Читать книгу "Немийцы - Баса"

нет.

Определенно, я в космосе летала, мне сейчас сказали какую-то глупость. Пудель орал на меня, а я стояла и молча слушала, как глупая, неумная девочка.

Пока не злилась, а вероятно не до конца осознала, что за бред он нес в своем сообщении.

— Залетела от урода, — повторила я удивленно пока речь Пуделя немного стихла.

— Ой, прости что оскорбил твои чувства, конечно он же родимый и обожаемый Шмонт Леонид. Как я мог! — сарказм его обливал меня с ног до головы. Прямо стояла и получала по морде от этого сарказма.

— А кто тебе сказал, что Шмонт отец моих детей? — Санек прекратил паясничать и снял раздраженно очки, чтобы дать понять о своих эмоциях. Страшенные, суженные глаза. Я повторила жест, сняв тоже очки с целью дать понять, что не врала. — Кто сказал, что отец моих детей был Шмонт? — повторила тихо ему в лицо.

— Как кто? — спросил Польски, чуть успокоившись, глаза вернулись к обыкновенным размерам. — Мне Диман сказал.

— А ему?

— Мы все были в больнице, когда врач сообщил о твоей беременности. Шмонт был единственный человеком кто знал о беременности. Логичные выводы? Ну и Диман сам спрашивал у Шмонта, перед тем, как уехал… — ненароком Польски посмотрел в сторону Димы на пляже и его спины. Я тоже туда уставилась. — А это не так?

— Нет, не так. Отец их Дима был. Я сама узнала в тот последний день. Врач позвонил, а ко мне как раз Шмонт прошмыгнул, хотел поболтать. Я расстроилась, что беременна, не знала, что делать. С Димой какая-то фигня, а тут еще беременность, разревелась, такой меня и увидел Леня. Стал утешать… и вернулся неожиданно Дима. Ну и ты знаешь… пошло… поехало. Наговорили друг другу… — все время смотрела на Диму и его девушку рядом. — Он думал, я ему изменяла? И не убил меня и Шмонта!?

Удивленно подумала, кажется вслух. А я думала он в порыве ревности убьет меня когда-нибудь, невероятно. Отпустил и даже нас не прибил, при условии, что думает я ему рога наставляла.

Польски вернул меня обратно из мыслей на горячий песок к океану своим вопросом:

— Диман говорил, что ты поставила условие никакого секса до женитьбы. Разве не так? Как ты оказалась беременна? Методом опыления?

— У меня срок был около трех месяцев, Польски!? — обернулась я. — Отними от той даты три месяца и получишь время, когда я жила у него в шкуре Ананиной. Я даже не потолстела, токсикоза не было, никаких признаков беременности, поэтому и удивилась сама. Я — полигеном, меня папа предупреждал, чтобы поаккуратнее с мужчинами, а понять не могла из-за чего. Он и имел ввиду, наверное, предохраняться. Не знала я что настолько легко забеременеть… Если кому про полигенома расскажешь — убью!

Пригрозила удивленной физиономии Польски.

Почему я ему рассказывала, стыдоба, но Польски слушал. И ему явно не нравилась полученные сведения.

— Я правду говорю. У меня кроме Димы и мужчин-то не было. Шмонт, — подняла палец указательный с намеком, что всего один любовник. А потом добавила средний палец. — И то два раза, и то за пол года до Димы, поэтому в отцовстве не сомневаюсь…

— И ведь я верю, — вздохнул Польски. — Ну что за урод у тебя Шмонт? — в этот момент мы с Саньком обернулись в сторону океана, расслышав имя Димы. Невеста звала Хаски и шла следом за уходившим с пляжа Хаски.

— Слушай, — начал собеседник. Мы впервые с Саньком так откровенно разговаривали.

Я получила много информации, но не могла ее пока в себе переварить и привести к готовому ответу, что из этого получилось.

— Скажи мне сейчас, ты любишь его? Хочешь выйти замуж? — спросил Польски необыкновенно серьезно.

Я не знала как ответить, что правильнее? Довериться Диме опять?! Это очень сложно, мне кажется не выполнимо. Я достаточно раз доверяла ему, больше не в состоянии перебороть себя.

— Вот видишь, — чуть с улыбкой ответил Польски. — Ты не уверена, не знаешь, а Юля бы сейчас однозначно ответила. Ему нужно спокойствие, как главе Хаски. Ты знаешь, он уже принял на себя бразды правления. С Юлей он не ругается, она утешает его, любит, уважает, ценит. Когда находишься ты — он забывает обо всем на свете, о работе, об обязанностях. И как ты понимаешь для меня это — не есть хорошо.

Из-за тебя он отдал долю Колчака Трески за то, чтобы вернуть тебя себе, помнишь ту продажу якобы. Трески очень настаивал, что ты спишь с ним, поэтому Диман и приревновал. И этот план с женитьбой Хаски и Вильмонт. Диман подал эту «великую» идею, которую подхватили отцы и посчитали гениальной для поимки наших ненавистников. Придумал эту свадьбу и опять же надоумил отцов, кто должен быть этими женатыми. Это была очередная попытка до тебя добраться.

В груди забилось сердце, реагируя на слова, от этого стало горячо и тепло всему телу.

— Я тебя прошу, Ань, не говори ему, что это он отец. Это даст ему ложные надежды и мысли. А чтобы? Если? Сейчас он полностью смирился, успокоился. Не тормоши его, пожалуйста, больше!

У меня не было ответов на его просьбы, и Польски не ждал. Покинул, оставив одиноко сидеть на шезлонге.

Спустя некоторое время я встала возле дерева, опираясь на его ствол и долго стояла, глядя на океан мелко колышущийся вперед — назад волнами.

Мой мир перевернулся опять с ног на голову. С Польски поделили одну правду на двоих.

И оба решили, что сделать с этой правдой — молчать. Смысла нет в дальнейшем.

Мы давно разошлись, в тот день, когда Дима отдал меня Максу. С тех пор между нами стена выросла. И даже несмотря на это мы наивно продолжали карабкаться и падать с нее, при это набивая болезненные шишки. Достаточно лазать.

Будущего у нас нет.

Глава 7 «Верный пёс»

POV Хаски.

Вломился в номер, Юля вслед бежала, а мне казалось, что плелась.

— Вещи собирай! — скомандовал не глядя.

Обвел комнату равнодушным взглядом, вещи разбросаны. Вот серьезно, бесил ее лифчик, что валялся на диване. Когда Аня забывала вещи не бесило, я знал, что она рано или поздно уберет за собой. Да, даже если и разбросаны ее вещи — плевать было. А эта… Обернулся на замершую при входе свою девушку. Меня всё бесило в ней. И даже ее внешность, очень смутно похожая на Аню. У нее не такие волосы, губы, она не так на меня смотрела, я не чувствовал ее, не видел ее. Юля для