Читать книгу "Куколка - Джон Фаулз"

О: Изрядно миловидная, сэр. Девица малость бледна и по-городскому тщедушна, не в теле, однако лицом хороша. Особливо карие глаза — этакие печальные, будто оленьи иль заячьи… Недоверчивые… И хоть бы разок улыбнулась…

В: В каком смысле «недоверчивые», мистер Паддикоум?

О: Ну, удивленные, сэр, — мол, как же ее к нам занесло-то? У нас говорят — глядит, точно рыба на сковородке.

В: Неразговорчива?

О: Только с Доркас и перемолвилась.

В: Может ли статься, что под личиной служанки скрывалась благородная персона?

О: Что ж, сейчас кое-кто обзывает ее авантюристкой.

В: Хотите сказать, беглянкой?

О: Я ничего не хочу, сэр. Так выражаются кухарка Бетти и миссис Паддикоум. Мое дело маленькое.

В: Хорошо. Теперь важный вопрос. Что плут Фартинг говорил об повадках мистера Бартоломью? Не казался ли тот человеком, кто жил не по средствам и теперь против воли вынужден пасть к ногам тетушки?

О: Не могу знать, сэр. С виду нетерпелив, привык командовать. Как вся нынешняя молодежь.

В: Вам не показалось, что он знатнее, чем представляется, и родом из иной среды, нежели его дядюшка-купец?

О: По всем замашкам он благородный господин, другого не скажу. Разве что выговор у них разный. Мистер Браун ни дать ни взять лондонец, а племянник молчалив, но будто бы с Севера. Изъяснялся он подобно вам, сэр.

В: К дяде был почтителен?

О: Скорее внешне, чем от души, сэр. Я еще удивился, когда он занял лучшую комнату. За приказами я обращался к мистеру Брауну, но отдавал их племянник. К пастору отправился дядя и прочее. Хотя все было учтиво.

В: Много ль он пил?

О: Отнюдь, сэр. По приезде глоток пунша, пинта глинтвейна, а к ужину бутылка отменной мадеры. Так и осталась недопитой.

В: Кстати, в котором часу они отбыли?

О: Кажись, в восьмом, сэр. Майский день, хлопот полон рот, я не подметил.

В: Кто оплатил постой?

О: Мистер Браун.

В: Щедро?

О: Весьма. Пожаловаться не могу.

В: Они поехали по бидефордской дороге?

О: Да, сэр. Во всяком случае, справились у моего конюха Иезекиля, как им выехать из города.

В: В тот день больше вы об них не слышали?

О: Лишь от тех, кто их встретил, едучи на праздник. Гости спрашивали, что привело их сюда, не у меня ль квартировали.

В: Просто из любопытства?

О: Да, сэр.

В: Но в тот день больше никаких вестей об них?

О: Ни словечка, сэр. Лишь через неделю пронесся слух об цветочнике.

В: Об ком?

О: Этак прозвали бедолагу Дика, поскольку других примет не имелось. Но прежде позвольте об кобыле, сэр. Поперву я не смекнул, об чем речь. Было сие за полдень второго мая. Давний мой знакомец, некто Барнкотт из Фремингтона, приехавший по своей надобности, рассказал о беспризорной лошади, что встретилась ему на дороге. Скотина в руки не давалась, а время поджимало, так что он плюнул и поехал себе дальше.

В: Что за лошадь?

О: Старая доходяга, сэр. Ни сбруи на ней, ни уздечки, ни седла. Об том Барнкотт мимоходом помянул, полагая, что лошадь удрала с выпаса. Дело привычное, поскольку в наших-то лошадках сильна примесь диких коней, а те кочуют, что твои цыгане.

В: То была вьючная лошадь?

О: Об том я уж после смекнул, сэр. Пока Дик не нашелся, и мысли не возникло.

В: Как вы узнали об находке?

О: От прохожего, что шел в Даккум и видел мертвое тело на плетне.

В: Далеко ль отсюда Даккум?

О: Добрая лига, сэр.

В: Как и где обнаружили труп?

О: Пастушок его нашел. В чащобе, что зовут у нас Ущельем. Торфяники, непроходимые места. Кое-где овраги — куда твоей пропасти. В той чаще скоко хошь виси — не найдут. Да вот Господь иначе распорядился. Там хорям раздолье, но никак не смертному человеку.

В: Неподалеку и лошадь видели?

О: В миле, на дороге.

В: Что за байка об цветах?

О: Все правда, сэр. Так и на дознанье было сказано. А я слышал от того, кто разрезал петлю и доставил мертвеца к опознанью, где бедолагу привязали к столбу, а уж потом зарыли возле Даккумского Креста. Изо рта покойника торчал букетик фиалок, с корнем вырванных, но во всем цвету. Многие сочли сие колдовством. Однако те, кто ученей, говорят, мол, цветы произросли из праха, в каковой все мы обратимся. Мой рассказчик ничего чуднее не видел: этакая красота на почерневшем лице.

В: Вы не догадывались, кто сей мертвец?

О: Нет, сэр. Даже после приезда следователя не смекнул. Сами посудите — целая неделя прошла. И Даккум в другом приходе. Гостей-то было пятеро, поди сообрази, что один из них скверно кончил, и никто не всполошился об остальных.

В: Что дале?

О: А потом, сэр, неподалеку от дороги, где начинается Ущелье и видели старую кобылу, нашли окованный медью сундучок. Вот тогда-то мне стукнуло, и я скоренько поделился своими мыслями с нашим мэром мистером Таккером, с кем приятельствую. Затем я, мистер Таккер, аптекарь мистер Экланд — он городской писец и кое-что смыслит в законах — и Дигори Скиннер, наш жезлоносец и констебль, сколотили posse comitatus {165}, чтоб во всем разобраться и куда следует доложить.

В: Когда сие было?

О: В первую неделю июня, сэр. Мы поехали туда, где был найден сундучок, и я тотчас признал в нем имущество молодого джентльмена мистера Бартоломью. В утро отъезда конюх Иезекиль помогал увязывать ихний багаж и сейчас подтвердил мое мненье. Потом я взглянул на лошадь, кою к тому времени уже взнуздали и поставили на соседней ферме. Она тоже показалась знакомой, сэр. Сел я и крепко призадумался, а затем поспрошал об цветочнике. Человек, видевший мертвеца, поведал, что тот был светловолос и голубоглаз. Тут уж сомнений не осталось, и мистер Экланд все как есть отписал дознавателю в Барнстапл.

В: Своего коронера у вас нет?

О: По уставу положен, сэр. Но место вакантно. Пустует. Так что призвали из Барнстапла.

В: Доктора Петтигрю?

О: Его, сэр.

В: Сундучок был спрятан?

О: Забросили в росточь, густо обросшую кустарником, шагах в четырехстах от дороги. Но тот, кто нашел, сквозь листву заметил сверканье меди.