Читать книгу "Я никому не скажу - Нина Кинёва"

как это называется, отходняк, меня затрясло. Во-вторых, я боялась, что Андрей отправился к Виктору, чтобы продолжить разборки, и кто знает, чем это кончится. Я дошла до скамейки у соседнего подъезда, села и решила подождать, убедиться, что Андрей вернется. Вышел он действительно довольно скоро. Я выдохнула с облегчением. Хотя выдыхать было, конечно, рано. Что значило это его приглашение в кино? Решил, что от него не убудет и можно выгулять влюбленную дурочку? Или я ему тоже небезразлична? Ага, размечталась. Просто он вдруг вспомнил, что с девушками нужно быть внимательным и вежливым.

И я так и не понимала: то, что я призналась, – это хорошо или все-таки плохо?

На следующий день у меня был последний зачет. У всей группы – еще и тридцатого, но по тому предмету мне выставили автоматом.

Сдав этот последний зачет, принеслась домой и принялась каждые десять минут смотреть на часы. Придет, не придет… Во сколько придет? Зачем придет? Наверное, вчера он, как и я, растерялся и не знал, что ответить. Теперь же подумал и что-то да скажет.

– Катя, – мама в очередной раз столкнулась со мной в коридоре, – ты чего такая взвинченная?

– В кино собираюсь.

– И так нервничаешь?

– Да это я после зачета никак не успокоюсь.

– Бедный ребенок, – вздохнула мама, – ну ничего, хоть на Новый год отдохнешь.

Я кивнула. Пусть думает, что бедный ребенок переучился. Но чтобы не отсвечивать и маму больше не тревожить, села в своей комнате готовиться к экзамену. После Нового года и начнется самое страшное – сессия. О том, что самое страшное для меня может начаться раньше – когда Андрей придет и скажет, что подумал и на мою любовь ему наплевать с высокой колокольни, – я старалась не думать.

Когда мне вдруг стукнули в окно, я холодным потом облилась. В окно четвертого этажа зимой могут постучать только в фильме ужасов. Про пожарную лестницу я вспомнила, когда уже вскочила и выглянула. С лестницы Андрей показал мне рукой – мол, выходи.

Я выругалась про себя. Ну что за человек, нормально в подъезд зайти, что ли, не может?

Когда выскочила во двор, он уже спустился и сразу сказал:

– Ты, Кать, извини, но я билеты купил на сказку.

– Сказку?

– Ну да. Фильм-сказка.

Я засмеялась.

– Ну так это здорово. Я вообще сказки люблю.

– А мультики?

– И мультики. Полнометражки.

– Например, какие?

И мы пошли в сторону кинотеатра, обсуждая детские мультфильмы. И это было странно, как будто я попала в какую-то иную реальность. Потому что в этой Андрей Громов не мог добраться до моего окна и повести меня в кино. Когда фильм закончился, я все-таки спросила:

– А почему ты не поднялся в мою квартиру нормальным способом?

Он пожал плечами:

– Ну мало ли, вдруг тебя родители со мной не пустили бы. Не стал рисковать. Поднялся, посмотрел, где ваша квартира, посчитал, где окна. Думал снежком кинуть, а тут лестница – повезло… И прямо к твоему окну, а не к кухне, например…

– Конечно… Зимой по пожарной лестнице – оно не так рискованно. Поскользнуться можно и шею свернуть, но это ерунда.

– У меня несворачиваемая, – сказал Андрей. – Я вообще бессмертный.

– Да? Точно, и худой, как тот персонаж… который бессмертный.

Я успевала что-то сказать, а потом уже думала: а вдруг я нудно разговариваю? Вдруг ему со мной не понравится? Мы и не общались так долго ни разу…

– Сама виновата, колбасы надо было больше приносить, – ответил Андрей.

Кажется, его совсем не заботило, каким он мне покажется. Ах, ну да, я же по умолчанию влюбленная по уши… А еще мне вдруг стало обидно, что Андрей просто шел рядом. Мог бы, допустим, обнять. Когда злился и психовал у магазина, так даже поцеловать ухитрился. А теперь – никаких попыток. Позвал в кино – и сводил в кино. После чего доставил домой, в целости и сохранности. И пригласил еще завтра погулять. Конечно, я согласилась. Хотя теперь не понимала, что и зачем он делает.

Он

Я ей поверил. Сразу. Хотя и сказал, что врет. Только с девятого – это было как-то уж очень долго. А еще я побоялся ответить «и я тебя люблю». Не знаю почему. Наверное, потому что не представлял – а что дальше. Это только в кино и книжках после признания полное счастье и взаимность… Но спокойно смотреть, как Катя опять уходит, я тоже не смог. Вот и пригласил в кино.

А сам вернулся к Водовозу. Будь он чуть меньше похож на тряпку, я бы возвращаться не стал – на удар ему в морду, оказывается, ушло много сил. Да и вообще на все. Я устал, раскашлялся, и, будь у него такое желание, он бы легко дал мне сдачи. Но Водовоз – это Водовоз. Когда я вернулся, он даже дверь еще не закрыл – сидел на кухне и держал у физиономии лед из холодильника. Увидев меня, напрягся.

Я сел напротив него.

– Рассказывай.

– О чем?

– Обо всем. С начала.

Рассказывать ему было нечего… Мой отец попросил за мной следить, Водовоз согласился. Потому что ему были нужны деньги. Это я как раз понимал: работать Витек не желает, а с Иркой встречаться – очень даже. Наверное, сейчас я должен был понять страдания Водовоза по Ирке и посочувствовать, потому что сам знаю, как это печально – вдруг зациклиться на девчонке, которая тебя послала. Но мне было его не жаль.

– И когда тебе в последний раз заплатили?

– Перед тем как я тебя из больницы забрал. А я что, ради великой идеи тебя лечить должен?

Я хмыкнул. Подумал и потребовал у Водовоза, чтобы он эти деньги отдал мне. В конце концов, он не справился. Он что-то там занудил о подарке Ирке на Новый год, но я на него так посмотрел, что Водовоз заткнулся. Пусть идет и зарабатывает на подарок другим способом, шпион нашелся.

– Ты и адрес мой сказал?

– Нет, адрес – нет. Честно, – поспешил уверить меня Водовоз.

Я забрал ноут и поехал домой, куда вовсе уже не собирался возвращаться. Но раз теперь все так изменилось… Мне надо было успокоиться и подумать, что теперь делать с Катей. И я никак не мог понять что. Мне начало казаться, что с ее девятого класса прошло столько времени, что она вот-вот меня разлюбит. Зачем я ей сдался? Если вспомнить наши встречи, я всегда говорил ей гадости. Ну, почти всегда. Да, она вернулась.