Читать книгу "Сквозь миры - Лия Криспен"

веса и далеко не модельной внешности. Да и он был мне весьма симпатичен, но позволить себе какие-либо чувства я не могла: слишком сильным было ощущение того, что Ян меня не отпускает.

Вот и сейчас я ехала в родной город: туда, где я была так счастлива, туда, где я была так несчастна. Я знала, что Гриша собирался признаться мне в чувствах (его друг, наш коллега проболтался), и мне хотелось ответить ему взаимностью: прошло почти 4 года с тех пор, как рядом со мной был мужчина, способный заставить меня чувствовать себя хрупкой девушкой. Я ехала больше не к родителям, а к Яну. Мне нужно было поговорить с ним, рассказать ему все. В моем кармане лежала записка, которую я планировала оставить на его могиле. Я каждый раз писала ему что-то, и этот раз не был исключением.

Я пишу о тебе романы, Посвящаю тебе сонеты. Я готова верить в обманы, Я готова ломать сюжеты. Я тебя отпустить готова, Не готова с тобой проститься. "Я", "люблю", "тебя" — вот три слова, От которых не откреститься.

Я знала, что, однажды признавшись ему в любви, я больше не смогу отказаться от своих слов, но и жить с вечным чувством вины…

— Лия, ты меня слышишь? — Нария легонько коснулась моего плеча.

— Извини, я задумалась. Ты что-то говорила? — в моей голове все еще крутились обрывки того дня, но окружающая реальность требовала внимания.

— Я спросила, были ли еще случаи твоих случайных перемещений?

— Нет, такого больше не повторялась, — ответила я, умалчивая о том случае с книгой. В конце концов, Академии и Совету Пяти не обязательно знать все, что происходит в моей жизни.

Глава 15. Когда смерть несет новую жизнь… часть 4

Я вернулась домой ближе к вечеру. Несмотря на всю мою рассеянность сегодня Нария не готова была отпускать меня, пока я не выполню все запланированные ей задания на этом уроке. За то время, что я находилась в Эстарксе и училась в Академии, я научилась контролировать свою силу и не показывать ее в полной мере. Не знаю почему, но у меня было стойкое ощущение того, что моя магия до добра меня не доведет. Может дело было в том, что рассказал мне Йен, может в том, насколько активно Нария пыталась раскрыть весь мой потенциал. Не знаю. Но факт остается фактом: доверять можно только себе.

Йена еще не было дома. Последнее время он все чаще задерживался на работе, а я все чаще оставалась одна. Времени на раздумья было предостаточно: основы бытовой магии позволяли мне не распыляться на уборку и готовку. А подумать было о чем…

Последние дни меня преследовало стойкое ощущение того, что окружающие не честны со мной. Мне казалось, что Йен и Нария что-то от меня скрывают. Внешне их поведение никак не изменилось. Все тот же любящий и заботливый молодой человек, все тот же строгой, но понимающий преподаватель. Но что-то было не так. Однако я не могла понять, что именно меня напрягает в их поведении, поэтому не придумала ничего лучше, чем уйти в себя, заперев все двери: я с головой погрузилась в учебу и книги.

Уборка и готовка занимала теперь не больше 10 минут в день, а значит я практически перестала выбираться из библиотеки, оборудовав себе уютный читательский уголок. Благодаря магии я смогла воссоздать здесь свое любимое кресло-мешок и все реже уходила на ночь спальню в отсутствие Йена. Рядом с креслом обосновался небольшой столик, где время от времени сменяли друг друга кофе с печеньем и домашнее вино. Книги просто были разложены стопками вокруг кресла. Я пыталась читать что-то одно от начала и до конца, но хватало меня не на долго: учительская привычка читать по несколько произведений сразу при подготовке к урокам давала о себе знать.

Вот и сейчас, отложив в сторону «Теоретические основы практических портальных перемещений», я решила немного расслабиться. Не глядя я взяла одну из раскрытых книг, лежащих страницами вниз. Как назло, в моих руках оказалась та самая книжка, которая совсем недавно заставила меня порядком понервничать. Но именно сегодня утром я решила, что попробую какое-то время принимать в свою жизнь все, что посылает мне мир. Поэтому, устроившись поудобнее в кресле и наколдовав себе бокал фруктового вина, я погрузилась в книгу.

…Элис колотила ворота до тех пор, пока руки ее не стали сочиться кровью. Опустившись на землю без сил, юная графиня прислонилась спиной к дереву. Через некоторое время она уснула. Силы покинули её, а вместе с ними и надежда на прогулку с графом де Брауном…

Едва Элис провалилась в сон, ворота открылись. Сильные мужские руки подхватили тело девушки и скрылись в городской черте.

Мужчина, унесший Элис, был весьма недурен собой: высокий рост, длинные русые волосы, небрежно собранные в хвост, сильные руки, покрытые шрамами от ожогов, мускулистое тело. Его звали Эдвин, он был местным кузнецом, чей дом располагался на окраине, прямо у городских ворот. Именно поэтому он единственный в ночи услышал доносящийся снаружи стук: городская стража к тому моменту уже давно спала, оставив охрану города богам.

Эдвин занес спящую Элис в дом, аккуратно положил ее на кровать и, укрыв одеялом, вышел, оставив девушку отдыхать.

Воздух в комнате снова стал плотным. Каждый новый вдох требовал все больше усилий. Через несколько мгновений комната погрузилась в темноту.

Глава 16. Когда удивительное перестает удивлять

Я думала, что прошло несколько дней с того момента, как весь мир погрузился во тьму, хотя на самом деле прошло всего чуть больше часа. Мне потребовалось приложить не мало усилий, чтобы открыть глаза.

Я лежала в углу небольшой комнаты на грубо сколоченной деревянной кровати. Кроме кровати здесь стоял простенький дубовый стол, несколько самодельных стульев и нечто, отдаленно напоминающее шкаф.

Я была в комнате одна. Что ж, значит не показалось. Когда я впервые оказалась в книге, я долго уверяла себя в том, что все это сон. Сейчас я четко осознала, что не о каком сне и не могло идти и речи. Я совершенно точно умудрялась перемещаться в книгу, едва начинала ее читать. Вот только вопрос: почему я ни разу не оказалась ни в одном из учебников?

Раздался стук в дверь. Я не успела ответить, как дверь отворилась. В комнату зашел молодой мужчина. В его руках был кувшин молока и тарелка со свежим хлебом. Он аккуратно