Читать книгу "Мир обретённый - Нил Шустерман"

— Темно! — вскрикивал по временам Огр, словно впервые заметил.

— Когда темно — это хорошо, — каждый раз отвечал Майки. — Вот если скала вокруг начнёт светиться — тогда у нас, считай, крупные неприятности.

Да, светящийся камень означает магму, а магма в свою очередь будет означать, что они прошли через земную кору и скоро опустятся в мантию. Жар не убьёт их, но они начнут тонуть быстрее, и тогда прости-прощай надежда вернуться наружу. Они будут опускаться до тех пор, пока не останется никакого другого направления кроме как вверх, и тогда они присоединятся ко всем остальным — тем, которые, должно быть, до сих пор распевают «триллион бутылок пива на стене»[10]— песенку, которую завёл Майки в свой первый визит к центру Земли. Он рассчитал, что её хватит лет этак тысяч на тридцать с небольшим.

Но пока что они ещё только на пути туда.

Скала вокруг них оставалась тёмной и относительно прохладной, и это означало, что они опустились не более чем на пару миль, а значит, у них ещё была надежда выбраться. Майки продолжал бороться.

— А может, махнуть на всё рукой? — спросил как-то Огр. — И будь что будет. Пусть земля поглотит нас. Разве это не отличный выход?

— Нет!

Предложение Огра вывело Майки из себя. Поотрывать бы этому шоколадному дураку все руки и ноги за такие предложения! И тут Майки обнаружил, что ярость придала ему сил. Если он напустится на Огра, то это ни к чему не приведёт, но если направить свой гнев на то, чтобы проложить себе дорогу наверх — из этого, глядишь, что-то и получится!

Если бы Майки бросил своего спутника на произвол судьбы, то, он был уверен, ему удалось бы спастись. Но времена, когда МакГилл слушался только собственных эгоистических побуждений, прошли. Он не мог так поступить с Ником. Они либо поднимутся вместе, либо не поднимутся вообще.

— По-вашему не бывать! — взревел он, обращаясь к объемлющим их камням. Он не знал, в какой мере земля является живым организмом, но она, казалось, обладала собственной волей. Она хотела затянуть их в своё чрево и держать там до тех пор, пока сама вселенная не прекратит своё существование. Наверно, другие души на это бы и пошли, возможно, даже охотно, но только не Майки. Он вам не какой-нибудь там центровой, всем довольный тупица! Он МакГилл, и у него дел по горло!

И первое из них — выручить Алли. Без него она так и останется пленницей Мэри. И даже ещё хуже — над ней будет издеваться этот двуличный слизняк Милос! Сама мысль о том, что Алли в руках этого ничтожества, была непереносима. Ярость Майки удвоилась, перелилась в его мышцы, и он возобновил борьбу.

Майки сообразил, что руки-ноги, пусть и снабжённые клешнями, здесь, в этой густой, вязкой тьме, не помогут. Но он же в силах изменить их! Пожалуй, найдётся форма, более приспособленная для движения в плотных мрачных глубинах. И Майки превратил свои руки в плавники. Ноги он срастил вместе и получил плоский хвост. Он вообразил себя китом, правда, покрытым не гладкой кожей, а острыми, похожими на зубья пилы шипами, которые могли бы цепляться за камень. Затем он отрастил себе спинной плавник.

— Хватайся за него и не вздумай отпускать! — скомандовал он Огру. К счастью, Огр, не имея собственных мыслей и собственной воли, беспрекословно выполнял то, что ему приказывали.

Затем Майки принялся протискиваться сквозь каменную породу живого мира наверх, воображая себе всё то, что приводило его в неистовство, всё то, что, как он знал, ему удастся изменить, дайте только выбраться на поверхность!

Он потерял всякое чувство направления, но знал, что движется наверх, потому что земля вокруг и внутри него становилась всё холоднее и холоднее. И наконец после многих дней безостановочной борьбы он пробился на дневной свет. Солнце едва не ослепило его. Они вырвались наружу так внезапно, что Майки растерялся — он не знал, что делать дальше. Он почти забыл, что значит быть послесветом в Междумире. И прежде чем опять уйти в землю, он покопался в собственных мыслях и отыскал там образ себя самого — такого, каким был раньше. Он Майки МакГилл. Брат Мэри. Родственная душа Алли. И, вероятно, парень, которому по плечу изменить расстановку сил в происходящей в Междумире битве за души.

Не успел он и глазом моргнуть, как его внешность изменилась — он вновь обрёл человеческий облик. Из последних оставшихся у него сил Майки ухватил Шоколадного Огра за руку и вытащил из земли — тот опять начал опускаться.

— Теперь надо всё время двигаться, — напомнил он своему спутнику, — иначе снова утонем.

— Здесь так светло, — сказал Огр. — А где это мы? И куда идём?

— Мы идём на помощь Алли, — ответил Майки. — Я не знаю точно, где мы, но скоро, думаю, мы это выясним.

Но тут до них донёсся восхитительный запах, такой сильный, что он заглушил аромат шоколада.

— Ты чувствуешь? — спросил Огр. — Ой, как здорово пахнет!

Майки, однако, был начеку. Уж кто-кто, а он отлично знал: в Междумире то, что выглядит слишком хорошо, на поверку может оказаться далеко не столь приятным.

— Что бы это ни было, лучше держаться от него подальше, — предостерёг он.

Но Огр был словно собака, которая не в силах сопротивляться соблазнительному запаху. Он вынюхал, откуда доносится завлекательный аромат, и двинулся в ту сторону.

— Ник, не смей!

Майки бросился было за ним, пытаясь остановить друга, но оказалось, что вместо ног у него по-прежнему покрытый шипами китовый хвост. Юноша растянулся на земле, и к тому времени, как у него выросли две человеческие ноги, Шоколадный Огр был уже далеко.

Вот он — отличный, вкуснющий окорок, словно сошедший с праздничного стола, — привязан к спинке кровати, перешедшей в Междумир. И как всякая попавшая сюда пища, окорок был в отличном состоянии и пах ну просто умопомрачительно.

— Ник, не трогай его!

Но ничто не могло остановить Шоколадного Огра.

Майки нагнал Ника как раз в тот момент, когда тот схватил окорок, и в то же самое мгновение пружины сработали и ловушка захлопнулась. Клетка! Они оказались в клетке!

— Видишь, что ты натворил! — закричал Майки, но Огр не обратил никакого внимания на его вопль. Он знай вонзал свои коричневые зубы в окорок, каждый раз оставляя на мясе округлый шоколадный след.

Но тут послышался радостный вскрик, затем из расположенного неподалёку дома, обветшавшего и постепенно переходящего в Междумир, донёсся безумный смех. С веранды кто-то сошёл и заковылял к послесветам. Когда незнакомец подошёл поближе, Майки разглядел его и понял, что это человек — живой человек. Вернее, живой, но... не совсем.