Читать книгу "Сердце отравителя - Ива Лебедева"

раскидал в воздухе четыре поблескивающих диска и по ним, будто по лестнице, перебрался на другую сторону.

— А сразу так нельзя было сделать? — От возмущения Нин-джэ даже забыла, что нельзя повышать голос.

— Можно, но тогда как бы я тебя пощупал?

Ругаться девушка не стала — просто отвесила затрещину.

Я уже хотел возмутиться, но тут снаружи раздались шаги нескольких пар ног.

К чести Нин-джэ, среагировала она мгновенно. Я и сообразить ничего не успел, когда она, настежь распахнув дверь, схватила меня за шкирку и со всей любовью вышвырнула в коридор, почти под ноги очумело замершей страже.

— Если еще раз что-то подобное повторится, так просто ты не отделаешься, наглец! — Она вышла следом, поправляя на ходу рукава. И, наткнувшись на «неожиданных» свидетелей, возмущенно скрестила руки. — Я, кажется, велела нам не мешать. Что вы здесь забыли?

Узнаю Нин-джэ! Аж потроха свело теплой волной знакомого восторга.

К такому вопросу и стражники готовы не были. После секундной заминки один из них выступил вперед.

— Миледи, мы просим прощения. Мы услышали шум. С кем имеем честь?..

— Мне каждому теперь представляться? — Нин-джэ повысила голос всего на полтона, но это создало именно тот эффект, который требовался. Леди не может орать на раздражающую ее чернь. Но очень хочет. — Мало мне было вчера того, что у ворот меня не пропускали почти три четверти часа, так вы теперь еще и по коридорам за мной будете следить?

— Простите, миледи. — Стражник, стоит отметить, даже не поморщился. Чтобы не бояться последствий, раздраконив взбалмошную светскую фифу, надо обладать определенным запасом мужества и опытом. Этот обладал. — Мы не хотели вам досаждать, но вынуждены нести свою службу.

— Вот и несите ее где-нибудь подальше от меня. — Нин-джэ слегка вздернула подбородок. — Впрочем, — она будто слегка смягчилась, — раз уж вы все равно пришли, проводите меня обратно в гостевое крыло. А ты, — она впервые за разговор удостоила меня взглядом, — радуйся, что эти добрые люди появились так вовремя. Воспитание не позволяет мне собственноручно наказывать слуг при всех, но будь уверен, мы еще продолжим этот разговор. И встань уже, наконец!

А я чего, я встал. И даже пошел следом, старательно давя бешеную радость и шалую улыбку в полморды.Девушка держалась с завидной уверенностью, вежливо раскланиваясь с богато одетыми господами и игнорируя всех прочих.

Я же головы старался лишний раз не поднимать. Во-первых, провинившемуся слуге положено держать очи долу, а хвост поджатым, во-вторых, кто знает, не было ли кого из этих стражников в строю, насадившем меня на пики? Эта маскировочная морда уже тогда приклеилась к моей настоящей и, хотя я ее гримировал каждое утро чуть по-разному, все равно могла примелькаться.

В общем, я топал следом, изображал недопоротого щенка и булькал изнутри тягучей огненной карамелью азарта и удовольствия.

И потому чуть не врезался в «госпожу», когда она вдруг встала как вкопанная, вперив неподобающий взгляд в молодого мужчину, застывшего посреди коридора с охапкой книг в объятиях.

Ах ты ж демона тебе в зад, скотина!

Нет! Ну не-ет! Ну не может быть, чтобы мне опять так не повезло!

Глава 16

Ли Нин

Наверное, это можно было предвидеть. Впрочем, свершившееся всегда кажется простым и очевидным, всегда кажется, что к этому все шло, и всегда думается, что точно знаешь, где надо было свернуть, чтобы прийти в другую точку.

Дождь. Мой теплый летний дождь, превратившийся в лед и боль…

Он почти не изменился. То же бледноватое узкое лицо, те же тонкие сухие пальцы, готовые в любой момент любовно погладить очередной книжный корешок. Где еще ему быть, как не в величайшей библиотеке? Могла бы догадаться.

И взгляд все тот же — словно бы всегда чуть растерянный и виноватый, будто он не уверен в своем праве находиться в этом месте. Хотя, конечно, при виде меня в глазах вспыхнула сначала растерянность, потом боль, узнавание и совершенно другой вопрос.

К такому повороту я не готовилась, хотя стоило бы. И почему я не придумала ничего на случай встречи со знакомыми из прошлой жизни? Надеялась, что они не узнают меня? Так вот, Ли Нин, ты наивная сельская варежка. Дождь видел мою смерть во всей протяженности процесса — и он даже ни на миг, кажется, не усомнился, что я снова стою перед ним. Хотя это тело не мое, оно всего лишь похоже на то, что сгинуло без следа. Тогда почему?

— Миледи Ай Сули? — Голос Ворона прозвучал как из-под воды. — С вами все в порядке?

Ворон умница. Если старый друг не решит внезапно выдать меня намеренно, ему бы неплохо знать мое подложное имя. Он же не решит, правда? Он единственный, кто знает всю правду, и…

Дождь, еще раз пристально посмотрев мне прямо в глаза и проглотив ком в горле, медленно приблизился. Пауза тянулась бесконечно. Наконец он поклонился, насколько ему позволяла стопка книг.

— Миледи, я подготовил все, что вы просили. Вас долго не было.

— Я вернулась. — Оторвать от него взгляд оказалось сложнее, чем я думала, но мне удалось вновь развернуться к страже. — Свободны, дальше меня проводят.

Стражники, без сомнения, прекрасно знали, кто такой Дождь. И раз уж он признал меня, у них исчезли последние сомнения. Так что вся четверка развернулась и убыла вдаль по коридору. А меня тут же подхватили под локоть и повлекли в другую сторону.

Один поворот, другой. Почти бегом. Какая-то анфилада комнат, кажется кабинетов, пустых и гулких. И вот мы в самом последнем из них.

За столько лет я так и не поняла, почему от него всегда пахнет зеленым чаем. Голову он им, что ли, моет? Но когда дверь за спиной закрылась, а холодные руки притянули и уткнули меня в острое плечо, знакомый запах погрузил в мимолетное, но бесценное ощущение, что я дома.

— Как? — Голос Дождя звучал сипло, будто от сдерживаемого крика. — Ли Нин, как?

Крепкие объятия не позволяли ему скрыть мелкую дрожь, сотрясающую тело.

Как тогда. Время сделало кувырок и вернулось на много лет назад, правда, в этот раз без цепей на его запястьях. Но та же дрожь и те же вопросы.

«— Почему? Как ты могла, И-Нин?!

Я стояла перед расчерченной пентаграммой ритуала и сосредоточенно проверяла, чтобы каждый камень сопряжения лежал не просто