клинки, большие ножи, щиты…

И вдруг… сначала я заметила, что почти притих базар, то есть притихли все, кто неподалеку от меня, дальние от нас ряды продолжали шуметь, потому абсолютной тишины не получалось. Общее внимание оказалось приковано к чему-то позади меня. Это опасно, потому я резко обернулась и тоже изумленно замерла, кажется, даже с открытым ртом.

Увидеть посреди Самаркандского базара тринадцатого века человека в рыцарском одеянии и вооружении, конечно, необычно, но самым удивительным оказалось не это. Рыцарь был, вернее, была… женщиной! Передо мной стояла здоровенная деваха ростом даже выше меня самой московской, то есть больше метра семидесяти пяти, закованная в броню, которой никоим образом не удавалось скрыть потрясающие формы тела. Амазонка с картинок современных мне иллюстраторов, только не в кожаных полосочках, неизвестно зачем располагающихся на упитанных икрах или бицепсах, а в латном защитном доспехе. Доспех на груди выпирал двумя буграми столь откровенно, что сомнений в объемах под ним не оставалось. Минимум пятый размер – невольно прикинула я.

Она стояла, также вперившись в меня недоуменным взглядом. Я вспомнила, что вообще-то и сама не слишком соответствую местным правилам приличия, потому как тоже ношу доспех, хоть и кольчужный, а также одета в плащ с меховой оторочкой, в котором неимоверно жарко, зато он позволял скрыть под собой оружие. Но в данном случае я выглядела по сравнению с красоткой как тощая кобыла рядом со здоровенным верблюдом где-нибудь перед Софийским собором Новгорода.

Половина базара сбежалась поглазеть. На такую пару и впрямь посмотреть стоило. Две необычные женщины уставились друг на дружку, пытаясь понять, чего ожидать от такой встречи. Еще немного, и вокруг начали бы делать ставки на то, сцепимся ли мы.