Читать книгу "Мортена: Перерождение - М. Борзых"

на двуипостасных выбраковки неохотно шли на контакт, предпочитая сторониться бывших соклановцев. В чём-то их можно было понять, изгнанные из родного дома, люди чаще всего морально ломались и скатывались в полуживотное состояние.

Были случаи, когда одичавшие и озверевшие выбраковки сбивались в отряды, выслеживали и убивали двуипостасных из мести. Такое не прощалось. Около четырёхсот циклов назад были даже карательные походы против изгоев. Двуипостасные просто перебили всё поселение выбраковок, включая женщин и детей. В зале памяти об этом нет информации, но отец в старости откровенно рассказал всё, как было, и просил не допустить повторения подобных зверств.

Поэтому лучшим решением Муар считала невмешательство в жизнь изгоев. Не стоит бередить их обиды и напоминать про ту жизнь, которую они когда-то потеряли. За последние сто циклов обряд Единения у ягуаров не прошло чуть больше сотни человек. Обычно это один-два человека в цикл, но иногда случаются и счастливые праздники, когда вся молодёжь обретает вторую ипостась.

Мысли плавно перешли на ситуацию с Рогнедой. По всем признакам она должна была стать выбраковкой. Именно поэтому старшие сёстры вознамерились кардинально решить вопрос с малышкой накануне праздника Единения. Вот только разукрашенная физиономия Мии без слов подтверждала, что Дара и старшие айше ошиблись. Как и сама Муар. Поэтому через полцикла Ягеры проведут отдельный ритуал для младшей айше.

Пока же амори присмотрится к Реде. Нахождение на грани общения с духами отцов прародителей не проходит бесследно. Остаётся надеяться, что душа и тело ребёнка, пережившие две гарантированные смерти, обрели жажду жизни для борьбы за своё место в этом далеко не дружелюбном мире. Слабым нет места в Мортене и во главе клана.

Муар отстранённо наблюдала, как ягуары рубили широкие листья амры и склеивали их между собой, создавая для погибших океанидов последнее пристанище. Работали на совесть, ведь на этих импровизированных лодках тела предстояло отправить домой. Где-то далеко, затерянный в водных просторах, располагался архипелаг водного народа, где они решали сообща спорные вопросы владения океаном. Туда же, видимо, и решили доставить тела погибших для прощания.

Водники не вмешивались в процесс строительства, признавая и принимая помощь от террианцев. От раствора фуарадо океаниды отказались, сняв с тел остатки одежды и обернув погибших в коконы из голубых водорослей в соответствии с собственными традициями. Каждое движение консулов было настолько плавным и нежным, словно они одевали и укладывали спать маленьких детей. Возможно, так оно и было. Наличие дыхательных татуировок отнюдь не означало совершеннолетие умерших. Тогда становились понятны скорбь и забота, сквозящие в поведении консулов. При мысли о том, в каких муках погибли эти подростки, даже Муар становилось не по себе, что уж говорить об океанидах.

Светило медленно клонилось к закату, окрашивая океан в палитру багряных красок. Было в этом что-то зловещее, словно на берег накатывались не бирюзовые волны, а потоки крови. Тела покачивались на пурпуре вод, ожидая своего последнего плавания домой. Ветер стих, лишь шелест волн убаюкивал погибших, страшась нарушить их вечный покой. Лодочки легко заскользили по волнам, повинуясь мощным гребкам огромного фиалкового кракена, уходящего за горизонт в лучах заката.

Прежде чем последовать за товарищем, один из консулов затушил огонь на знаке триединства, подтверждая отсутствие претензий к террианцам, и преподнёс Муар подарок. Чёрная жемчужина размером с человеческий глаз в ажурном коконе из выращенного вокруг перламутрового коралла с шипами наружу выглядела настоящим произведением искусства.

Дорого. Долго в создании. Хрупко. Уникально.

— Амори Орис напоминает, что амори ягуаров всегда желанная гостья во впадине кракенов.

Украшение плавно опустили на песок у ног Муар, и, не дожидаясь ответа, океанид растворился в волнах вместе с последними закатными лучами.

Глава 7

К Ури я добралась где-то часа через два, основательно заблудившись во внутренних переходах. Зато методом проб и ошибок разведался ещё один ярус дворца, на этот раз скальный. Мы наткнулись на искусственные ледники с продуктами, склады с оружием и даже небольшое подгорное озеро. Видимо, этот источник был на случай осадного положения.

Но были и переходы, не раскрывавшие своих тайн. Бродить было интересно, я почему-то не испытывала страха. От стен и мха исходил неяркий свет, зрение достаточно быстро подстроилось. После насыщенного дня усталость всё больше давала о себе знать болью в мышцах и тяжестью во всём теле.

То ли мы с ЯГУ действительно осмотрели все доступные помещения на этаже, то ли нам просто повезло, но следующий переход привёл уже к сети ходов, исследованных ранее. Оттуда до кухни было рукой подать, вот только я чувствовала себя все хуже.

— ЯГУ, что со мной? — я брела по переходу, еле переставляя ноги. Казалось, кухня находится запредельно далеко. В горле пересохло, воздух со свистом вырывался из лёгких.

— Оператор принял сильнодействующий энергетик. Экспериментальным образцам без устойчивого симбиоза с нулевым носителем рода рекомендован постельный режим и обильная калорийная пища.

Дойти бы ещё до них. Вверх я шла на чистом упрямстве, реагируя лишь на подсказки ЯГУ. Когда я вывалилась на кухню, попутно сбив с ног кого-то из помощников Ури, то уже слабо соображала от накативших температуры и слабости. Болело всё тело, ломило кости, выкручивало суставы, кожа обрела поразительную чувствительность. Прикосновения ткани ощущались сродни трению о наждачную бумагу.

— Вот же… Кошак безмозглый! — выругалась Ури, заглянув мне в лицо и увидев одной ей ведомые симптомы. — Сейчас, маленькая айше! Потерпите, станет легче. Вот, съешьте!

В глазах всё плыло, сфокусировать зрение не удавалось. Более-менее угадывался только фиолетовый цвет и запах, похожий на вяленое мясо.

Я слабо жевала волокна, скорее рассасывая их. Аппетита не было, но, как ни странно, стало чуточку легче.

— Сколько вы выпили? — голос Ури доносился словно сквозь вату и лучился заботой с нотками тревоги, пока она придерживала меня за плечи.

— Одну крышку.

— Хвала духам отцов прародителей, хоть на это мозгов хватило. Ух, я задам ему, как вернётся! Ишь, что удумал, ребёнка травить! Я это так не оставлю! Вот побегает у меня треть цикла на своих четырёх, я на него посмотрю.

Ури возмущалась себе под нос, обещая кому-то жестокие кары, пока я приходила в себя.

Кусочки фиолетового мяса сменились фруктами с оранжевой мякотью. Сочные дольки взрывались фейерверком вкуса во рту. Память пыталась предложить ассоциации, но, кажется, я ничего подобного в жизни не ела.

После такого странного перекуса я натурально осоловела. Глаза закрывались, неимоверно хотелось лечь спать прямо на полу. Холод камня меня ни капли не смущал, наоборот