Читать книгу "Что такое анархизм - Д. И. Новомирский"

одна из исторических форм права, по нашему мнению, наиболее совершенная, во всяком случае, позднейшая форма. Кроме закона, история знает другую форму правовых норм, которая веками предшествовала закону и может на тысячелетия его пережить: это — обычай. Задача всякой правовой нормы — регулирование междучеловеческих отношений сообразно какой-нибудь объективной цели. Этой внешней, объективной целью может быть идея божественной справедливости, общественное благо, классовый интерес, коллективное производство. Если отношения эти просты, они достаточно прочно охватываются устный обычаем. Но когда общественная жизнь усложняется, является повелительная необходимость, обостряемая интересами господствующего класса, свести все устные обычаи в стройную систему писанных законов. История права от обычая к закону так же понятна, как история техники от ремесленного инструмента к машине. Может-ли анархизм, отрицающий закон, питать нежные чувства к обычаю?

Анархизм отрицает какие бы то ни было внешние, но обязательные для личности цели. Он видит справедливо свою гордую заслугу в том, что беспощадно уничтожает всех фетишей и всех идолов, перед которыми человек так долго, так покорно и так постыдно гнул свою голову. Он при помощи науки открывает ему небо и говорит: „Смотри, — здесь нет, не было и быть не могло того бога, который тебе грезился, как воплощение справедливости, и давил тебя, твою душу, как тяжелый кошмар. То, что ты называя карающим богом, есть твой страх, твоя жалкая трусость. Ты был невежествен и слаб, ты был со всех сторон окружен густым лесом непонятных тебе сил. То, чего мы не понимаем, нам кажется чуждым и внушает нам страх. И ты свой вечный, подавляющий страх, который подстерегая тебя из-за каждого кустика, гнался за каждым твоим шагом, мучил и томил твою каждую мысль, ты этот свой страх назвал богом. Мы всегда втайне уважаем то, чего мы боимся, потому что оно кажется нам сильнее и выше нас. И ты, бессильный, наделил своего бога всеми атрибутами могущества и силы. Но твоему подлому страху теперь должен наступить конец. Вооружись острым топором своего разума, храбро углубись в самую чащу неразгаданного, руби все, что мешает тебе идти вперед и ступай все дальше и дальше! Ты поймешь, ты должен понять, как глуп был страх твой. Тогда вознесись, подобно хищному орлу, на самые крутые, горные высоты жизни и дерзко брось на все стороны твой победный клич: „Я убил в себе свой страх, я убил на небе бога!“ Только дерзни, и ты услышишь, как могучее горное эхо разнесет твой клич по всем высоким горам и глубоким долинам. Тогда дерзни еще больше, напряги все свои силы и крикни еще громче: „Бога нет! Пусть же сам человек будет богом!“ Ты увидишь, что твой старый бог трусливо встретит твой вызов молчанием, а из всех ущелий гор тысячи звучных голосов тебе ответят: „Сам человек будет богом!“

Так анархистская доктрина приходит к полному отрицанию каких бы то ни было целей, навязанных личности извне „божественной“ волей. Она объявляет „божественной“ всякую цель.

Бог — вот одни из тех фетишей, на которых анархизм должен направить свои первые жестокие удары. Никакой уступки религии, никакой терпимости по отношению к „потустороннему“ миру, беспощадная, убийственная грубость по отношению ко всякой попытке затушевать наш абсолютный атеизм! Чтобы сделать человека действительный, а не фиктивным творцом жизни, нужно раньше всего оторвать его от той пуповины, которая приковывала все его мысли к миру небесных призраков: раньше, чем сделать жизнь абсолютно свободной, нужно сделать ее самоцелью, очеловечить ее. Отсюда, лозунг анархизма: беспощадная и вечная война всем богам!

Анархический коммунизм, нужно отдать ему справедливость, честно и открыто всегда боролся со всеми религиозными идолами. В противовес лицемерной социалдемократии, он постоянно выставлял на первый план свой атеизм. С тем большей горечью должны мы клеймить его бессилие идти до конца по пути смелого отрицания.

Уничтожение бога наносит острый удар не только прихлебателям религии — духовенству, не только расшатывает устои всякой власти, но и вырывают почву у всякой идеи долга, разрушает, стало быть самое основу как права, так и морали. Что такое „право“ и что такое „обязанность“, если нет бога и установленных им вечных законов справедливости? Искусственное учреждение, созданное теми, кому выгодна данная система правовых норм! Почему же лучше действовать согласно праву, а не наперекор ему? Раз право лишено божественной санкции, я буду лучше каждый раз сообразоваться не с кодексом законов, а с моими интересами и моим настроением. Закон постарается карать меня. Экая беда! Я постараюсь или победить или перехитрить его. Закон становится для меня только забором, через который нужно уметь перешагнуть или который я стараюсь обойти. Понятно, какой ужас должен охватить все буржуазные сердца, горящие пламенный огнем „правосудия“. Понятно, что нужно отправиться в поиски за новой основой права. Все новейшие теории права, в сущности, и представляют собою только жалкие попытки замазать ту брешь, которую образовала своим падением вера. Одни юристы исподволь возвращают нас черный ходом в нашу старую обитель — религию, только слегка перекрашенную в научно-метафизический цвет (Историческая школа). Другие же поступают еще проще: они просто-на-просто заменяют полинявшего „бога“ ярко сияющей „природой“, и перед нами вырастает „естественное право“. Если раньше бандиты грабили и мучили меня, потому что этого требовали законы „божии“, то теперь меня будут терзать точно также на основании законов „природы“. Какая умилительная перемена!

Какова должна быть позиция анархизма? Он не только должен принять основной принцип реалистической школычто право есть сила, но и сделать из него единственно логический вывод: уничтожение всякого права, уничтожение права во всех его формах. Делает-ли такой вывод анархический коммунизм? Поищем ответа.

В основу своего общежития анархический коммунизм кладет довольно ясный и прочный принцип — принцип свободного договора. Но разве этот принцип не чисто правовой? В переводе на язык конкретной жизни договор значит: я обязуюсь при определенных заранее условиях совершить определенное действие или воздержаться от него взамен определенного обязательства с твоей стороны. Здесь констатируется существование двух сторон и двух антагонистических интересов, договор старается найти почву для примирения, для компромисса: эта почва есть право. Кто исполняя свою часть договора имеет право требовать исполнения обязательства его контрагентом. Он имеет, стало быть, право заставить его тем или иным насильственный способом осуществить его обязанность. В противном случае договор лишен всякого реального смысла. Если я не имею права заставить силой исполнить договор, то зачем же я стану заключать его: ведь его нарушение связано с нарушением моих интересов. Эта сила вовсе не должна быть чисто физической. Достаточно, например, решения третейского суда выразить нарушителю договора