Читать книгу "Война и потусторонний мир - Дарья Раскина"

бы задаться целью отомстить ветру, что снес крышу вашего дома, или камню, переломавшему вам ноги.

Александра нахмурилась, обдумывая ее слова. Нет, она не отказывалась от возмездия, но согласилась, что лезть в неизвестность не стоит.

– Мои товарищи… – начала она.

– Мертвы и уже не вернутся к жизни.

– Но ведь они двигаются…

– Не по своей воле. Все их существование теперь слушается только Кощея. Той силы, которую имеет на них призыв рожка.

– А я? Почему это не действует на меня? Разве я не мертв, как другие?

Ягина нахмурилась.

– Признаться, я и сама не знаю. И это, пожалуй, самое любопытное…

Подавшись вперед, она принялась рассматривать Александру. Все ее лицо участвовало в этом осмотре – и прищуренные глаза, и сжатые губы, и вздернутая кисточка рыси.

Смутившись, Александра отвела взгляд – в присутствии красивых женщин она всегда робела. И в детстве, как только начала замечать, как она нескладна и неуклюжа рядом с прелестницами высшего света, и после побега из дома. Пожалуй, после побега особенно. В отличие от полковых товарищей, которые редко удостаивали ее второго взгляда, а единственное выдающееся отличие – отсутствие усов – отмечали дружеским подтруниванием, с женщинами все обстояло иначе. Казалось, что они, тонко чувствующие и проницательные, привыкшие вглядываться и оценивать себя в сравнении с другими, видели ее насквозь и сразу раскусывали страшную тайну. Никто не отваживался обличить прилюдно, однако заговорщицкий шепот и звонкое хихиканье не раз сопровождали выход корнета Быстрова из приемных. Благо с отступлением армии полк редко задерживался на одном месте, да и Александра научилась всячески избегать женского общества. В конце концов она столь преуспела в этом искусстве, что всерьез обеспокоенный Пучков несколько раз предлагал помощь в амурных делах. Он считал, что причиною робости Александры была неопытность и что существовал лишь один способ это исправить. И несмотря на его несомненную правоту в обоих вопросах, Александре приходилось решительно отвергать его щедрую помощь и лишь молиться, чтобы Пучков в своем рвении не перешел к более решительным действиям, чем рассказы о собственных победоносных походах. Что касалось самой Александры, она продолжала сторониться шуршащих платьев, сладких голосов и мягких улыбок, подобным образом сохраняя свое спокойствие и свою тайну.

Именно поэтому сейчас от близости Ягины, ее внимания и цепкости щекотало затылок.

– Сударь… – задумчиво начала Ягина, и Александра смутилась сильнее.

Она вдруг поняла, что забыла представиться, а Ягина не поинтересовалась ее именем. Теперь же благопристойная возможность прошла, и говорить об этом слишком поздно, оставалось сидеть в горячей неловкости, слушать «сударя» и ждать, не представится ли случай.

– Сколько вам лет, сударь? – спросила Ягина.

– Восемнадцать, – солгала Александра. Надо же, казалось, этот год научил ее говорить такое без запинки – чужой возраст, имя, звание, – а сейчас голос сбился.

Ягина вскинула голову, поглядела будто бы с недоверием.

– Вы позволите?

Не дожидаясь ответа, она по-докторски обхватила ладонями лицо Александры, повернула так и сяк, оттянула веки.

– Определенно живой, пусть и частично… Но откуда?.. Расскажите, что помните.

– Мой полк попал под обстрел… – начала Александра, позволяя сей бесцеремонный осмотр. – Артиллерия смела нас подчистую, я был ранен. Вскоре неприятель проявился из тумана – это оказались наездники в черных мундирах, на конях с горящими глазами, они принялись рубить павших своими саблями…

– Так отчего же они не добили и вас?

Александра растерялась.

– Не могу знать…

Ягина отпустила ее, цокнув языком.

– Разгильдяйство, – отрезала она, поднимаясь, – везде разгильдяйство! – Отойдя к полкам, она принялась вытаскивать то одну книгу, то другую, каждую спешно пролистывала и ставила обратно. – Ешьте, сударь, пейте. Я бы предложила вам и поспать, но, боюсь, у нас не так много времени.

– Времени для чего? – спросила Александра, косясь на блюдо.

Разговор, пусть и не самый приятный, подействовал отрезвляюще, а спокойствие, как это водится после битвы, отозвалось голодом. Когда она последний раз ела? Сухари, которыми поделился тогда Пучков, были так стары и зелены, что пришлось вымачивать их в луже, лишь бы разжевать. А сейчас все выглядело так съедобно! Отбросив сомнения, Александра мигом смела все, что предложила Ягина, и, боже, какой это был пирог! В нем, правда, совершенно не было соли, но, памятуя о сухарях со вкусом лужи, Александра едва ли заметила недостаток. Торопливо подобрав пальцем крохи, она выпила чай, а убедившись, что Ягина не смотрит, хотела сжевать и смородиновые листья, но вдруг заметила, с каким откровенно брезгливым выражением за ней следит, приоткрыв один глаз, черный кот, и, сконфузившись, отставила кружку.

Выбрав одну из книг, добытых с полок, Ягина подошла ближе.

– Послушайте, сударь, – сказала она доверительно, вновь усаживаясь рядом. – Хотелось бы вам вернуться к жизни?

Александра задохнулась от этих слов.

– К жизни?

– Почему нет? Вы молоды, полны сил. Уверена, ваше тело справится с подобной раной. А значит, вы вполне могли бы перейти границу обратно.

– Обратно?!

Ох как у Александры от одной этой мысли застучало сердце! Вернуться к жизни, снова ринуться в сражение и теперь, не боясь второй смерти, уж точно взбаламутить пруд кругами?

Ягина, пытливо следившая за ней взглядом, по-своему истолковала ее воодушевление.

– Да-да, только представьте, – сказала она с понимающей улыбкой, – снова ходить на балы, пить шампанское, бренчать романсы, соблазняя романтичных барышень…

– Для меня нет сильнее желания, чем вернуться на поле боя, защищать отечество! – вспыхнула Александра.

– Ах, вы из этих… – Ягина посмотрела с насмешкой. – Мечтаете вернуться к жизни, чтобы снова умереть? Ну это уж как вам будет угодно. Главное, вы будете дома – даже если ненадолго. – Она открыла книгу, показывая старую неясную карту. – Посмотрите, есть несколько мест, где грань между двумя Россиями тоньше, и я могла бы помочь вам туда добраться. Одно – вот здесь, на Урале. Все считают, эти врата уничтожены, однако у меня есть причины полагать, что туда можно пробраться.

– Как?

– У меня есть… свои средства, – загадочно сказала Ягина, бросая короткий взгляд за плотно закрытую занавеску.

Александра придвинулась, стараясь разглядеть детали карты, но за стенами башни раздался грохот копыт, и Ягина вскочила, захлопывая книгу. «Отчего же так скоро», – пробормотала она.

– У меня гости, вам следует укрыться. Вот сюда, будьте любезны.

Затолкав Александру в крошечную нишу, она затворила дверцу и щелкнула задвижкой. Сгустилась темнота, будто в колодце, и все же в просвет между петлями получалось видеть и комнату, и Ягину. Вот послышалось цоканье трости, а мгновением позже показалась спина Марьи Моровны. Следом за ней, так же задом наперед, вошли пятеро офицеров-скелетов, вооруженных палашами.

Повернувшись, Марья Моровна огляделась, и круглый набалдашник блеснул в черной лаковой перчатке.

– Ты